Традиционная подпись под этим снимком гласит: фото сделано в момент, когда советский солдат посылает кота с донесением. Предположительно – 1943 год. Но «АН» все-таки склонны думать, что за снимком какая-то другая история.
Животные в войну, конечно, несли свою службу. На Втором Прибалтийском фронте в 1944‑м хорошо показала себя рота почтово-голубиной связи – было доставлено около 15 тысяч донесений, ни одно не потеряно. Еще раньше, во время битвы под Москвой, была идея использовать голубей для диверсионной операции по уничтожению вражеских самолетов: стаю прикормить на голубятню в виде фюзеляжа с крыльями, выпустить так, чтобы путь лежал вблизи немецкого аэродрома, птицы сядут на машины, неся на лапках капсулы с зажигательной смесью. (От предложения отказались, потому что в той обстановке некогда было этим заниматься.) Собаки на фронте натаскивались на подрыв танков, искали мины, находили раненых, в нечастых конкретных случаях применялись для связи. В очерках фронтовых журналистов упоминаются дошедшие до Берлина верблюды, которых порой запрягали в обозные упряжки. Но коты?
Есть, конечно, легенда о пушистом Ваське, жившем при какой-то зенитной батарее: дескать, он издалека слышал звук подлетавших бомбардировщиков. Только было это, не было? Кошка ведь, как известно, гуляет сама по себе, дрессировке поддается трудно, а те немногие домашние трюки, которым ее можно выучить, в боевых условиях мало применимы.
Однако вот он на снимке – боец на передовой, вот мохнатый котяра. Сейчас понесет донесение? Бросьте. Другая угадывается ситуация. Разбитый город. К солдатам приблудился бегающий среди развалин кот. Мурлычет, ластится, напоминает о доме. Покормили. Прижился. Стал общим любимцем. А тут фотокорреспондент приехал...
Какой бы ему с этим котом кадр поинтереснее придумать?