25 июля лучшему футболисту СССР 1983-го и 1989-го годов спартаковцу Федору Черенкову исполнилось бы 60 лет. О футболисте в интервью еженедельнику «Аргументы недели» рассказывает знаменитый агент Владимир Абрамов.
- Как Федя очутился в Париже, в «Ред Стар»?
Сначала в «Ред Стар» уехал Бубнов – весной 1989-го. Но очень скоро у него возникли игровые проблемы, все-таки возраст. Его хотели убрать, но он вошел в близкий контакт с президентом – господином Бра. В тот момент клуб нуждался в центральном нападающем и в полузащитнике. И Бубнов сказал: «Я тебе устрою лучших футболистов «Спартака», которые вытянут команду!» И по дешевке сделаю. А Бубнов хорошо знал, что Черенков и Родионов хотели, если ехать за границу, то вдвоем, и именно в Париж. Вот у них была такая странная мечта. Кто-то хотел в Англию, кто-то в Испанию, а они хотели жить в Париже! А по Сереже Родионову у нас было два предложения – из Испании и Германии. Причем давали они больше, чем 700 000 долларов, которые «Ред Стар» платил за двоих. Сережа высоко котировался в Европе - центральный нападающий, скоростной, с великолепной техникой. Но ведь «Спартак» вообще-то не горел желанием их продавать. Мне Николай Петрович (Старостин, начальник команды – прим. ред.) сказал: «Володя, никто их не гонит. Но у ребят есть мечта, и мы идем им навстречу. Хотя, конечно, маловато денег дают…» Был разговор и в «Интерспорте» - когда Сережа приехал с Николаем Петровичем перед подписанием контракта. Старостин спросил: «Точно решил – Франция? Есть ведь предложения выгоднее». И Сережа ответил: «Хочу в Париж с Федей. Этот наша мечта!» Вот и поехали вдвоем. Но ведь Федя Черенков очень нуждался в поддержке своего друга. Поскольку, скажем так, прибаливал. Они сыграли буквально несколько матчей вместе, Сережа получил тяжелую травму колена и не играл девять месяцев. Но лечился в Париже. А Федя играл, месяца три или четыре, пока у него не начались проблемы с головой, и мы его вывезли.
- Это была ошибка Черенкова, что поехал в Париж? Все-таки не совсем здоров…
- Нет, не ошибка. Его болезнь лечится. Другое дело, надо поставить правильный диагноз и определить соответствующее лечение… Скажем так, с такой болезнью, как у Феди Черенкова, в Америке летчики летают на гражданских самолетах.
- Так его что - неправильно лечили?
- Дело даже не в этом. Отношение к психическим заболеваниям у нас в стране до сих пор какое-то ненормальное. У нас психиатрические лечебницы называются дурдомом. Ну, кто хочет, чтобы его называли дураком! Но, если разобраться, что такое психиатрическое заболевание – это изменение химических процессов в работе мозга. И в момент обострения нужно принимать правильные лекарства, чтобы привести все в норму. А он же ничего не принимал!
- Какое-то безответственное отношение к собственному здоровью…
- Ему, наверное, просто стыдно было идти с этой болезнью, к кому то обращаться. И потом это же все тщательно скрывалось, пытались все списать на перегрузки. Сейчас отдохнет и все вернется в норму. И действительно, отдохнул и вроде выздоровел. Но болезнь эта очень специфическая – приходит и уходит… Но, если разобраться… Высоцкого неоднократно лечили в клинике для душевнобольных, кроме него еще десятка полтора великих людей тоже были с заскоками. Но не очень распространялись на этот счет. Все великие нуждаются во внимании, в особом отношении.
- Где жил Черенков в Париже?
- Они с Сережей Родионовым и женами жили в Сент-Уане (считается пригород, хотя до центра сорок минут пешком) в одном доме – напротив, через улицу жил Бубнов. Я был у них. Квартиры роскошные, три или четыре комнаты, большая спальня, огромная кухня. Ездили на одной машине – небольшая, то ли «Рено» или «Пежо». Водителем был Родионов. Федя побаивался водить.
- Видели, как играл Федя во Франции?
- Нет. Был только на одном матче Сережи Родионова, когда тот вернулся после травмы (Феди уже не было) – 1/8 Кубка Франции. В конце второго тайма Сергей сравнял счет – заколотил в шестерку. А потом «Ред Стар» выиграл по пенальти. Сережа здорово играл, много забивал.
- А Черенков успел себя показать за эти 3-4 месяца? Люди поняли, что это классный игрок?
- Играл неплохо. Но дело в том, что команда-то была совсем другого уровня, чем «Спартак». «Ред Стар» - второй дивизион. Это физический футбол, по ногам бьют, как по барабану. Игроки все крепкие, выносливые. В интеллектуальный, умный футбол там особо не играют. А Федя ведь был именно интеллектуальным игроком. Потом надо еще привыкнуть к этому футболу, к этой команде, где совсем другое мышление у игроков. Конечно, как говорил Сережа Родионов, все видели, что пришел футболист высочайшего класса. Но чтобы проявил себя, нужно всеобщее доверие, чтобы тебя признали лидером. Для этого надо время. Если хотя бы год поиграл, а сыграл всего-то десяток матчей, не больше.
- А почему так сразу вернулся в Москву? «Ред Стар» не хотел подождать, когда пройдет это обострение?
- Конечно, они хотели. Но все испугались. И они, и мы. «Совинтерспорт» не хотел, чтобы это выплеснулось на страницы газет и журналов. Что, мол, продали во Францию некондиционный товар. То есть на кону стояла репутация. Это же еще были советские времена! Мы работали совместно с посольством, делом Черенкова занимался Чемезов – друг Владимира Владимировича Путина. Он сейчас заведует «Ростехом». Он в «Совинтерспорте» был заместителем генерального директора. И его направили в Париж для урегулирования вопросов с посольством. Для расторжения контракта. И ведь «Ред Стар» отнесся с пониманием. Ведь не так много за Федю заплатили. Для них было главное – лишь бы не ушел Сережа Родионов. Чтобы отыграл свое. Они готовы были даже ради этого продлить контракт с Бубновым, даже дали ему ставку детского тренера. Хотя какой из него тренер! Главное – Родионов чтобы заиграл после травмы. Потому что этот человек мог делать результат… Федя пришел ко мне в «Интерспорт», когда поправился (до этого приходила его жена Оля за консультациями – говорила, что Федя уже тренируется). У него на счету в каком-то французском банке лежала небольшая сумма (ну, по тем временам может быть она была и достаточно большая), и он спрашивал, как снять эти деньги. Принес банковскую выписку, на французском языке естественно. Я сказал: «Все сделаем, не волнуйся!» Я был тогда уже заместителем директора. Меня взяли в «Совинтерпорт», потому что я до этого работал за границей, разбирался во всех этих финансовых делах. Читал документы по-английски и по-французски. Взяли, чтобы я помогал решать финансовые вопросы. Многим ведь не платили, задерживали – Ренату Дасаеву тому же. Проблем было много, даже в Рекьявик летал… К нам «Совинтерспорт» приходили не только футболисты, но и хоккеисты наши великие, волейболисты, баскетболисты, ручной мяч, водное поло… Все заслуженные мастера спорта. Все нормальные люди, это сейчас мультимиллионеры. Это сейчас, чтобы попасть в офис «Спартака», надо записаться, служба безопасности тебя проверит, проведет. А тогда было все просто. И ко мне в комнату просто приходили великие, но нормальные люди. Раньше все были человек человеку – друг… как там…
- Друг, товарищ и брат…
- А сейчас человек человеку - волк! Теперь все – президенты, тренеры, футболисты – миллионеры, за месяц могут получить столько, что инженер на заводе за всю жизнь не заработает. Психология у них совсем другая, даже походка. А тогда футбол был чист. Федя Черенков – чист, как… капля водки «Московской». Понимаете? И вот приходит Федя, сидим с ним за столом… обшарпанном. И сбежался весь «Совинтерспорт»! Прибежали девчонки, ребята из других фирм, которые занимались спортивным оборудованием, из бухгалтерии. Кто-то хотел, чтобы Федя подписал открытку, кто-то еще что-то. И Федя растерялся. Стоит такой, в сером плащике: «Да вы чего!» Ему неудобно. «Что вы, ребята!» «Федор, подпиши! Федор, подпиши!» Вот кто такой Федя Черенков. Обаятельный. С такой смущенной улыбкой человека, не очень уверенного в жизни, не на футбольном поле, а в социальной жизни. Единственно, что он себя позволял, как и Сережа Родионов – выпить теплого пива. Теплое – чтобы горло не застудить. Поэтому и пили эту хрень, и мне приходилось. Бывает, по 2-3 кружки выпьют. Это единственное, что позволяли себе в выходные дни. Водку не пили, пьянкой не занимались. За собой следили, режимили… Вот у нас сейчас самый великий - Артём Дзюба. Хороший парень, я его знаю. Он - звезда, его приглашают, даже президент хочет, чтобы он посидел рядом – нужно для рейтинга… А тогда самым великим был Фёдор Черенков. Все хотели рядом просто постоять, как с Высоцким. Когда Федя Черенков выходил, весь стадион вставал. Но это на поле он был лидером, а так в «Спартаке» в обычной жизни - обычный пацан, застенчивый, не лезет в разные склоки, разборки, отходил в сторону. Это не Бубнов – трибун. Они с Сережей не любили журналистов, не любили светских бесед, телевизионных передач, съемок, где показывают, какие они великие. Нет! У них просто в голове этого не было! Они были просто футболисты и жили в этом футбольном мире очень узком.
- Когда с ним общались, о чем говорили?
- Они – Федя и Сережа - любили больше слушать, а не говорить. «Владимир Николаевич, а не могли бы рассказать…» «Ребята, какой я вам Владимир Николаевич! Зовите меня просто Володя!» «Да как-то неудобно…» «Ребята, да вы что! Вы – два великих футболиста Советского Союза!» Очень уважительно относились, хотя я старше Феди лет на пять. Но какой-никакой, а начальник, говорю на иностранных языках, понимаю что-то, что они не понимают… Это сейчас можно поменять рубли на доллары и укатить в Монако. А тогда боялись всего, не понимали, что такое валюта, чтобы уехать, надо было получить выездную визу, разрешение правительства и КГБ! И, получив такую визу, ты имел право обращаться за визой во французское посольство. Это сейчас ты можешь позвонить, куда угодно по мобильному, а тогда, чтобы поговорить с Францией по телефону, надо было писать служебную записку. Тогда не было факсов – с «Ред Стар» общались через телекс.
- Удивительно, как такой мягкий душевный человек жил в этом жестоком мире спорта – с его договорняками и так далее…
- Он, вы понимаете, не придавал этому большого значения… Просто играл. Фёдор Черенков - это характер удивительный, это лицо «Спартака». Не Николай Тимофеевич (Дементьев), не Николай Петрович (Старостин), а Федя! Николай Петрович требовательный, жёсткий был человек, что Бесков, что он. После них пришли Романцев и Ярцев - разве можно их сравнить с Федей Черенковым! Да, они были хорошими футболистами, ничего не хочу сказать, но как стали начальниками – такой апломб! Когда я познакомился с Романцевым, он только начинал как тренер и был нормальным человеком, но потом, как начал выигрывать чемпионаты - тут к нему не подходи! Стал Великим! Стоило ему возразить в чём-то - у него происходил психологический надлом: сразу отказывался с тобой вообще встречаться и говорить о чём-либо. Только за то, что ты чуть-чуть ему возразил или сказал какое-то умное слово, которое он не знал. К чему я это… Вот у Фёдора Черенкова такого не было. Он все время был необыкновенно каким-то ручным… Знаете, такое впечатление - на ладошке у тебя воробышек или синичка, такая трогательная синичка, она ест с твоей руки, и каждое твоё неловкое движение сказывается на доверии птицы к тебе. Поэтому ты сам хочешь быть таким очень деликатным, добрым, чтобы она не улетела и продолжала клевать… Это был Человек. И потом это был - Москвич. Журналисты не любят это подчёркивать и, по-моему, напрасно, они не ощущают такую тонкость душевную настоящего коренного москвича… Я вот сейчас с вами разговариваю и смотрю в окно на стадион «Медик», на котором Федя тренировался. Это было одно из лучших полей по московским меркам тогда, в семидесятых. Рядом с метро «Молодежная». Там играл еще Альмир Каюмов, помните такого? Дом его прямо напротив этого стадиона стоит. А Федя Черенков жил чуть дальше – несколько остановок надо было ехать. Оттуда его в «Спартак» и забрали…