Государство определилось, как поступить с дубравами, рощами, ельниками и борами. После невероятных проволочек принята многострадальная госпрограмма «Развитие лесного хозяйства до 2020 года». Сумма на восемь лет предусмотрена далеко не крошечная – 525,8 млрд. рублей. Вопрос, чего в программе больше: стремления поддержать природу или выпилить всё что можно.
Стрижка зелени
Хотя леса занимают почти половину территории РФ (46,6%), эта поляна не избалована вниманием членов правительства. Разве что тех, кто пилит себе понемногу. Оно и понятно: отрасль не приносит денег в госбюджет. Не то что нефтяные и газовые залежи. Подсчитано: с каждого гектара лесного фонда государство в среднем собирает 18,6 руб. в год. Общей суммы не хватает, чтобы покрыть все госрасходы на лесное хозяйство. Даже с литра бензина – и то получается больше 18,6 руб. (налоги составляют до 70% цены топлива на заправках).
В результате при всех природных богатствах лесное хозяйство даёт менее 1,5% российского ВВП. Сравните с 12% нефтегаза! В Кремле давно пытаются состричь больше прибыли с зелёного покрова страны. Ещё в 2008 г. регионам спустили задание: срочно свести концы с концами. Хорошо ещё – не света. Просто потребовали, чтобы доходы от местных лесных хозяйств наконец-то превзошли траты на них.
На местах к окрику отнеслись несерьёзно. В ответ наверх пришли комичные расчёты. Всех превзошла Курская область: при вложениях 2 млрд. руб. потенциальные сборы с леса насчитали – только 111 миллионов. В конце концов Рослесхоз зарезал все региональные проекты. Особенно там хохотали над бумагами, присланными из Орловской области. Мало того что прибыль тоже вышла отрицательной, план оказался полон абсурдных выкладок. Например, в разделе «лесозащитные мероприятия» обнаружились траты на сверление лунок для рыб. Не для рыбалки, а чтобы рыбы дышали зимой!
Первая попытка провалилась, но с тех пор государство не оставляет попыток выжать из леса крупный доход. В принципе правительственные эксперты приводят логичные доводы. У России четверть мирового лесного покрова. Промышленная заготовка разрешена на 23% площадей, это – 271,5 млн. гектаров. В прошлом году с них напилили 150 млн. куб. древесины. Выходит – примерно полкубометра с гектара. Такой низкий уровень выхлопа характерен разве только для средневековых технологий.
Для сравнения. Неподалёку – Скандинавия, где нет проблем с излишней вырубкой зелёного покрова (потому что всерьёз занимаются восстановлением). Площадь шведских лесов – 3% от российских, финских – 2%. При этом Швеция ухитряется нарубать 80 млн. куб. древесины в год, Финляндия – 70 млн. кубов. Финны вообще не промах: развили переработку, страна прибрала к рукам 10% мирового рынка лесной и бумажной продукции. Для сравнения: если продать за рубеж всю, вместе взятую, продукцию российского лесного сектора – она не потянет даже на 4% мирового рынка.
Причём если бы финны толкали за рубеж только свою древесину! Пускают в дело и нашу. Скажем, в 2011 г. Финляндия скупила почти весь объём российской экспортной ели – 6,3 млн. кубометров. Вообще эта страна на пару с Китаем получает 91% всего российского древесного экспорта – 21 млн. куб. леса-кругляка (необработанных стволов) в год.
Что касается шведов, с российским деревом они работают по-другому. В декабре 2012 г. в Карелии разразился крупный скандал. 180 тыс. человек подписались под требованием прекратить вырубку шведами местных нетронутых сосновых лесов возрастом от 200 до 600 лет. Выяснилось: добычу высокоценных карельских пород ведёт мебельный гигант – компания ИКЕА, спрятавшаяся под прикрытием своей дочки «СведВуд».
Ловчие стволы
Разумеется, дело не только в потенциальных прибылях. Добыча далеко не всё. Сначала нужно привести в чувство лесное хозяйство как таковое. Прежде всего за лесами надо следить. Иначе они болеют, горят и вырождаются. Те же дубравы – гордость российских лесов – надо не только защищать от браконьеров, но и предохранять от вырождения. У РФ – 7 млн. га дубовых рощ, но мы их постепенно теряем. Например, в Самарской области за последние 45 лет общая площадь дубрав уменьшилась с 232 до 139 тыс. га. В Оренбургской области – съёжилась со 170 до 96 тыс. гектаров.
Особая тема – пресловутые лесные пожары. Об этом «АН» рассказывают немало, добавим лишь один штрих. На Дальнем Востоке между Хабаровском и Комсомольском-на-Амуре возникло странное явление – зелёные пустыни. Десятки тысяч гектаров земли на том месте, где раньше была тайга, покрылись мощным слоем густой низкорослой травы. Объяснение такое: в этих краях леса горят беспрерывно. Государственная лесная охрана рапортует наверх о работе, в реальности не делает почти ничего. Просто скрывает размах пожаров, как это повсеместно принято в лесном хозяйстве РФ. Сгоревший лесной покров не успевает восстановиться, поэтому его место заняла зелёная пустыня.
Защита от огня – важная, но далеко не единственная часть работы с лесом. За деревьями надо ухаживать, как за людьми, порой – лечить. Иногда лес, ради сохранности, надо изолировать и вырубать. Потому что на юге РФ его губят жуки-пилильщики, на Урале и в Сибири бушует шелкопряд. В прошлом году очаг шелкопрядного заражения распространился сразу на два региона, захватив 50 тыс. гектаров. В европейской части РФ – расплодился жук-короед, также способный погубить многие тысячи гектаров. За месяц семья, поселившаяся на одном дереве, перекинется на полгектара. Через три месяца – охватит огромную площадь. Специалисты жалуются: раньше короед не шёл выше 56-й параллели, теперь морозы отступили, распространился до шестидесятой.
Борются с ним оригинально. Сначала с участка убирают ещё живые, но уже заражённые деревья. Затем – кладут ловчие стволы. Зимующий в почве короед перебирается в них, после чего ловушки вывозят. Но это дорого, поэтому в РФ появилась другая уникальная разработка, заодно позволяющая отказаться от опрыскивания огромных пространств небезопасной химией. Леса поливают биологическим грибковым препаратом. Короед подхватывает споры и заносит в гнездо. Там грибок развивается и закупоривает выход.
Жук – кормилец чиновников
Таких ползучих бед хватает. Правда, есть обратная сторона. Порой вреднее оказываются не насекомые, а те, кто с ними борется. Пример: афера чиновников вокруг жука-усача. Как вредитель он относительно безопасен, заселяет погибшие и больные деревья. Ограничивать распространение усача бесполезно: он уже есть практически везде. Тем не менее Россельхознадзор успел покрыть треть территории российских лесов фитосанитарными запретными зонами, связанными с усачами!
«Если кто-то захочет вывезти из этой зоны древесину погибших или повреждённых деревьев, ему придётся оформлять карантинный фитосанитарный сертификат. Обеспечение всего этого надолго обеспечило работой изрядное количество чиновников. При этом распространению жуков эта зона никак мешает! Усачи хорошо летают и легко преодолевают расстояния в несколько километров. В общем, усачи – настоящие кормильцы Россельхознадзора и подведомственных ему организаций», – рассказывают эксперты Гринпис-Россия.
Вторая важнейшая задача после охраны лесов – деревья необходимо улучшать. Для этого нужен качественный семенной фонд. Он должен дать здоровый росток, поэтому перед сезоном посадки семена положено проверять в лаборатории, на генетическом уровне. Вот почему в СССР существовала особая система заготовки семян.
В частности – сбора шишек. Сейчас с этим плохо, потому что коммерческие арендаторы лесных участков не обязаны собирать на них семена. Они этого и не делают, поскольку это не прописано в новом Лесном кодексе. Ещё бы: его авторы думали лишь о том, как заработать на лесе, а не как его уберечь.
В результате в 2012 г. в Карелии не добрали 200 кг семян сосны, 380 кг – ели. В Ленинградской области дефицит по сосне – 420 кг, в Калужской – 230 кг, в Воронежской и Смоленской – вообще по полтонны. Спасает одно: регионы постепенно создают резервные хранилища семян. Кроме того, федеральный бюджет впервые за полтора десятилетия начал финансировать это направление. В прошлом году на заготовку семян направили 100 млн. рублей.
Вдобавок нельзя забывать про особое направление – защитные леса! Их необходимо высаживать вокруг городов, чтобы предохраняли от пылевых бурь и берегли почву от эрозии. Подсчитано: потребность РФ в таких насаждениях – 7 млн. га, что сопоставимо с территориями Ирландии, Грузии или Чехии! Пока в наличии – 800 тыс. гектаров.
300 лет леса
Всё это – следить, лечить и охранять – должен кто-то делать. Только кто? Например, лесничих, которых в РСФСР было 80 тыс. человек, – давно разогнали. Осталось 18 тыс., да и тех держат в чёрном теле.
Недавно в лесничествах грянул скандал. В ноябре 2012 г., в День работников лесного комплекса, Федеральное агентство лесного хозяйства поинтересовалось, сколько зарабатывают сотрудники в регионах. Всплыло следующее: зарплата лесничих – 7–10 тыс. рублей. Тогда как в региональных управлениях лесного хозяйства кабинетные чиновники получают в несколько раз больше. Финансовая пропасть огромная. Например, в Саратовской области лесничим платят 9 тыс. руб., функционерам – 29 тысяч. В Тюменской области: 31 тыс. руб. против 71 тысячи. В Приморском крае: управленцам перепадает 43 тыс. руб., тогда как лесничий получает 13 тысяч.
Эти перекосы – одно из следствий бешеного недофинансирования российской лесной отрасли. Кстати, в сентябре 2012 г. она отпраздновала 310-летие. И за все три века никогда не находилась в таком плачевном состоянии! Последние полтора десятилетия государство жадничало, выделяя на леса скромные суммы. В итоге фактически разрушило хозяйство.
Что изменится теперь, когда принята лесная госпрограмма с внушительным финансированием? Планов – как прутьев в частоколе. Конечно, первым делом не забыли про самоокупаемость: час икс должен наступить в 2015 году. Также обещают: объём заготовки древесины к 2020 г. вырастет на 100 млн. кубометров. Вдвое увеличат санитарные работы в лесах. Это позволит наконец расчистить их от последствий пожаров последних двух лет. Заодно анонсировано: создание 36 селекционно-семенных центров и посадка 4,4 млн. га защитных лесов.
Ещё грозятся практически свести на нет браконьерскую вырубку и в 1,5 раза снизить число лесных пожаров (но в эти обещания трудно поверить, поскольку официальные данные по вырубке и пожарам занижены во много раз). Наконец государство в кои-то веки проведёт полную инвентаризацию лесного хозяйства. Сейчас оно фактически не знает, какого качества в РФ лес и сколько его вообще. Потому что подробно, с замерами качества деревьев и т.д., обследовано только 9% лесных территорий! К 2020 г. цифру доведут до 80%.
В общем, лесам обещано множество долгожданных благ. Но сначала придётся вложиться. Например, на защиту направят 195,6 млрд. руб., на воспроизводство лесного фонда – 125,3 миллиарда. Эксперты отмечают: цифры очень приличные. Правда, по сравнению с начальным вариантом госпрограммы, бюджет всё же похудел на 8%! Хотя хороша и та сумма, которую дали. В лесах не станет спокойнее. Но за них – точно.
Щепки лесного фонда
Захват лесов Гослесфонда стал одним из скандальных разоблачений Счётной палаты. По словам Степашина, только на границе Ленинградской области и Санкт-Петербурга в частные руки незаконно переданы 97% лесов, и эти земли необходимо вернуть государству. Специалисты отмечают, что захват лесов происходит в Черноземье или на Северо-Западе по одним и тем же схемам, а власти не хотят этого замечать. Дошло до абсурда: в пригородах российских мегаполисов может остаться меньше доступных лесов, чем вокруг Гамбурга или Брюсселя, освоенных ещё в средние века.
В поисках дров
Про 97% лесов Степашин не преувеличивал: в 2006 г. в реестре Лесного фонда значилось 732 га лесов в буферной зоне Питера и Ленобласти. Это Карельский перешеек, заповедные места ведомственных дач, пристанища Репина, Ахматовой, Лихачёва. Сотка земли стоит здесь от 300 тыс. до 1 млн. рублей. И сейчас этих лесов, трижды заповедных и защищённых от любого хозяйственного освоения, аудиторы Счётной палаты насчитали 22 га, то есть примерно 3%. Рвущиеся наружу вопросы: как допустили и что делать? Ведь в законе прописано, что для перевода земель Лесного фонда в другие категории требуется подпись премьер-министра.
Но на местах обходятся без неё. Например, в 2005 г. в посёлке Сиверский (Ленобласть) 45 га Кезевского лесопарка переданы частной фирме главой района, затем перепроданы, частично вырублены. Сейчас на этих землях проведено межевание, они нарезаны на участки и продаются под жилищное строительство. Главу района звали Александр Худилайнен, и его карьера только пошла вверх – весной 2012 года он стал главой Республики Карелия.
– Ещё 5–6 лет назад лесозахватов было куда меньше, чем сегодня, – говорит координатор движения «Против захвата озёр» Ирина Андрианова. – Это объясняется тем, что под застройку хватало земель приватизированных совхозов, но сейчас они почти исчерпаны. Что делать чиновнику с предпринимателем? В советские времена существовал термин «приписные леса» – это означало, что совхоз мог взять оттуда дрова на зиму. Сегодня сложилась практика, по которой приписные леса просто используются как земли совхозов: получают разрешение на ИЖС, межуют, продают по участкам – и лесу конец.
В европейской части России подобная схема фиксируется повсеместно: Псковская, Тверская, Ярославская области. Но впереди всей страны – Ленинградская область. Например, озеро Ястребиное является особо охраняемой природной территорией, заповедником, заказником и базой альпинистов. Тем не менее часть охранной зоны передана под камнедобывающий карьер частной фирме, которая снесла 84 га леса только для того, чтобы сделать дорогу к карьеру более удобной.
– Глава Счётной палаты Сергей Степашин неоднократно говорил, что надо вносить изменения в Лесной кодекс, – отмечает юрист и правозащитник Борис Александров. – Но сначала необходимо создать условия, чтобы нынешние нормы выполнялись. Система не пресекает лесозахваты, нормы охраны не работают. Я знаю случай, когда силовики шевельнулись, поймали за руку арендатора, который незаконно спилил пять гектаров заповедного леса. Суд оштрафовал нарушителя на четыре тысячи рублей.
Вторая схема захвата лесов заключается в расширении границ поселений. Например, есть посёлок, в котором живут двадцать стариков, а вокруг перспективное озеро и лес Гослесфонда. Три пенсионера проводят собрание, на котором просят власть расширить границы, чтобы они могли построить новые дома. Власти составляют план сразу на пять коттеджных посёлков по 60 домов в каждом, областное правительство его утверждает – и полетели щепки. И что в Ленобласти, что в Рамонском районе под Воронежем – схема абсолютно идентична.
Домик в лесу
Степашин заявил, что нарушения закона неоспоримы, а масштабы таковы, что существует угроза национальной безопасности. А значит, наступает компетенция ФСБ. И у государства есть все основания вернуть те же приписные леса. Тут напугались и чиновники, обкатавшие схему, и добросовестные покупатели. Последние платят за участок в 20 соток, например, в посёлке Ганино, 3 млн. руб. – это без коммуникаций и построек. Некоторые ради этого продают квартиры в Петербурге. У них тоже могут отобрать собственность?
– Если ставить под сомнение законность аукционов на землю, то надо отменять и залоговые аукционы девяностых годов, на которых приватизировались гиганты вроде «Норильского никеля», – говорит адвокат Артём Сагитов. – Власть на это никогда не пойдёт. Вероятно, смогут отобрать сданные в аренду леса. Это можно сделать по суду, если арендатор плохо следит за территорией. Гораздо сложнее доказать, что он получил землю в результате сговора с чиновником.
Валерий Сердюков, руководивший Ленобластью до 2011 г., утверждает, что в частную собственность не передавалось ни единого гектара. Насчёт «ни единого» – можно поспорить. Но схема с арендой – третий основной способ захвата лесов. Всё просто: арендатор заявляет о своём желании получить для рекреационных целей, например, 20 га леса на берегу Финского залива на 49 лет. Рекреационные цели – это значит строить нельзя, кроме гостевого домика для туристов, персонала и инвентаря. Но прелесть в том, что получить эти 20 га можно за 200 тыс. руб. в год – такие ласковые тарифы придумали в областном правительстве. Получив лес в наём, арендатор строит вместо домика четырёхэтажную гостиницу с развлекательным комплексом, огораживает 20 га забором и ставит охрану на въезде. Он может жить здесь сам, а может принимать гостей. 200 тыс. аренды он отобьёт за пару дней новогодних каникул. И ещё вкусный нюанс: «гостевой домик» – это теперь его собственность, с которой его не так просто выгнать.
Формально, лесные аукционы проводят региональные отделения Рослесхоза, но люди из бизнеса рассказывают, что первую скрипку играют областные власти. Нередко случается, что аукцион только узаконивает факт давно совершённого захвата. Например, в начале 2012 г. экологи сообщили, что объявлены торги за участок Баковского лесничества близ Сколково, который захвачен ещё в 2008–2009 годах.
Пока не очень понятно, как власть может вернуть захваченные леса. Громкие заявления о вмешательстве ФСБ и прокуратуры звучат нередко, но за ними обычно следует лишь спуск указаний по подведомственности. То есть расследовать лесозахваты в Ленобласти поручат следователям из того же Выборгского района, которые общаются с местным бомондом, делают карьеру и, не исключено, живут в коттеджных посёлках, стоящих на землях приписных лесов.
Денис ТЕРЕНТЬЕВ