В Ростовской области работает бизнесмен Вадим Ванеев. Его совершенно обоснованно называют основателем сразу двух аграрных отраслей страны – индейководства и утководства. Уверен, что со временем структура производства и потребления мяса птицы изменится в их пользу. И безликое «птицеводство» в статотчётах со временем начнёт считаться и с такими альтернативными пока продуктами, как мясо утки и индейки. А ещё он точно знает, как обеспечить продовольственную независимость России.
В проект индейки уже вложено 7 млрд. рублей. На очереди ещё 17 с половиной. В утку – 7 миллиардов. Когда из США и Европы в Ростовскую область приезжают индейководы, то столбенеют от подобных цифр. Знакомятся с площадями, объёмами и выносят вердикт: «Самое совершенное в мире производство!» Но потом, взявшись за калькуляторы, выносят приговор: «У нас аналогичный проект стоил бы в два раза дешевле. Или даже в три!» Наивные люди!
Синие прямоугольники
При подлёте к Ростову-на-Дону даже с самолёта видны синие, геометрически строго построенные комплексы по разведению птицы. Каждый птичник почти в два футбольных поля, в одном комплексе их десять. Расстояние между комплексами не менее пяти километров, так обеспечиваются санитарно-эпидемиологические нормы
Из областной столицы едем за 300 км в Миллеровский район посмотреть, как развивается относительно новое направление – утка. На один птичник приходится полтора сотрудника. Автоматизация! К птенцам и молодой утке чужаку вход воспрещён, а вот к готовой к отправке на перерабатывающий комбинат со скрипом, но допустили. Предварительно помыв, переодев в «каспер» (помните дружелюбное привидение из одноимённого мультика?) и окунув ноги в дезинфицирующий спецраствор. В этом белом комбинезоне, бахилах, шапочке и капюшоне любой человек похож на привидение.
Перед тем как попасть в гости к белоснежным уткам мясной пекинской породы, надо постучаться в дверь, предупредить. Иначе суетная птица перепугается и передавит друг друга. И всё равно явление «привидений» производит фурор, птичник взрывается оглушительным гвалтом, а тридцать с лишним тысяч голов волнами расплёскиваются по отсекам – 186 метров разделены лёгкими оградками на сектора, чтобы утки всей толпой не рванули от людей. Без этой предосторожности волны превратятся в девятый вал.
Удивляет отсутствие обычных для птицеферм «ароматов». Нормальный, свежий воздух, система вентиляции на уровне. Она нужна не столько для работников, сколько для уток – в удушливой атмосфере белоснежные красавцы и красотки отказываются расти и набирать вес, как положено. Вся птица, как на подбор – абсолютно одинаковая, такова специфика промышленного разведения. Это первая очередь – 26 тыс. тонн мяса утки в год. До них были производители, но с объёмами не более 4 тысяч. Некоторые европейские компании отказались поставлять оборудование, так как не были готовы обеспечить такие мощности.
Там, где утка превращается в деликатес
Утка – как кашалот. Хватает много воды, а потом пропускает всю её как бы через сито, оставляя в себе всё самое интересное. Она не может глотать – ей нужно даже пищу проталкивать именно водой. Она постоянно купается и купает своих сородичей. Значит, нужна постоянно действующая ниппельная поилка-душ. В общем, водичка постоянно льётся, а значит, нужны стоки. Она испаряется – значит, нужны системы слива, контроль за влажностью, ведь лапки и подстилка должны быть всегда сухими.
В штате есть экзотическая позиция, которая напоминает, что утка когда-то была охотничьим трофеем, – ловцы птиц. Эти 16 человек ведут особый образ жизни. Работают по ночам, у них отточены движения, рассказывает руководитель службы управления проектамикомпании Алексей Шиндер:
– Это сугубо мужская физическая работа для сильных и ловких. В тёмное время суток, когда птица спокойна, включается свет, напоминающий «лунный», – в некоторых спектрах птица плохо видит. «Наши люди» осторожно берут её за крылья или за шею. Ей не больно, у уток длинные крепкие шеи. Чтобы всё прошло безконфликтно, чётко надо знать, как правильно птицу взять. Иначе можно её разволновать, а то и нечаянно удушить. И сажают в специальные клетки для переезда на перерабатывающий комплекс.
Утка в природе неплохо ныряет. К слову, поэтому для неё неприменимы модные «зелёные» технологии забоя с применением газа СО2, как предлагали англичане. Утки, как выяснилось, спокойно выдерживают отведённое технологиями время в «газовых камерах».
Не справился – поднимай Сибирь
Несколько лет назад главный редактор одного уважаемого издания пытал Вадима Ванеева: «Как вам удалось попасть в программу Национальных проектов?» А его компанию туда просто включили не спрашивая. Если не его, то кого же тогда включать? Ванеев считает, что в каждой отрасли можно найти таких ребят, которые могут сделать больше других и которые уже что-то делают – важное, ощутимое, новое:
– Я бы поставил им жёсткие условия: ты отвечаешь за свиноводство, ты – за курицу, ты – за индейку и так далее. Чтобы создали столько-то рабочих мест. Дал бы им три года времени. И максимум поддержки. Например, кредиты под 5–6 процентов, льготы. Но предупредил бы сразу: не накормите страну, поедете с семьями поднимать Сибирь. А у нас пока как? Раздают деньги кому не лень их получать. А потом спрашивают на совещании: где же миллионы? А в ответ что-то невразумительное. Типа «жене шубу купил». И что? И ничего. А будь разговор серьёзнее, я уверен, нашлись бы парни, кто взялся бы каждый за свою отрасль. Я был бы одним из них. Потому что и так ставлю перед собой задачу накормить страну и ради этого готов трудиться и тружусь много лет круглосуточно.
Вадим Ванеев. Готов работать круглосуточно и отвечать за результат
– Сколько будете производить мяса в 2016 году?
– 130 тысяч тонн.
– Ого!
– На фоне общего мясного рынка это всё равно мало. Назову всего одну цифру. В Бразилии одна компания JBC производит 10 миллионов тонн мяса. Когда я слышу такие цифры, хочу спросить, а где в этом ряду российские компании? У России 50% мировых запасов чернозёма, климат, вода, равнины – всё есть для животноводства! Посмотрите на швейцарскую «Нестле». Сколько той Швейцарии на карте мира? У «Газпрома» – 130 миллиардов оборот. А у «Нестле» – 80 миллиардов. В России тоже могут быть такие компании. Да, понадобятся годы, десятки лет. Но другого пути нет.
– Читал, что вы ещё более грандиозный агрокомплекс строите.
– Да. Одна цифра для сравнения. Было 95 птичников. Сейчас мы строим ещё 222. Сложите. 317 птичников. И не такие, как были, ещё более технологичные, 750 тысяч квадратных метров. Было проведено 500 километров коммуникаций в пустой степи, проводится ещё столько же. Было 5 тысяч рабочих мест, создаётся 12 тысяч. Через полтора года мы будем среди первых в Европе и в мире. Вот и ответ на вопрос: где они, новые герои России! Они есть. В каждой отрасли. Только их не видят и не замечают.
Санкции: бац-бац – и мимо…
На всех объектах холдинга очень много импортных машин и новейшего оборудования. Это принцип руководителя холдинга – строить надо с запасом, чтобы не ввязываться в модернизацию производства в ближайшие десятилетия. Что можно, начинают производить своими силами, построили и запустили настоящий завод строительных и металлических конструкций. Производят сэндвич-панели на основе пенополиуретана, горячее цинкование и другие металлические изделия. Все теперь говорят про импортозамещение. А это и есть импортозамещение. Первые комплексы строились из дорогих зарубежных материалов. Сегодня проблема снята – строй на здоровье. Но есть ещё одна история, которую в «санкционной теме» стали поднимать производители сельхозпродукции – семенной материал, чистокровный скот, яйцо для выращивания птицы закупают на Западе. Интересуюсь у Вадима Ванеева – насколько высока автономность производства?
Строительство завода комбикормов
– Откуда что вернётся и чем что обернётся, неизвестно. По крайней мере я благодарен всем своим зарубежным партнёрам, которые сразу после объявления санкций засвидетельствовали, что по-прежнему лояльны и настроены на развитие долгосрочных отношений. Многие успели даже нанести личные визиты с главной целью – подчеркнуть желание сотрудничать, причём даже на более выгодных условия. Они все – настоящие специалисты и вне политики. Но жизнь может заставить кого угодно действовать вопреки желаниям. Да, мы достаточно автономны. Благодаря заранее продуманной стратегии и планам по обеспечению безопасности у нас года три в запасе. Первыми сделали родительское стадо по индейке. Можем теперь подниматься на уровень прародительского стада, задумываться о селекционном и генетическом направлении, о генетически чистых линиях. В мире два монополиста по генетике, они давно «поделили мир». Последний раз прародительское стадо создавалось 40 лет назад.
Чистая линия – это потомство, которое при скрещивании даёт одинаковый набор признаков. Это наука, это залог национальной безопасности. Сложный и долгий путь – как к «пятому» поколению самолётов. Ванеев уверен, что придёт время, когда сможет сказать: «Через нас технология идёт по всему миру». Подписал договор с Донским аграрным университетом, привлекает учёных в отрасль:
– Я, конечно, не учёный. Могу выступать для студентов как бизнесмен, внёсший немалый вклад в развитие двух альтернативных видов птицеводства. Надеюсь, что смогу сформировать и простимулировать у них интерес, стремление к участию в развитии отрасли. Лекции будут читать наши специалисты. Современные индейководство и утководство России формируются отсюда, из Ростовской области.
Наивные люди
Заграничные бизнесмены не представляют, что значит подключиться к энергосетям в России. Они не знают, что дороги к птицекомплексам вынуждены прокладывать птицеводы. Ставить линии электропередач (минимум две на комплекс – основная и резервная, плюс дизель-генератор на случай аварийного отключения) – опять птицеводы. Птицеводы подводят газовые магистрали и прокладывают водоводы, строят комплексы по утилизации отходов производства. Ну не везти же из-за границы панели для сотен птичников? Комбикормовые заводы, инкубаторы… Кредит не успел взять – начинай платить. А на месте будущих птичников только начинает работать техника, первая продукция появится через год… НДС – туда же.
Как выглядит производство мяса индейки или утки там, «за бугром»? Сначала банк даёт длинные и дешёвые деньги. Производитель не строит птичники, ему достаточно обзавестись перерабатывающими мощностями и инкубаторами. И всё. Выращивание птицы происходит в фермерских хозяйствах, которые с производителем связывают партнёрские отношения. Фермеру хорошо – получил птенцов, рассадил. Корма подвозят, ветеринар по первому зову примчится. Автотранспортная компания забирает птицу на переработку – получил деньги. Утилизация отходов не проблема производителя. Для этого есть специальные фирмы, они платят деньги и отправляют кости на производство, к примеру, собачьих или кошачьх кормов. Никто не ломает голову, чем кормить индеек и уток, – делаешь заказ, и где-то под боком обязательно окажется комбикормовый завод.
А тут всё сам. Потому и дорого. Но есть и плюс – вертикально интегрированный холдинг становится производством замкнутого цикла и почти не зависит от внешних факторов. А главное – производит массовый российский продукт, который способен не только кормить, но и позиционировать Россию на мировом рынке.