Спортивная школа «Самбо-70» только что отпраздновала юбилей – 40 лет. За время своего существования из клуба по интересам она превратилась в устойчивый, как теперь говорят, бренд. Причем не только спортивный, но и экономический. Немного в нашей стране можно найти предприятий, которые одинаково успешно существовали бы и при советской власти, и после нее. Шестикратный чемпион СССР и чемпион мира по самбо Давид Рудман о своем детище говорит всегда с легкой иронией. Но за четыре десятка лет ни одного дня рождения своей школы не пропустил.
Были твои, станут мои
– Давид Львович, зачем и кому все это понадобилось? Сорок лет назад…
– Мне. Причем изначально я преследовал сугубо прагматическую цель – завести друзей и знакомых. Я ведь начинал в Куйбышеве. Родился там, вырос, окончил институт и начинал бороться. Туда же возвращался после двух победных для меня чемпионатов Союза. Естественно, половина города – друзья, половина – просто знакомые. В 67-м поступил в аспирантуру и приехал учиться в Москву. Такого общения, к которому привык, уже не стало.
– Чтобы в Москве в конце 60-х молодой спортсмен-аспирант да не завел себе знакомых?
– Чего-то не хватало. Жил я тогда на окраине, теперь это станция метро «Коньково». сразу же за моим домом начинался лес, а во дворе дома – школа. Туда я и отправился с идеей организации на общественных началах секции самбо. На первую тренировку пришли 13 человек. На вторую – 25 и местный участковый. Посмотрел и говорит: «Слушай, а ведь тут все – мои». Я ему в тон отвечаю: «Были твои, станут мои». Так вот пошутили, и он ушел. Но заходил первое время довольно часто. «Уличных» ребят среди моих учеников было много. Лет через двадцать этот участковый, Володя Горбань, выступая на моем юбилее, абсолютно серьезно в своем тосте сказал: «Я на Рудмане карьеру сделал». Ему сначала благодарности объявляли за снижение криминогенной напряженности в районе, а потом стали в должностях и званиях повышать. В результате из участковых стал начальником отделения милиции.
– Первый друг…
– Ну, не первый и не единственный. Все ученики и с тех времен, и потом – мои друзья. Говорю это абсолютно серьезно и с полным на то основанием. Спустя много лет, приезжая в Россию из Америки, я сам себя иной раз сравнивал с Сократом. Не в смысле ума, конечно. Тот тоже, не имея ничего своего, ходил по ученикам. У одних жил, у других столовался. Так и я. Не то чтобы не мог себе позволить ночлег или обед… Каким-то образом узнавали, что я приехал, и начиналось. Не на шутку обижались, если отказывал. Так что первоначальная задумка оказалась верной. Друзья у меня появились.
– Как аспирантура поживала?
– Она-то нормально. А вот я понял, что сопротивлением материалов заниматься не хочу. Хочу бороться сам и очень хочу тренировать детей. В итоге все свои сомнения изложил отцу. Он долго мне объяснял все преимущества ученой степени. У меня был только один довод: «Папа, мне все это не интересно. За возможность бороться самому и тренировать других я готов отдать и зарплату доцента, и кафедру да еще и приплачивать самому».
– И что, папа согласился?
– Не сразу, но – да.
– Как складывались дела?
– Буквально через пару месяцев после открытия секции самбо от желающих заниматься уже не было отбоя. Пришлось вводить запись. Распространенная тогда практика при распределении дефицита. Тех, кто на перекличку не являлся, из списка вычеркивали. Еще через пару месяцев в школе нам стало тесно. И тут очень кстати подоспело предложение нашего же районного ЖЭКа перебраться в «красный уголок». Этот зал, кстати, существует и поныне, а заправляет там всем, тренирует и руководит Володя Громов. Один из тех пареньков, что пришли на самую первую тренировку, сорокалетие которой мы и отмечаем.
Согласен на роль отца‑основателя
– И много у вас в школе таких «пареньков»?
– Все кадровые проблемы в нашей школе прекратились после того, как подросли первые ученики. К началу 80-х. После этого почти все тренерские, да и не только вакансии у нас заполнялись на конкурсной основе – практически нашими же воспитанниками. Среди нынешних учеников очень много детей и внуков тех, кто ходил к нам в 70-е. Вот на это я никак не рассчитывал. Из обычного, казалось бы, клуба по интересам выросло то, чему я и сам не могу подобрать названия. Мало того, что выросло, так еще и продолжает развиваться.
– Под вашим чутким руководством?
– Нет. С конца 80-х формально я к школе уже не имею никакого отношения. Меня вполне устраивает роль отца-основателя (смеется.)
– Уйти из процветающего, будем так говорить, предприятия? Да еще во время разгара перестройки с ее экономическими возможностями?
– Что касается процветающего предприятия, то в принципе перестройка нам ничего нового не дала. Примерно в 71-м мы сделали, по аналогии с фигурным катанием, платные группы. Это позволило нам стать финансово самостоятельными. Плюс ко всему у нас появилось свое здание. Так что мы задолго до перестройки чувствовали себя неплохо. Главное было все сберечь, учитывая отношение и к детскому спорту, и ко всему остальному в то время. Но это другой разговор.
Что касается новых экономических возможностей – их я использовал в полной мере. Ушел в бизнес, довольно быстро сумел заработать приличные деньги, после чего и уехал в Америку по семейным обстоятельствам. Отправился устраивать дочь на учебу. С тех пор, кстати, так и живу – даже не на два дома, а больше в самолетах.
– Когда в 2000-м государство возглавил Владимир Путин, не было желания каким-то образом выйти на него и привлечь внимание к любимому вами самбо? Учитывая спортивные пристрастия Владимира Владимировича?
– Сейчас об этом нечасто упоминают, но Путин по первой своей спортивной специальности – самбист. До 1972-го года дзюдо в нашей стране вообще не было. Было только самбо.
Что до вашего вопроса – то лавры бесконечно мною уважаемого Шамиля Тарпищева не для меня. В 2001-м году на одних соревнованиях президент меня пригласил. Мне, кстати, было приятно, что он меня знает. Мы с ним поговорили. В борьбе человек прекрасно разбирается, и что нужно для ее развития, делает. Но не он же сам должен выходить на ковер и всех побеждать… А у нас почему-то решили, что президентская помощь должна заключаться именно в этом. Забыли о том, что помимо денег еще и пахать нужно самим, как в том же теннисе.
Не строй себе темницу
– Хорошо. Вернемся к школе, из которой вы ушли.
– Знаете, примерно в то время я прочел фразу Сент-Экзюпери о том, что человек всю жизнь сам строит себе тюрьму, в которой потом и живет. Не знаю почему, но она меня зацепила. Примерил ее на себя. И понял, что устал. Не от детей и школы. Тренировать и передавать другим свои знания могу и сейчас. Я устал от тех рамок, в которые сам себя заключил. И потом захотелось посмотреть, как это все будет развиваться без меня. Многие успешные предприятия «загибались» после ухода своих лидеров. А себя я считал лидером без всякой ложной скромности. И тем не менее ушел. Собрал коллектив, сказал: «Я ухожу, выбирайте себе директора».
– И как коллектив отреагировал?
– Первое, что спросили, как я намерен помогать школе дальше. Пришлось сделать вид, что искренне возмущен: «Ребята, помилуйте, школе уже 18 лет. Не я ей, а она мне должна помогать». Хотя этого я никогда не просил и не прошу. Кроме морально-этических прав отца-основателя у меня никаких прав на «Самбо-70» нет. Это мой вклад в государство, и оно пусть решает, что делать дальше.
Словом, воспользовавшись тем самым правом, назначил директора. Ренат Лайшев – сам выпускник школы, человек, пропитанный ее духом, ее традициями. Хорошо и давно знаю его самого, его родителей, брата. Время показало, что с выбором не ошибся.
– Из школы вы ушли, но следить за ней продолжали? В те же 90-е, например?
– Судя по вашей интонации, я понимаю, о чем вы хотите спросить. Об этом же у меня как-то спросили на американском телевидении. Да, и мои ученики, хотя к школе я официально не имел уже отношения, жил в другой стране, но продолжал всех считать своими учениками, – прошли все то, что прошла страна в 90‑е годы. Многие из моих ребят оказались в центре того, что сейчас называют криминальными войнами или как-то там еще. Некоторые были убиты. Но я и тогда, и сейчас считаю – они не были бандитами. Своих я однажды в шутку назвал школьными двоечниками. Ну а если серьезно и если кто забыл – от государства в то время мало что осталось. Развалилось все. А свято место, как известно, пусто не бывает.
Пришли люди, и частично взяли на себя государственные функции. Разрешать споры, отстаивать чьи-то права, обеспечивать физическую и юридическую защиту – в нормальные времена всем этим занимаются государственные органы. Впрочем, это моя точка зрения. Как бы там ни было – сегодня среди выпускников «Самбо-70» и уважаемые бизнесмены, и сотрудники силовых структур, есть даже генералы, и просто хорошие люди. Время все расставляет по местам. Да и само «Самбо-70» – очень уважаемое предприятие.
– Можно даже сказать – идеальное.
– Не знаю. Хотя, может быть, и так. И всего-то за 40 лет.