В октябре 2016 года в городе Фельшетаркань (Венгрия) погода была уже осенней. Чемпионат Европы по практической стрельбе из пистолета проходил под моросящим дождем. Ближе к вечеру начинал дуть стылый ветер, предвещавший скорый снег. В семейном зачете «Стрелковая династия» лидировали челябинец Александр Сологуб с сыном Ильей, безупречно в течение пяти дней выполнявшие 30 сложных упражнений. Парни демонстрировали поистине чемпионский совместный результат, в полной мере раскрывающий их умение быстро и точно стрелять. В движении по лабиринту поражать на разных дистанциях неожиданно возникающие мишени в самых различных стрелковых условиях. «Семейный зачет» на чемпионате Европы по практической стрельбе в тот год проводился впервые. Кроме того, чемпионат 2016-го в Венгрии стал историческим не только для земляков-южноуральцев, но и для всей российской команды, которая показала лучший результат за всю историю практической стрельбы. В копилке нашей сборной, оказалось пять золотых, три серебряных и одна бронзовая медали.
Практическая стрельба официально существует уже более 40 лет, она была создана как методика или даже скорее как набор критериев для сравнения и оценки эффективности бойцов специальных подразделений. Но вскоре превратилась в очень интересный, зрелищный, и многогранный вид спорта.
Сегодня гость редакции — Александр Сологуб — вице-президент Челябинской городской федерации практической стрельбы, директор стрелкового клуба «Каскад»:
— Александр Александрович, вы, как чемпион России, в течение семи лет были в составе национальной сборной команды страны по практической стрельбе среди ветеранов. А с чего все начиналось?
— Началось все с того, что я серьезно увлекся каратэ. И как искусством, и как спортом. Многих из нас тогда интересовали эстетика и технология сложных движений бойцов. В те времена нам казалось, что это, скорее всего, самая совершенная система единоборства. И поэтому я, продолжая занятия каратэ, окончил Челябинский институт физической культуры по профилю «Единоборства». В составе комплексной научной группы работал со сборной командой по дзюдо. Исследовал объективные и субъективные характеристики многих известных борцов.
А затем была учеба в аспирантуре в Ленинградском научно-исследовательском институте физкультуры на Крестовском острове. Ленинград (Санкт-Петербург) это четвертый по населению город Европы, огромный мегаполис, а в городах время от времени возникают какие-то необычные неизвестно откуда взявшиеся модные поветрия. В то время в моде был Восток. И конечно же, каратэ. В ленинградском дважды краснознаменном институте физической культуры был даже издан учебник под редакцией профессора генерала Юрия Чихачева — «Рукопашный бой». В этом учебнике впервые в истории на русском языке имелся раздел, который назывался «Каратэ». Как сейчас помню, там цитировался великий Масутацу Ояма: «От каратэ, игнорирующего практику ударов, пользы не больше, чем от фруктового дерева, не приносящего плодов…». Кстати, ленинградская и челябинская школы каратэ в то время считались лидирующими.
Мне как человеку, отслужившему срочную службу в ВДВ, импонировало то, что с момента выхода этого учебника в советской армии под названием «каратэ» или «рукопашный бой» изучали это восточное единоборство, и все наши десантники проходили школу каратэ.
— Два года учебы в аспирантуре не прошли даром?
— Естественно. Я и там занимался каратэ. Вместе с членами сборной команды Ленинграда и области. И сам тренировал детей. А в 1992 году в знак признания питерских каратистов и продолжения дружбы с братьями Олегом и Арнольдом Ришами к нам приехал знаменитый Чак Норрис. К тому времени он уже был чемпионом мира по каратэ в полутяжелом весе и сохранял этот титул в течение семи лет.
Мы тогда основательно подготовились и в ходе учебного семинара проходили квалификационную аттестацию. Я сдавал Чаку Норрису экзамен на получение черного пояса. Это незабываемо…
— Согласен, это, действительно, здорово. Но не мешало ли занятие каратэ написанию диссертации? Вас же в Ленинград не за этим посылали…
— Нет, конечно. Ведь и тема моей диссертации была: «Контроль специальной подготовки в каратэ». В то время это была уже вторая диссертация по каратэ в стране. Дополнительно исследовал соревновательную деятельность наших и иностранных каратистов, их боевой арсенал: удары, броски, подсечки. Скорость и точность их движений. Все основные характеристики призеров и аутсайдеров соревнований. Чемпионов и новичков. Для того чтобы можно было понять, что же объективно отличает успешных каратистов от менее успешных, в чем отличие японской школы каратэ от отечественной. Чтобы можно было проконтролировать этапы подготовки элитных спортсменов и понять, как их привести к наилучшему результату. Вооружить новейшими знаниями тренеров страны…
— Но вы не остались в Ленинграде, хотя и могли. Вернулись в Челябинск.
— У меня не было задачи остаться в Северной столице. Я мечтал развивать высокоэффективное каратэ в Челябинске, на кафедре единоборств. Конечно же, вместе с моими соратниками и единомышленниками. Не мыслил я тогда своей жизни без родного вуза, который дал хороший старт моей жизни: обучил, направил на два года в Ленинград, оплачивал мою учебу, помогал с защитой диссертации…
— Но, как я понимаю, что-то не срослось? Иначе бы вы, Сансаныч, остались в каратэ?
— Я, наверное, слишком прямолинейный человек. Десантник на всю жизнь. А десантники в политических, подковерных делах и играх, как правило, не бывают успешны. И я со своими исследованиями в конечном итоге оказался не востребован новым руководством института. Надо было начинать новую жизнь…
Окончание следует