Именной указ – своего рода государственная «декларация о намерениях» – был подписан 25 октября 1762 года. Следом вышел основной документ – соответствующий манифест Екатерины II (частично мы цитируем его в справке). Ну а далее – череда решений «в развитие»: о создании Канцелярии опекунства иностранных, которой дело поручалось; о выделении средств; о размежевании земель и т.д.
Обширная и яркая история русских немцев не тогда началась и не этим ограничивается. Говорим сейчас скорее об одной её странице – появлении в России немецких сельскохозяйственных колоний. Поскольку подробности эксперимента XVIII века по привлечению иностранных трудовых мигрантов чем-то похожи на сегодняшние реалии.
Почему немцы?
Немецкое происхождение самой Екатерины II в данном случае особой роли не играло. Предложение зазвать в Россию жителей Германии обсуждалось ещё при русской-распрорусской императрице Елизавете. Так что идея витала в воздухе. А Екатерина только-только пришла к власти. Состояние «хозяйства» нашла ужасающим (что потом особо отмечала в мемуарах). И вот ситуация… С одной стороны – в России огромные нераспаханные просторы. С другой – в Европе полыхает Семилетняя война, и в той же Германии тысячи людей потеряли кров, голодают. При этом опыт приглашения иностранных подданных в России был: вспомнить те же сербские колонии на Украине (см. справку).
Всё казалось логичным и целесообразным. Россия обретёт полезный пласт населения. Да – на войну пришлых иностранцев не пошлёшь (освобождение от рекрутской повинности оговаривалось в числе дававшихся им привилегий). Ну и ладно! Зато будут поднимать пустующие земли, приумножать благосостояние нового отечества. Переселенцы лояльны к власти (просто полностью зависят от неё), неагрессивны. Хотят жить и молиться по-своему? Да ради бога! Даже неплохо: живя наособицу, не смешаются с потенциальными бунтарями: казаками, старообрядцами, крестьянами.
Приглашались не только немцы – все, кто захочет (кроме евреев – это отдельная тема). И поехали в Россию соответственно также голландцы, французы, швейцарцы, австрийцы… Просто здесь всех звали немцами.
Расселять колонистов сначала предполагали в Тобольской, Оренбургской, Белгородской и Орловской губерниях. Но, подумав, остановились на территориях под Саратовом. Говоря сегодняшним языком – это был неразвитый, но экономически перспективный регион, где позарез требовались рабочие руки. Потому здесь дозволили селиться старообрядцам, помещики получали земли и привозили крестьян из других губерний. Ну и немцы в придачу. Тоже сгодятся.
Кадры решают всё!
Смелое начинание! Перспективный эксперимент! Который вскоре оглушительно провалился.
Точнее так. Немцы-то в Россию потянулись – из Рейнланда, Пфальца, Гессена… В Вормсе и Гамбурге они грузились на корабли, в Петербурге присягали на верность императрице и новой родине, оттуда обозами ехали на Волгу. Ещё в Германии будущим колонистам выдавались «подъёмные», на месте каждой семье полагался земельный надел в 30 десятин, две лошади, корова, семенное зерно, сельхозорудия. (30 десятин – это без малого 33 гектара; две лошади – считайте, что трактор; остальное в разъяснениях не нуждается.) Плюс возможность жить в своей среде – селить прибывающих предполагалось «oкругами» – на тысячу семей каждый, был разработан план типовых посёлков с кирхой, регулярной застройкой. Фактическое самоуправление, льготы (например, на первые 30 лет – освобождение от всех налогов), личные свободы… Условия почти идеальные для тех, кто хочет на новом месте жить и хозяйствовать.
Но оказалось, что приезжие на новом месте жить-то, может, и хотят – а вот хозяйствовать или не желают, или не умеют.
Эта проблема и сейчас нередко возникает – качество навербованных мигрантов. Нужны-то не просто люди, а люди, способные решать поставленные задачи! В екатерининскую Россию поначалу поехали не опытные земледельцы, на которых рассчитывали, а просто те, кто спасался от нищеты. За плугом до этого не ходили, как запрячь лошадь – не представляли. А ведь им, без навыков и опыта, приходилось всё начинать с нуля, жить поначалу в землянках. Возникали конфликты – прежде всего внутри самих общин. Злобу срывали на «зазывателях» – вербовщиках из немцев, которые привозили земляков, а здесь норовили стать начальниками.
Проблема оказалась настолько острой, что в 1766-м приём колонистов прекратили. Но раскрутившийся маховик враз не остановишь. Люди ехали, обязательства следовало выполнять. Первое поселение возникло в 1764-м, через пять лет их было уже 105. Общее население – более 22 тыс. человек.
Справедливости ради отметим: Россия для приезжих тоже оказалась краем недобрых сюрпризов. Всё было – воровство и произвол чиновников, местные катаклизмы. Одна только пугачёвщина, например, обернулась для поселенцев настоящим геноцидом.
Из Манифеста Екатерины II
«По вступлении Нашем на Престол, главным правилом Мы себе поставили, чтобы навсегда иметь Наше матернее попечение о (…) благоденствии всей Нам вверенной от Бога пространной Империи, и о умножении в оной обитателей. А как Нам многие иностранные подданные (…) бьют челом, чтобы им позволили в Империи Нашей поселиться, то Мы всемилостивейше сим объявляем, что (…) всем, приходящим к поселению в Россию, Наша монаршая милость и благоволение оказывана будет».
4 декабря 1762 года
Меннониты и другие
Но время шло. Росли новые поколения, уже с детства знакомые с сельским трудом. И империя расширялась, прирастая Крымом, Кавказом… Так что к идее приглашать немцев Екатерина всё же вернулась. Практика продолжилась при Павле, Александре I. Из первоначальных ошибок сделали выводы. Введённые в 1804 г. правила прямо требовали: приглашать только семейных, с первоначальным капиталом, «примерного поведения и полезных стране» – то есть крестьян (причём с конкретной специализацией – хлебопашцев, виноградарей и т.д.) и ремесленников. С отбором стало строже, зато расширилась география приглашений: Пруссия, Швабия, Мекленбург, Вюртенберг…
Массовый приём прекратили в 1819 г., но и потом конкретным категориям переселенцев разрешения давались. Именно Россия, например, приютила спасавшихся от религиозных гонений меннонитов (некий лютеранский аналог наших духоборов). Или прибывшие в 1860-е годы 200 тыс. немцев, заселившиеся на Волыни.
В ХIХ веке немецкие сельскохозяйственные колонии – это образцовые аграрные производства в Поволжье, в Крыму, на Украине, под Петербургом, на упомянутой Волыни, на Кавказе, в Воронежской губернии, в Сибири, в Туркестане, в Бессарабии… Зерновое хозяйство и выращивание картофеля, табаководство и виноградарство, животноводство и молочное производство… Если в русской классике вам встречалось, например, слово «сарпинка» – знайте, это особая ткань, которую в Сарепте выпускали меннониты.
Быт колоний? Откроем рассказ И. Бабеля «Иван-да-Марья». Действие происходит в немецком Поволжье в начале Гражданской войны, но вряд ли раньше жили иначе. «Гиганты в шерстяных фуфайках»; «дым трубок»; «деревянные башмаки»; «старухи в накрахмаленных чепцах»; «булыжники котлет, засыпанные скирдами жареного картофеля»; «божественной чистоты дворики с кустами роз». Трезвость, крепкие семьи, в среднем в каждой, по статистике, восемь детей.
И всё же во второй половине ХIХ столетия у немцев-колонистов начинаются проблемы. Причины – объективные и субъективные. Благотворные для страны в целом реформы Александра II по этой конкретной категории населения крепко ударили. Ведь колонисты «поднялись» не только потому, что не пили и умели вкалывать. Помните разговор о личных свободах, привилегиях? Немцы изначально были в лучшем положении, чем русские крестьяне. Но раз в России отменяется крепостное право – почему у вас должны быть преимущества?
И колонисты перестали быть «колонистами» – то есть слово и понятие остались, а особый статус отменили. Отныне – крестьяне, как все. Прошла военная реформа, армия из рекрутской стала призывной – их наравне с прочими гражданами империи стали призывать (и пацифисты-меннониты начали уезжать в США). Вы не смешиваетесь с местным населением, тщательно бережёте «национальную идентичность»? Это замечательно, заслуживает уважения, но… Сто лет назад сюда ехали жители мелких, раздробленных княжеств и герцогств – стран, которые никакой опасности для России не представляли. А сейчас Германия объединилась. Сегодня это мощная держава, интересы которой не всегда совпадают с нашими. Возникли подозрения в «двойной лояльности». При этом в России не был решён земельный вопрос – разорялись помещики, уходили в города крестьяне. Немецкие общины – спаянные, деловитые, зажиточные – несмотря на запреты («только принявшим православие»!) находили возможности скупать земли (особенно на Украине). Правые публицисты начали писать о «немецкой колонизации» целых губерний.
Глазами Александра Солженицына
«Среди всех отменно трудолюбивы были немцы. (…) Они стали устраиваться не до первой амнистии, не до первой царской милости, а – навсегда. Сосланные в 41-м году наголé, но рачительные и неутомимые, они не упали духом, а принялись и здесь так же методично, разумно трудиться. Где на земле такая пустыня, которую немцы не могли бы превратить в цветущий край? Не зря говорили в прежней России: немец что верба, куда ни ткни, тут и принялся. На шахтах ли, в МТС, в совхозах не могли начальники нахвалиться немцами – лучших работников у них не было. К 50-м годам у немцев были – среди остальных ссыльных, а часто и местных – самые прочные, просторные и чистые дома; самые крупные свиньи; самые молочные коровы. А дочери их росли завидными невестами не только по достатку родителей, но – среди распущенности прилагерного мира – по чистоте и строгости нравов».
«Архипелаг ГУЛАГ», глава «Ссылка народов».
Политика тобой займётся
Между тем надвигался ХХ век – со всеми его потрясениями.
В общем-то, колонисты в российские разборки старались не лезть. Но, как известно, не хочешь заниматься политикой – политика займётся тобой. Помню, смотрел списочный состав экипажа знаменитого броненосца «Потёмкин». Среди его матросов была уйма поволжских немцев! (Видимо, их – грамотных, крепких, непьющих – на флот брали охотно.) Часть приняла участие в мятеже, часть – нет.
В Первую мировую немцев-колонистов начинают высылать на Урал и в Сибирь. Реальных подтверждений нелояльности не было, но царил «патриотический угар», даже царицу подозревали в шпионстве. Потому – просто на всякий случай. (Идею высылки особо поддерживал один из тогдашних председателей Совета министров империи с шибко русской фамилией Штюрмер.) Массовое выселение наметили на весну 1917 года – но случилась Февральская революция.
А за Февралём были Октябрь, Гражданская война. Тут уж немецкая судьба оказалась совсем сродни русской. В Поволжье зажиточные крестьяне, естественно, бунтовали против красных продразвёрсток (самое знаменитое выступление – «кулацкий мятеж» в селе Варенбург). С другой стороны – именно здешние немцы сформировали для Красной армии пять национальных полков, два из них, кавалерийских, воевали в Первой конной. Страшная страница в истории потомков колонистов – поволжский голод 1921 года.
Чуть иначе было на Украине. В тогдашней буре немцы-крестьяне, естественно, искали защиты – и ею, конечно же, стали германские войска, пришедшие сюда после Брестского мира. Но с этого момента колонисты превращаются в заклятых врагов… нет, не красных, красные тогда вытеснены! – а махновцев. Две категории противников махновцы в плен не брали, рубили после боя сразу – белых офицеров и немецких колонистов из отрядов самообороны. Впрочем, им отвечали взаимностью. (Хотя вражда, пусть формально, была не национальной, а социальной. Один из лучших махновских командиров – отчаянно храбрый Клейн, из немцев-колонистов. Правда, какой-то нетипичный был колонист: бедняк и выпивоха.)
Сербы, болгары, греки, чехи
Наш материал посвящён немцам – но ведь на схожих условиях и для решения схожих задач в Российскую империю прибывали и другие народы.
Первый опыт – видимо, появление в 1752 г. переселенцев из Сербии. На территории теперешних Донецкой и Кировоградской областей тогда возникли военно-поселенческие образования – «Новая Сербия» и «Славяно-Сербия». Гости (или уже не гости?) жили, сеяли-пахали и выставляли в Русскую армию два полка – конный и пеший.
В православную Россию время от времени просились на жительство представители народов, угнетавшихся турками, – прежде всего болгары и греки. Зона расселения – Кавказ, Крым, юг России.
Чехов-колонистов перед Первой мировой войной в России жило около 90 тысяч. Они крестьянствовали на Волыни, на Северном Кавказе, на Волге и в Крыму. Во второй половине XIX – начале ХХ века чешская молодёжь в поисках лучшей доли активно ехала за границу. Чаще всего – в США и Россию. Чешские национальные организации в 1906-м даже просили П. Столыпина (тогда министра внутренних дел империи) ввести особый «славянский паспорт», по сути, уравнивающий приезжающих чехов в правах с российскими гражданами, – тогда эмиграционный поток в Россию превысит «американский».
«Немреспублика»
В начале 1918 г. советская власть декретом Совнаркома создала «Комиссариат по делам Немцев Поволжья». В октябре 1918-го в селе Зельман была провозглашена «Автономная Трудовая Коммуна области Немцев Поволжья». А в 1924-м «Автономная Советская Социалистическая Республика Немцев Поволжья» (АССР НП).
В 1928 г. в Москве проходила II сессия ВЦИК XIII созыва. Руководители АССР НП на ней выступали, а «Известия» рассказывали, – как республика была создана. Тоже своеобразная история.
«(...) Германская буржуазная общественность, а также сотни тысяч немецких эмигрантов в САСШ (США. – Прим. ред.) проявляли (да и сейчас проявляют) очень большой интерес к государственному устройству немецких колонистов на Волге. 6 января 1924 г. II областной Съезд советов Коммуны Немцев Поволжья провозглашает область (…) Автономной Социалистической Советской Республикой. (...) Съезд обращает внимание борющегося германского пролетариата на нашу маленькую автономию и ещё раз подчёркивает различие между демократической «свободой» Германии, попираемой как собственным, так и европейским капиталами, и действительной свободой национальностей в СССР».
АССР НП, как известно, просуществовала до 28 августа 1941 года. Сталин упразднил её, сочтя, что поволжские немцы могут превратиться в «пятую колонну» гитлеровцев. История поволжских немцев перетекла в историю немцев казахстанских, сибирских, а уже в наше время для многих – в историю обратного исхода в Германию. Но это уже другой сюжет.
Узбеки, таджики, китайцы
Иностранные колонисты в дореволюционной России – так сказать, тогдашний опыт организованного набора рабочей силы за рубежом для решения местных проблем. Чем он интересен с нынешней точки зрения?
Те задачи, ради которых колонисты приглашались, удалось решить успешно. Но как показало время, задачи были тактическими. А стратегически… В спокойном XIX веке всё и шло, в общем, спокойно. Но пришёл суровый век ХХ. И в 1914-м, и в 1941-м тем же русским немцам власть заявила (несправедливо): вы – чужие. И очень много на протяжении всего столетия было сделано, чтобы вытолкнуть потомков переселенцев опять на «историческую родину».
Сегодня демографы настаивают: без мигрантов из других стран Россия не выживет. Есть регионы, жизненно заинтересованные в притоке рабочей силы – завтра там просто некому будет работать. Вопрос – кто придёт.
Когда речь идёт о Сибири и Дальнем Востоке, первая мысль – китайцы. Вспомним, однако, интервью, которое дал недавно нашей газете полпред Президента РФ в Дальневосточном округе Виктор Ишаев («АН», №39, 11.10.2012). Патриот своего края, опытный управленец, умный человек, он о «китаизации» Дальнего Востока говорил: пока – больше разговоров. По экспертным оценкам, в регионе работают порядка 160 тыс. иностранных граждан, из них китайцев – около 37%. Граждан Узбекистана больше. Да и учёные-китаеведы предупреждают: не волнуйтесь, не так уж китайцы рвутся в края с холодными зимами. У них, между прочим, собственных неосвоенных территорий хватает. Тогда – кто? Те же узбеки? Таджики? Киргизы? Какие экономические ниши займут приезжие?
Здесь ведь есть ещё один поворот темы: кто именно приходит. Екатерина и её преемники на русском престоле иностранцев приглашали «под задачу»: нам нужны именно земледельцы, а не, условно говоря, торговцы на рынках. Не всегда удавалось (о чём сказано), но ошибки быстро исправлялись.
Следующий вопрос – адаптация, врастание в новую землю. А то ведь можно привести ещё один исторический пример (см. «АН», №15, 17.08.2006). Тех же китайцев в Россию начали активно завозить в Первую мировую в качестве неквалифицированной рабочей силы – свои мужики были на фронте, а кто-то должен был в тылу строить, прокладывать дороги, валить лес… Но произошла революция, рухнула прежняя система связей и отношений – и выяснилось, что в запылавшей стране болтается огромная масса мужчин, голодных, никому не нужных, без языка, без культурных или этнических связей с Россией, которые вдобавок обратно выбраться ну никак не могут! И стали эти бедолаги «красными китайцами», преторианской гвардией большевиков – потому что те погладили их по головке, сказали красивые слова, дали миску каши. Дрались с белыми, давили крестьянские восстания, расстреливали в ЧК…
На самом деле проблема мигрантов есть везде. Европа постепенно становится мусульманской, и стонет от наплыва африканских и азиатских нелегалов. США всерьёз боятся, что Техас и Калифорния завтра станут испаноязычными. Внятного решения никто пока не предложил. Похоже, все надеются на то, что с течением времени, если обойдётся без каких-то политических и экономических катаклизмов, всё само как-то утрясётся.
Дай-то бог! В конце концов, в современную историю Америки уже вписаны имена Барака Обамы, Кондолизы Райс, Колина Пауэлла – потомков чернокожих рабов, завезённых для работы на плантациях (организованное перемещение рабочей силы). А фамилия нынешнего президента Франции Франсуа Олланда на русский вообще-то переводится как «голландец».
Тоже, видать, потомок мигрантов.