Ваучер справляет юбилей – исполнилось 20 лет с начала чековой приватизации. Это был первый этап ошеломляющих масштабов передела бывшей советской собственности. В 1992–1994 гг. в частные руки перешла треть предприятий. Лозунг придумали отличный: «Народное – народу». На деле народ остался за бортом. Государство выдало населению 148 млн. жёлтых билетов (цвет ваучера) в рыночную экономику. По-настоящему обогатились на них только несколько тысяч человек.
Мировой рекорд приватизации
Зачем придумали ваучеры? «Нам нужны миллионы собственников, а не горстка миллионеров. Приватизационный ваучер – билет в свободную экономику для каждого из нас», – говорил летом 1992 г. президент Б. Ельцин в телеобращении к народу.
Вскоре у выстроенной с нуля экономической свободы обнаружился стойкий запах трущоб. В 1992–1994 гг. приватизировали 135,6 тыс. госпредприятий. Хоть какие-то акции появились на руках у 40 млн. граждан РФ. Но это, как мрачно шутят экономисты, миллионы нищих акционеров. Проездной документ в светлое будущее для большинства оказался недействительным, народ пришёл на перрон, но в поезд не попал. На нём укатили 2,5% богачей, которые, по оценкам Института экономики РАН, по состоянию на 2012 г. контролируют более 70% всей собственности в РФ. По уровню неравенства РФ рядом с Кенией, Бурунди и Сенегалом. 10% самых богатых получают 33,5% всех доходов. 200 граждан, 62 из которых долларовые миллиардеры, владеют в общей сложности 12,5 трлн. рублей. Это больше годового дохода федерального бюджета.
Так что Б. Ельцин как в воду глядел. Только пророчество сработало наоборот – налицо горстка миллионеров и неимущие миллионы. Иначе быть не могло, поскольку так называемая раздача собственности народу изначально была организована как ваучерная вечеринка для избранных. Не зря академик РАН В. Лисичкин назвал чековую приватизацию «беспрецедентной экономической диверсией», экономист Ю. Болдырев окрестил «совершенно сознательным масштабным преступлением»,
Е. Ясин, в 1994 г. работавший министром экономики, признал «серьёзным провалом».
Загадок много. Например, А. Чубайс гордился: Маргарет Тэтчер за несколько лет приватизировала пару десятков компаний. Тогда как команда Анатолия Борисовича только с января по июль 1994 г. распатронила на ваучеры 284 крупнейших предприятия. Зачем было так спешить, устанавливая мировые рекорды? Например, в Восточной Европе масштабную приватизацию не ускоряли. Её растянули на несколько лет, предприятия не уходили с молотка непонятно кому в пулемётном темпе. Там ждали, пока население отойдёт от экономического шока, накопит средства и разберётся в законах рынка.
Тем временем в РФ уже в конце 1991 г. команда А. Чубайса в бешеной спешке готовила документы для чековой приватизации. Действовали иезуитскими методами. В июле 1991 г. высший орган власти, Верховный Совет, принял свой вариант приватизации – Закон об именных приватизационных вкладах. Он учитывал опыт Восточной Европы. Во-первых, в отличие от чубайсовских ваучеров на предъявителя именные вклады нельзя было продать. Каждый гражданин забирал свою долю госимущества и получал персональный счёт, на который шли доходы. Это исключало появление чековых пирамид, масштабную спекуляцию ваучерами и многие другие прелести, знакомые по периоду дикой приватизации. Во-вторых, сумма на счету могла быть гораздо больше 10 тыс. рублей. Обсуждались варианты – вплоть до трёх миллионов.
Но не судьба. «А. Чубайс организовал обман Верховного Совета, заменив закон об именных приватизационных вкладах указом президента о приватизационных чеках (ваучерах). Позже он с удовольствием будет рассказывать, как планировал эту операцию, организовывал её, дожидался момента, когда парламент уйдёт в отпуск, чтобы принять президентский указ. Когда переполненные возмущением депутаты вернулись с каникул, сделать уже ничего было нельзя. В силу чрезвычайных полномочий, дарованных парламентом, президентский указ, не опротестованный парламентом в десятидневный срок, приобретал силу закона», – рассказывает экономист А. Илларионов.
Кроме того, команда А. Чубайса боялась, что не успеет протащить свой вариант приватизации до 12 декабря 1993 г., когда вступали в силу полномочия первой Госдумы. По словам отца ваучера, «успели едва-едва: за три часа до времени «Ч». Кстати, поначалу первый, ваучерный, этап приватизации планировали закончить в рекордный срок – к декабрю 1993 года. Дату пришлось переносить на середину 1994 г. – из-за событий, известных как расстрел Белого дома. Одна из основных причин тех волнений – парламент не согласился с приватизацией по Чубайсу.
Председатель Госкомимущества Анатолий Чубайс на пресс-конференции, 1992 год
Мнение эксперта
Николай Петраков, академик, директор Института проблем рынка РАН:
– Чубайс и компания совершили четыре главные ошибки. Во-первых, они сделали ваучеры не именными, что предопределило их массовую скупку у населения. Во-вторых, оценка основных фондов осуществлялась по нерыночным советским ценам. В-третьих, процесс шёл на фоне бешеной инфляции, которая обесценивала активы стремительными темпами. В-четвёртых, на приватизацию не выставлялись самые прибыльные на тот момент предприятия. Поэтому главным итогом стало то, что большинство людей ровным счётом ничего от неё не получили.
Чековый колхоз
Ещё задачка: почему в 1995 г., спустя три месяца после назначения, уволили с поста главы Госкомимущества Владимира Полеванова? Между прочим, он сменил в этом кресле А. Чубайса. В. Полеванов, который, прежде чем стать чиновником, был членом президиума научного центра дальневосточного отделения РАН, отказался рабски продолжать прежнюю приватизационную линию «партии». Он заявил: новый класс собственников создан только для галочки. Вскоре собрал комиссию по проверке законности приватизации предприятий оборонной и сталелитейной промышленности. «Очень много упущений. Исторический аналог – потери, которые были от коллективизации», – так В. Полеванов подвёл итоги работы предшественника. Выгнали его через 74 дня, с формулировкой «не понял своей роли в команде».
Вопросы вызывает даже такая мелочь, как внешний вид приватизационных чеков – жёлто-коричневых бумажек, которые выдавали населению в отделениях Сбербанка в обмен на 25 руб. сбора за оформление. По загадочной причине разработку билетов правительство заказало не у Монетного двора, а у корпорации «Делойт Туш Томатсу» со штаб-квартирой в Нью-Йорке. Заодно в нищем 1992 г. государство не поскупилось взять за рубежом многомиллионный долларовый кредит, на который наняли команду из нескольких десятков иностранных консультантов, обслуживавшую А. Чубайса.
Кстати, с этими консультантами связан крупный скандал. Оказалось, гости свободно пользуются секретной базой данных Госкомимущества. В ней хранили сведения о будущих приватизационных аукционах. Информация была на вес золота, поскольку при продаже предприятий организаторы до последнего скрывали, что и когда выставят на торги. Именно для того, чтобы не было злоупотреблений. Тут кто успел, тот и съел. Один из чубайсовских консультантов, гражданин США Джонатан Хэй, воспользовался доступом к секретам. Он выкупил на аукционе треть акций НИИ «Графит». Вложение вышло что надо: «Графит» разрабатывает композитные детали на основе углерода для военной авиации.
Ещё одна проблема – цена приватизации. Откуда на ваучерах взялась надпись «10 тыс. рублей»? Вроде всё логично: для начала провели оценку госпредприятий. На тот момент в РФ их насчитывалось 250 тысяч. От этой суммы взяли 35%. Такую долю собственности государство решило передать народу в виде ваучеров. Надо сказать, план Верховного Совета был – раздать 70%. В то же время Е. Гайдар настаивал – никаких ваучеров, приватизация должна идти только за деньги. Приняли компромиссный вариант.
35% поделили на всё население РФ. Так и получили номинал ваучера в десять тысяч. Хитрость – в методе расчёта. Оказывается, цена предприятий, включая крупнейшие порты, шахты, трубопроводы, металлургические комбинаты и т.д., взята из последней масштабной переоценки балансовой стоимости советской экономики. Она прошла в 1984 г., разумеется, проводилась в советских рублях!
В 1993 г. цифру в рублях оставили ту же – четыре триллиона – хотя деньги давно были другие. Цену приватизируемой части экономики назначили – 1,4 трлн. рублей. С помощью такого манёвра стоимость заводов удалось занизить от 20 до нескольких сотен раз. Что такое 4 трлн. руб. в те годы? Смешно говорить – в 1993 г. только дефицит федерального бюджета составил 22,2 трлн. руб. (14% ВВП).
Была и вторая хитрость. В 1993–1994 годах инфляция составляла 7– 18%. В месяц! Январь 1994 г. доллар начал с отметки 1247 руб. в июне курс подрос до 1985 рублей. При таком соотношении вся – якобы четырёхтриллионная – российская экономика оценивалась бы примерно в 2 млрд. долларов. Это меньше стоимости одной ядерной станции.
В приватизационном фонде «Альфа Капитал», 1993 год
Мнение эксперта
Виталий Найшуль, директор Института национальной модели экономики:
– Обычно, критикуя приватизацию, говорят о том, справедливо или несправедливо поделили, больше или меньше кому-то досталось. В условиях слабой власти случилось то, что и должно было случиться: кто на чём сидел, тот то и получил. Но у нашей приватизации есть недостатки поважнее. Первое: процесс приватизации был чрезмерно бюрократическим, и он привёл к резкому усилению чиновничьего контроля за экономикой. Ведь кто такой был губернатор в 1991 году? Да вообще никто. Чиновничья регионализация страны выросла на чиновничьей приватизации, когда местные чиновники стали решать, кому что разрешено купить.
Второе: произошла приватизация имущества, но не приватизация долгов. По идее если у завода есть долги, то новый собственник должен взять завод вместе с ними. Общенародная собственность перешла в частные руки, а общенародные долги повесили на власть, которая теперь бегает с плёткой, пытаясь заставить их платить.
Бег в бумажных мешках
«Для нас приватизация была манной небесной. Мы купили завод за тысячную долю его реальной стоимости», – рассказывает бывший гендиректор Объединённых машиностроительных заводов Каха Бендукидзе.
Малину и витамины роста для будущих олигархов в приватизационное блюдо заложили изначально. Поскольку ваучеры сделали обезличенными, их можно было скупать мешками, а то и вагонами. По статистике, 61 млн. граждан продали ваучеры спекулянтам – это 40% всех выпущенных бумаг. Возник огромный вторичный рынок: на ваучеры приходилось три четверти оборота Российской товарно-сырьевой биржи. Крупные спекулянты пылесосили население, аккумулировали кипы ценных бумаг и приходили с ними на чековые аукционы. Принцип организации торгов был такой – кто больше чеков предложит, тот и получит пакет.
Поэтому на торгах шло соревнование ваучерных мешков. Классический пример – продажа Уралмаша. За несколько минут до окончания аукциона никому не известная компания «Биопроцесс» предложила 130 тыс. ваучеров за 18% акций предприятия. Перебить ставку было некому. Так завод, на котором трудились 34 тыс. человек, достался Кахе Бендукидзе. Рыночная стоимость тех 130 тыс. ваучеров не превышала 2,5 млн. долларов. Иными словами, машиностроительный гигант ушёл по цене партии экскаваторов. Для сравнения – в 2011 г. оборот Уралмаша достиг 10 млрд. рублей (312 млн. долларов).
Схемы с охапками ваучеров, вброшенных в последний момент на аукцион, использовали Владимир Потанин (Норникель), Михаил Фридман (Альфа-групп), Владимир Богданов (Сургутнефтегаз). С учётом цены ваучера стоимость предприятий получалась смехотворной, но иногда даже эти суммы платить не приходилось. При должной сноровке миллионы ваучеров можно было получить, по сути, бесплатно.
Более 25 млн. человек вложили чеки в инвестиционные фонды (ЧИФы). В 1993–1994 гг. правительство всячески пропагандировало идею, будто это лучший вариант для всех, кто не готов самостоятельно разбираться в рыночных тонкостях. Пайщики ЧИФов пролетели: только 136 из 732 фондов заплатили хоть какие-то дивиденды. Размером от нескольких копеек до пары рублей за акцию. Акций за ваучер обычно давали 10 штук, номиналом 1 тыс. рублей. Впоследствии 328 ЧИФов растворились в воздухе, 205 – ликвидировали по решению суда или собрания акционеров. Несколько бывших ЧИФов живы до сих пор, они превратились в паевые фонды. Правда, вложенный в них ваучер превратился в несколько сотен нынешних рублей. Есть и фонды-призраки, которые существуют для галочки. Вкладчикам даже начисляют дивиденды – несколько рублей в год. Разумеется, за ними никто не приходит.
Что в итоге? Сейчас, 20 лет спустя, ваучеры обычно упоминают в одном ряду с другими малоприятными, но запавшими в память событиями лихих девяностых. Ошеломляюще высокой инфляцией, всеобщей нищетой, финансовыми пирамидами,многолетними задержками зарплат бюджетникам и т.д. Чековая приватизация по Чубайсу проводилась диктаторскими методами, по сути, в обход закона. Она дала стране несколько богачей, больше ничего. Бессмысленный мировой рекорд по скорости приватизации поставили в разгар периода, когда вклады населения сгорели, денег не было почти ни у кого.
Разумеется, за прошедшие годы с подачи левых фракций Госдума много раз пыталась принять законы о пересмотре итогов приватизации. Но это выглядит популистской дымовой завесой. В РФ трудно разделить власть и капитал, а капитал изначально ковался на тех самых чековых аукционах. В результате всё выглядит так: в 1992 г. народу выдали 150 млн. жёлтых билетов, похлопали по плечу, сообщив напоследок – крутитесь как можете.
Мнение эксперта
Сергей Глазьев, руководитель Национального института развития, член-корреспондент РАН:
– Реализованная в России программа принципиальным образом отличалась от всех известных в мировой практике программ приватизации. Это была одна из самых грандиозных афер за всю историю человечества. По сути дела, колоссальное имущество за бесценок ушло в руки тех, кто благодаря своей близости к «коридорам власти», личным связям и влиянию имел привилегированное положение по захвату приватизируемых предприятий. Как результат – большинство граждан были оторваны от приватизационного процесса, а сама приватизация превратилась в форму экспроприации госсобственности горсткой лиц, связанных с руководством Госкомимущества. В результате несправедливого характера приватизации мы получили искажённую структуру мотивации российской предпринимательской элиты. Возникло новое сословие крупных «хищников», которые привыкли брать всё, что плохо лежит, и присваивать чужое.
Самое глупое государство в мире
Чековые цветочки – ничто по сравнению с той денежной малиной, которая полилась на олигархов на втором этапе приватизации, который пришёлся на 1995–1997-е годы. На чековой приватизации государство по понятным причинам не заработало. Но и на следующей стадии доход казны оказался ошеломляюще мал.
«Доходы бюджета от приватизации за 1992–1996 годы оставили смехотворную сумму – порядка 0,15% суммарных поступлений. В среднем каждый из сотен тысяч объектов государственной собственности приватизирован за 1,3 тысячи долларов. В 1996 году доходы приватизированных предприятий были почти в 25 раз больше, чем доходы бюджета от приватизации», – говорил в докладе комиссии Госдумы по анализу итогов приватизации академик РАН В. Лисичкин.
Всего за счёт приватизации федеральный бюджет собрал 5,545 млрд. долларов. Причём десятую часть (577,6 млн. долл.) отхватили посредники в лице 88 региональных отделений Госкомимущества. Пока шла приватизация, это было одно из самых влиятельных и богатых ведомств. Для сравнения: Венгрия заработала на приватизации начала 1990‑х гг. 2,1 млрд. долларов. Хотя экономика этой страны в 12 раз меньше российской. Бразилия, в которой масштабная приватизация также стартовала в 1990 г., собрала 67 млрд. долларов.
Позднее комиссия Госдумы установила: реальная стоимость 500 крупнейших приватизированных предприятий превышала 200 млрд. долларов. 324 из них продали по цене менее 4 млн. долларов. Известен вопиющий случай: Останкинский мясокомбинат, только что закупивший новое иностранное оборудование на 35 млн. долл., ушёл с молотка за 3,1 млн. долларов. Челябинский тракторный завод (54,3 тыс. рабочих) продали за 2,2 млн. долларов. Мурманский траловый флот и Северное морское пароходство выкупили за три миллиона.
При таких ценниках аппетиты разгорелись нешуточные. Участники приватизационного процесса обнаглели вконец. Так начались знаменитые залоговые аукционы. Консорциум финансистов в составе банков Империал, Инкомбанк, Онэксимбанк, Столичный банк сбережений, Менатеп и АКБ Международная финансовая компания предложил правительству замечательную сделку. Идея состояла в том, что государство получает от банков крупный льготный кредит, равный запланированным в бюджете поступлениям от приватизации.
В обмен попросили всего ничего – передать в управление банкам акции ряда самых крупных и наиболее прибыльных предприятий. Поскольку государство расплачиваться по кредиту не собиралось, выступавшие залогом акции постепенно переходили в собственность банков. Идея принадлежала владельцу Онэксима В. Потанину. Всё это изначально выглядело невероятным жульничеством. Но правительство – согласилось. Президент Б. Ельцин подписал соответствующий указ, в 1995 г. Минфин заключил 12 таких договоров. Как впоследствии установила Счётная палата, банкиры кредитовали государство не из собственных денег, а за счёт временно свободных валютных средств бюджета, которые Минфин разместил на счетах коммерческих банков.
Так могло поступить только самое глупое государство в мире. Вернее – самое коррумпированное. По схеме залоговых аукционов в частную собственность перешли компании «Норильский никель», «Сибнефть», «ЮКОС», «ЛУКОЙЛ», «Мечел», «Сургутнефтегаз», «Новолипецкий металлургический комбинат», «Мурманское морское пароходство». Больше всех заплатил В. Потанин. 51% «Норильского никеля» обошёлся ему в 170,1 млн. долларов. Сейчас эта компания стоит 12 млрд. долл., чистая прибыль – 3 млрд. долларов. На втором месте М. Ходорковский – за 45% «ЮКОСа» он выдал государству 169 млн. долларов. Для справки: на пике расцвета стоимость «ЮКОСА» достигала 35 млрд. долларов. Наиболее скромные суммы на залоговых аукционах заплатили за «Мечел» (13 млн. долл.), Северо-Западное речное пароходство (6,05 млн. долл.) и Мурманское морское пароходство (4,125 млн. долларов). Сейчас «Мечел» стоит 12,5 млрд. долл., Мурманское пароходство – 248 млн. долларов.
Трудовой ваучер
По закону в ходе массовой приватизации 55% акций предприятий резервировалось для трудового коллектива. Причём сотрудники получали их по льготному курсу. Много ли осталось заводов, до сих пор находящихся в собственности рабочих?
Примеров, как руководство предприятий давило на персонал, заставляя отдать акции за бесценок, хоть отбавляй. «В Питере есть завод, не хочу его называть, где очень умный директор. В самом начале приватизации он разослал всем работникам завода собственные рекомендации, как вкладывать акции. Посоветовал вложить в фонд, созданный им самим. Из всего завода, на котором работали 2,5 тыс. человек, только 10 сделали по-другому. Остальные вложили деньги в фонд директора, и он абсолютно законно забрал у них предприятие. Поверьте, он такой не один», – рассказывает президент Всероссийской ассоциации приватизируемых и частных предприятий Григорий Томчин.