Когда началась холодная война? Одни считают точкой отсчета уничтожение Хиросимы, другие – знаменитую речь Уинстона Черчилля в американском городке Фултоне в марте 1946-го. Он заявил тогда о железном занавесе между СССР и Западом. Но вот еще одна зарубка истории: 29 августа 1945 года, около 15.00. В этот день и час шел к земле американский бомбардировщик Б-29, подбитый советскими истребителями в корейском небе.
Миссия милосердия
Об инциденте, который случился за три дня до церемонии подписания Акта о капитуляции Японии на палубе линкора «Миссури», почти ничего не известно ни в России, ни в США. Мы искали материал по крупицам в рассекреченных архивных документах, обрывочных публикациях в прессе и мемуарах участников тех событий.
…Япония лежала в руинах, в Маньчжурии и Корее (которую Красная армия по договоренности с американцами заняла до 38-й параллели) вовсю шла капитуляция Квантунской армии. И лишь кое-где мелкие группы противника продолжали бессмысленное сопротивление.
В ходе наступления советские солдаты освободили два лагеря, где японцы держали пленных британцев, австралийцев и других представителей союзнических войск: 19 августа в маньчжурском городе Мукдене, 26-го – в корейском Хыннаме. Измученные невольники остро нуждались в продовольствии и медикаментах. Командующий войсками США на Тихом океане генерал Дуглас Макартур распорядился об организации для них «миссий милосердия» – сброса припасов на парашютах с бомбардировщиков Б-29. За мощь их прозвали «Суперкрепостями». Он решил это в одностороннем порядке, даже не подумав о согласовании маршрутов с советской стороной.
В ночь на 29 августа три Б-29 882-го эскадрона 73-го бомбардировочного крыла ВВС США с авиабазы на острове Сайпан в западной части Тихого океана взяли курс на город Хыннам, где ждали возвращения домой 354 узника. Самолетам, каждый из которых нес более четырех тонн еды и лекарств, предстоял почти 12-часовой перелет в две тысячи миль с посадкой на острове Иваджима для дозаправки.
Последним ушел борт 44-70136. Как и все «Суперкрепости», помимо номера он имел собственное имя, красовавшееся на носовой части, – Hog Wild («Дикий Зверь»). Экипаж не раз летал на бомбежки японских объектов, но его решили усилить. Командиром назначили опытного пилота, старшего лейтенанта Джозефа Квина. Включили еще двух лейтенантов из инженерной службы эскадрона – Роберта Кэмпбелла и Джона Гранта. На предполетном инструктаже Квин получил четкое указание: «При любом противодействии поворачивайте назад. При обстреле ответного огня не открывать».
Тень от крыльев
Американское командование сделало все, чтобы полет Б-29 №44-70136 в Хыннам как можно быстрее забылся. По возвращении на базу офицер разведки 882-го эскадрона допросил членов экипажа о произошедшем, и протоколы засекретили на несколько десятилетий. Самолет записали пропавшим без вести 19 сентября (!) 1945 года в результате «столкновения», без указания места. В Управлении национальных архивов и учетных документов США этот экипаж до сих пор значится как находившийся в плену у японцев в Чинсене (в южной части Кореи).
Это не все странности последнего полета «Дикого Зверя». Спрашивается, зачем было «усиливать» инженерами экипаж, вылетающий для гуманитарной акции? Лейтенант Джон Грант – выпускник Йельского университета (таких умников американская армия охотно брала в разведку). Еще интереснее личность второго «инженера», лейтенанта Роберта Кэмпбелла. Сразу по возвращении на базу его повысили в звании. После войны он продолжил военную службу и сделал успешную карьеру в фоторазведке.
Не так давно протоколы допросов членов экипажа в разведотделе эскадрона рассекретили. Квин говорил, что понятия не имел о местоположении лагеря, а Шерилл упомянул: «Мы увидели русский флаг над карбидным заводом…» Углядеть флаг и не заметить рядом бараки с пленными – возможно ли это?
Еще интереснее то, чего в материалах нет. Там нет показаний хвостового стрелка капрала Ричарда Тернера, официальной задачей которого была съемка результатов сброса груза. Протокол считается утерянным.
«Я думал, мы взорвемся»
Два самолета выполнили задание успешно и повернули домой. А «Дикому Зверю» вернуться было не суждено.
В 14.30 он начал кружить над Хыннамом. Когда наконец Квин нашел лагерь, началось то самое «противодействие», о котором его предупреждали. Появилась пара Як-9 с выпущенными шасси, что на языке летчиков означает: «Садись!» Яки повели «гостя» на аэродром соседнего Хамхына, где базировались 12-я штурмовая авиадивизия и 14-й истребительный авиаполк ВВС Тихоокеанского флота. Лететь туда было не более 20 километров. Б-29 сделал круг над аэродромом и… направился в сторону моря. Он ушел от берега уже километров на 30, когда члены экипажа вновь увидели Яки, а потом и очередь трассеров, выпущенную перед носом бомбардировщика. Лейтенант Квин продолжал держать курс. Истребитель с бортовым номером 65 сделал крутой вираж, пристроился сзади и открыл огонь из 37-миллиметровой пушки. Один снаряд попал в маслобак крайнего левого двигателя, что сразу вызвало пожар. Были пробиты также крыло, фюзеляж и ниша левого шасси, но из экипажа никого не задело. Бортинженер включил систему пожаротушения, а Квин повернул самолет в сторону аэродрома. «Я думал, мы взорвемся, – вспоминал он позже. – Двигатель, имевший детали из магниевого сплава, разгорался все сильнее. «Покинуть машину!» – скомандовал командир. На высоте шестьсот метров выпрыгнули лейтенанты Кэмпбелл, Харвуд и Викс, флайт-офицер Шерилл, штаб-сержант Оуэнс и сержант Артур. Следующим собирался шагнуть в пустоту радист штаб-сержант Артур Стрилки, но высоты уже не хватало, и Квин дал команду: «Отставить! Пристегнуть ремни!» С горящим мотором, пробитым колесом и наполовину заполненными бензобаками тяжелая машина пошла на аварийную посадку поперек взлетно-посадочной полосы – скребя хвостовым костылем и молотя по земле правым винтом… Каким-то чудом все обошлось. Экипаж соскочил на землю, а подбежавшие русские солдаты сбили пламя песком.
Об авторах
Билл Стрейфер – американский исследователь, бизнесмен, дизайнер, композитор, писатель. Обожает математику. Автор сборника детективно-математических новелл для школьников и студентов «Тайны профессора Конандрума» (Professor Conundrum Mysteries).
Ирек Сабитов – журналист из Уфы, редактор регионального приложения к газете «Труд-7».
Об инциденте 29 августа 1945 года в Хыннаме и событиях вокруг него они написали книгу, которая готовится к печати в США.
За Трумэна, за Сталина
Американцев (помимо упомянутых Квина и Стрилки это были лейтенанты Грант и Рейни, штаб-сержанты Риналдо и Бернаки, капрал Тернер) разоружили и отвели в комнату, где они два часа ждали переводчика. Квин с помощью Бернаки, который сносно говорил по-русски, пытался сказать, что беспокоится за шестерых, выпрыгнувших с парашютами в море. Но хозяева не реагировали.
Наконец появились командир 12-й штурмовой авиадивизии полковник Макар Барташов и майор Михаил Круглов, выступавший в качестве переводчика. Они начали то ли допрос, то ли дружескую беседу:
– Какова цель вашего прилета?
– Сбросить в лагерь продукты, – ответил Квин.
– Почему не хотели приземляться?
– Полоса показалась слишком короткой…
– Почему так долго кружили над городом?
– Никак не могли найти лагерь… А можно нам вернуться на самолет и отправить радиосообщение о случившемся на нашу базу на Сайпане?
– Не сейчас.
– Тогда сообщите сами.
– Только когда найдем всех ваших. Поиски ведутся.
Хозяева извинились за вынужденное открытие огня и пригласили американцев на ужин. Подали саке. Прозвучало множество тостов за Трумэна и Сталина…
...А флайт-офицера Мэриона Шерилла все не было. «Ищем!» – сказал капитан, сопровождавший американцев на грузовике.
Шерилл, измученный и подавленный, объявился лишь в час дня 31 августа. В 50 километрах к северу от места падения его чудом заметили корейские рыбаки. В лагерь его привезли уже знакомые Квину майор Круглов, полковник Барташов и еще один человек, явно большой начальник. Оказалось, это первый заместитель командующего ВВС Тихоокеанского флота генерал-лейтенант авиации Евгений Преображенский.
Генерал был подчеркнуто предупредителен c американцами. Он, как и ранее полковник Барташов, извинился за вынужденное применение огня, предложил слетать во Владивосток, где имелось дипломатическое представительство США (от чего Квин отказался), а затем заявил:
– Б-29 в вашем распоряжении. Завтра утром вам дадут грузовик, чтобы съездить на аэродром и отправить радиограмму на Сайпан.
Американцам предоставили полную свободу передвижения по городу. Они подружились с русскими летчиками – даже со стрелявшим по ним лейтенантом Феофановым.
Каждый день радист Стрилки связывался с авиабазой на Сайпане. Но из-за испортившейся погоды транспортник С‑46 с ремонтниками прибыл только 11 сентября. Технари развели руками: «Дикий Зверь» был скорее мертв, чем ранен. Пришлось его бросить, забрав самое ценное оборудование. Лишь 14 сентября союзники смогли улететь.
«Столь досадный инцидент»
…Ни советские, ни американские летчики не знали, какая каша заварилась. Один из подчиненных Макартура Ральф Смит позже вспоминал, как взбесило шефа известие об атаке русских на Б-29. Вызвав представителя советского Верховного главнокомандования при штабе Союзных войск на Тихом океане Кузьму Деревянко (боевого генерала, участника многих блестящих операций против гитлеровцев), он устроил ему разнос. Угрожал чуть ли не войной на Сахалине, если авиация США не получит доступ к лагерю в Хыннаме в течение 24 часов. Да русские и сами поняли, что дело пахнет порохом. Когда на следующий день над лагерем появился еще один Б-29, мешать в сбросе груза ему не стали.
«Конторы» начали писать – и советская, и американская. Из-за неразберихи дата ЧП в штабных документах «пляшет»: 28, 29, 30 августа… Но сами члены экипажа указывали позже именно 29-е.
31 августа начштаба Тихоокеанского флота вице-адмирал А.С. Фролов доложил по инстанциям:
«Доношу обстоятельства посадки 30.8 с. г. американского самолета Б-29 истребителями 14 ИАП 12 ШАД (14-го истребительного авиаполка 12-й штурмовой авиадивизии. – Авт.) на аэродром Канко.
С появлением в районе аэродрома без оповещения самолета Б-29 были подняты наши истребители… Наши самолеты пристроились к нему и, выпустив шасси, привели на аэродром. Б-29 сделал круг и пытался уйти. Были даны неоднократные очереди по носу самолета (имеется в виду «перед носом самолета». – Авт.), Б-29 продолжал уходить. Тогда лейтенант Феофанов открыл огонь по мотору и поджег его…
Шаловливые ручки
Неприятным открытием для Квина стало то, что в отсутствие экипажа русские «почистили» Б-29. Бортовая документация, чемоданчики штурмана, борт-инженера и бомбардира, часы и широкоформатная фотокамера К-20 (для фотографирования результатов сброса груза) исчезли. Аварийное оборудование было вскрыто, и даже парашютные сумки зачем-то взрезаны. Часть взятого им потом вернули, но чемоданчик бомбардира и камеру американцы больше не видели. А еще русские «позаимствовали» почти весь бензин из баков бомбардировщика.
По докладу командира Б-29, самолет имел задачу сбросить продукты и обмундирование для лагеря американских военнопленных. Эти сбрасывания производились неоднократно, но никаких оповещений американцы не делали. Накануне этого случая в районе г. Конан японцы учинили резню корейцев. По показаниям городского головы, в сопках распущено (перед капитуляцией) несколько диверсионных групп японцев-смертников с задачей продолжать диверсионные действия. В этих условиях появление Б-29, что-то сбрасывающего в сопки, без оповещения и опознавательных знаков, было, безусловно, неясным, и принадлежность самолета вызвала подозрение командира 12‑й штурмовой авиадивизии Барташова.
Командир Б-29 при опросе показал, что все сигналы он видел и понял, но не сел, так как считал:
1. что малым количеством истребителей его не собьют;
2. площадка для посадки показалась ему малой, и – претензий к действиям наших летчиков не имеет…
Сброшенный американцами груз 29 и 30 августа пленные не получали. Сбрасывали неточно, подбирают японцы и корейцы...» О стрельбе по барахтавшимся в воде союзникам в донесении ни слова.
4 сентября Верховный главнокомандующий союзными силами на Тихом океане генерал Дуглас Макартур направил гневную телеграмму в американскую военную миссию в Москве для передачи начальнику советского Генштаба генералу армии Алексею Антонову:
«…Американский самолет имел ясную маркировку, и его задача не могла быть понята иначе как чисто дружественная. Обстоятельства происшествия вызвали во мне сильнейшее беспокойство, и я требую, чтобы были предприняты немедленные и решительные шаги, чтобы исключить повторение столь досадных инцидентов. Требуется быстрый ответ, в ожидании которого сброс припасов военнопленным в этом районе остановлен».
6 сентября Джозефа Квина пригласили в штаб 14-го истребительного авиаполка, объяснив, что «визит» надо документально оформить. Копия этого довольно странного документа на английском языке сохранилась до наших дней:
«Командир 14-го истребительного авиаполка майор Савченко, заместитель начальника оперативного управления 88-го стрелкового корпуса лейтенант Чурвин и командир экипажа Б‑29 старший лейтенант Джозеф Квин (так в тексте. – Авт.) составили следующий доклад.
29 августа 1945 года около 14.30 по корейскому времени в районе аэродрома Красной армии в Конане появился неопознанный и не подающий сигналов Б-29. Командир и штаб части Красной армии не знали заранее о появлении этого Б-29, и боевые действия с японцами еще не прекратились.
Поскольку во время военных действий с Германией бывали случаи, когда немецкие пилоты летали на американских самолетах, имеющих американскую маркировку, русские не знали точно, кто ведет Б-29.
В результате вышесказанного командир 14-го истребительного авиаполка майор Савченко предпринял все меры для посадки данного самолета…» Стрельба по плававшим в воде союзникам опять не упоминается. Внизу напечатаны фамилии Чурвина, Савченко и Квина, но подписей нет. Похоже, американский пилот наотрез отказался подписывать у русских
что-либо. Вернувшись к своим, он высказался о приведенном документе: «Это заявление русских о том, как они нас подбили».
Тут надо заметить, что в середине августа 1945-го между Сталиным с Трумэном начались серьезные трения: первый вдруг затребовал половину японского острова Хоккайдо, второй ответил претензиями на авиабазу на отходящих к СССР Курилах. Ситуацию разрулили (со счетом 0:0) только 30 августа – и вот новый повод для взаимных обвинений.
Но американцы вдруг сдали назад. Когда через три недели после гневного послания Макартура в американскую военную миссию в Москве пришел наконец ответ от начальника советского Генштаба Антонова (по сути повторявший донесение Фролова), американские генералы им вполне удовлетворились. Либо сделали вид, что удовлетворены. Пересылая ответ Макартуру, глава миссии в Москве Джон Дин примирительно добавил: «Я полагаю, уважаемый генерал, вы согласитесь, что в действиях советских летчиков в данном инциденте проявились только меры самозащиты против неизвестного самолета, а иные преднамеренные действия места не имели».
Как говорится, следствие закончено – забудьте.
Проект профессора Тамуры
Снимать в Хыннаме и Хамхыне было что. В 30-е годы японцы создали здесь огромный индустриальный комплекс.
Пленные работали на заводе, выпускавшем карбид кальция – якобы он нужен был для производства ацетилена – топлива для машин. Машины на ацетилене в Стране восходящего солнца не ездят до сих пор. Зато делать из карбида ядовитый газ иприт японцы научились давно и широко применяли его в войне против китайцев.
Там же имелась мощная электростанция, производившая электроэнергии больше, чем использовали американцы при обогащении урана в рамках Манхэттенского проекта.
Там же разрабатывали минерал монацит, содержащий радиоактивный элемент торий. Из него японцы пытались сделать… собственную атомную бомбу! Одно из предприятий, где они этим занимались, также находилось в Хыннаме…
Вот какой трофей достался Красной армии 26 августа 1945 года. Конечно, это не могло не заинтересовать американское командование. Сброс «гуманитарки» военнопленным – отличный предлог для аэроразведки. Нам представляется, что о деликатном характере задания знали лишь командир «Дикого Зверя», присланные для «усиления» Кэмпбелл и Грант и ставший фотографом стрелок Тернер.
Прямых доказательств шпионской миссии этого самолета (а возможно, и других Б-29, появлявшихся над Хыннамом 29 и 30 августа 1945 года) у нас нет. Зато есть доказательства того, что сразу после войны разведотдел размещенного в Японии 24-го корпуса армии США занялся шпионажем в этом районе.
В ходе нашего расследования мы получили доступ к рассекреченным отчетам разведотдела. Некоторые поистине уникальны. Работавшие на американцев шпионы доносили, что в обстановке строжайшей секретности в Хыннаме под советским контролем действует атомный объект, обслуживаемый... японскими и немецкими специалистами! Техническое руководство осуществляет профессор Тамура, ранее преследовавшийся властями Японии за левые убеждения. Для перевозки секретных грузов с этого объекта в СССР используются подводные лодки…
Как видим, 29 августа 1945 года «Дикий Зверь» сунулся в место, которому совсем скоро предстояло стать одним из объектов советского (а позже северокорейского) уранового проекта, и – то ли случайно, то ли очень расчетливо – был подбит.
Инцидент стал первой искоркой холодной войны между недавними союзниками, вылетевшей из кострища Второй мировой. Пройдет еще пять лет, и заполыхает вся Корея.
…Но мы были бы нечестны перед читателем, если бы не привели еще одной версии инцидента, анекдотической. По возвращении из советского «плена» Квин и другие члены экипажа Б-29 рассказали, что генерал-лейтенант Преображенский объяснил им дело так:
– Неаккуратно работаете. Прилетавший перед вами самолет груз сбрасывал – одна бочка с парашюта сорвалась и чуть нашего полковника не прибила! Пришлось вас проучить…