Владимир Сывороткин, доктор геолого-минералогических наук, ведущий научный сотрудник кафедры петрологии и вулканологии геологического факультета МГУ полагает, что процессы пожаров будут только нарастать и указывает на это истощение озонового слоя, который разрушается всё сильнее с каждым годом. Об этом он рассказал в приватной беседе корреспонденту газеты «Аргументы недели».
- Владимир Леонидович, в России ежегодно «открывается» пожароопасный сезон, уже есть погорельцы на Урале, огонь окутал Сибирь, и чтобы не делали местные власти, какие бы ограничения не вводили, все равно леса горят. Неужели люди настолько безрассудны и поджигают леса из года в год?
- Уточню ваше наблюдение, возможно на данный момент оно справедливо, но, в принципе во время природных пожаров горят не только леса. Если вспомнить 2015 год в Хакасии степи горели, там нет никаких лесов, нет «чёрных лесорубов», но горело со страшной силой и тоже сгорали деревни. Горела тундра на Таймыре, там тоже лесов нет. В Усольском районе Иркутской области пожары были зимой на болотах. Так что горят не только леса – это важно. И второе, могу сразу сказать, что есть, такие, карты озоновых аномалий они совершенно доступны каждому человеку, есть сайты в открытом доступе. Надо посоветовать каждому человеку начинать свой день с просмотра этих карт. Взглянув на них, мы увидим, те места или регионы, которые перечисляются в пожарных сводках. Они четко выделены в виде отрицательных аномалий озона, или так называемых озоновых дыр. Над местами, где происходят те или иные пожары, не важно степные или лесные, мы видим дефицит озона.
Более 30 лет назад я предложил водородную концепцию разрушения озонового слоя. Она поддержана на защитах кандидатской и докторской диссертаций, изложена в многочисленных статьях, нескольких монографиях, получила признание на уровне министерств, Совета Федерации и так далее. Таким образом, она состоялась как научный факт.
Вернемся к пожарам. В тех местах, где фиксируются природные пожары, идёт разрушение озонового слоя. Именно здесь горит. Причем читатели могут нас проверить. И как только исчезает эта озоновая аномалия, мы в сводках СМИ видим, что там все потушили и пожарным удалось справиться с огнём. А в другом месте появляется озоновая дыра и тут же пойдут сводки о пожарах на этом месте.
- Владимир Леонидович, вы хотите сказать, что даже потушить не могут пока озоновая аномалия не пройдет?
- Да, как это не странно. В 2012 году, сменился министр МЧС и ведомство возглавил Владимир Пучков. И вот в 2015 году его вызывает к себе Дмитрий Медведев, почему у вас в Сибири всё горит, что это такое, сколько можно. Тот отчитывается, что он вылетает в Иркутск и все возьмет под личный контроль. Созывает совещание, на котором говорилось, что через две недели с пожарами в Сибири будет покончено. Созывают всю мощь МЧС, собирают пожарных, технику со всех сторон, которая у него в распоряжении, всё-всё, и начинает тушить. И начиная с июля месяца тушат-тушат, а потушить смогли только 21 сентября, когда закрылась там озоновая дыра.
- Получается прямая связь между природными пожарами и озоновыми дырами?
- Да, и пример поучительный. Потому что в данном случае, министр пообещал премьеру, что справится, собрал всю мощь в кулак и ничего не получилось. А получилось, только когда дыра эта закрылась.
- А почему эти дыры вообще образовываются?
- Потому что в этих местах выделяется водород, который поднимается вверх, этот газ в 14 раз легче воздуха, тут же поднимается до стратосферы, там он соединяется с молекулами озона и появляется гидроксильная группа, которая является катализатором озоноразрушающих реакций. Это порядка 40 реакций водородного цикла разрушения озона, которые заканчиваются образованием воды. Это важно, потому что мы знаем, что под всеми развитыми озоновыми дырами появляются так называемые полярные стратосферные облака, их ещё называют перламутровыми. Дело в том, что полярными их можно уже не называть, я их видел в Крыму, их фиксировали над Гавайскими островами. 14 апреля 2013 года я их видел в Москве. Почему привязка к полярным регионам, просто их там лучше видно, там стратосфера ниже в два раза, скажем, чем на экваторе, ну и конечно их ни с чем не спутаешь, красивые такие, переливаются.
А чуть выше в мезосфере примерно на 84 км в это же время появляются серебристые облака. Потому что там, на высотах примерно до 90 км есть немножко, ну буквально десятые доли процента озона. И вот этот водород проходя пик озонового слоя, который находится на высотах 20-25 км в средних широтах он поднимается туда и соединяется с озоном и там появляются мезосферные или серебристые облака, которые видны даже в Подмосковье. Они очень тонкие, сквозь них звёзды просвечивают, можно просто в интернете посмотреть, у меня дочка их видела и фотографировала даже.
Это прямое следствие, если здесь выделяется водород, а там есть озон, то результат их взаимодействия - вода.
- Владимир Леонидович, а как вы пришли к разгадке образования озоновых дыр, почему подумали, что дыры напрямую связаны с выделением водорода?
- У меня был друг очень хороший, царствие ему небесное, Никита Садовский, он химик. Мы подружились, он ездил со мной на вулканы на Камчатку и на Курилы, отличный был помощник, всё знал и умел. Однажды я сидел в университете, писал статью, а Никита приехал с какого-то совещания, это был 89 или 1988 год. И такой он взволнованный, что страшная беда на нас на всех нагрянула – разрушение озонового слоя в Антарктиде. Что фреоны какие-то появились. Я никогда до этого не слышал ни про озон, ни про фреоны, но передо мной лежала карта, схема тектонического строения Южного полушария, которую составили незадолго до этого академик Милановский и профессор Никишин, ну тогда он ещё профессором не был, сейчас завкафедрой исторической геологии у нас в МГУ. Они открыли такую вещь, как симметричное расположение рифтовых поясов и выделили циркумантарктический рифт. Рифт – это геологическая структура, где есть зона растяжения в земной коре большой протяжённостью в виде глубоких котловин или рвов с относительно крутыми склонами. Так вот, из рифтов идёт водород, об этом я знал из лекций академика Маракушева. И когда Никита все это рассказывал, что фреоны в Антарктиде разрушают озон, а я смотрю на эту карту и говорю: Никита, фреоны — это чепуха и показываю ему на эту карту. Что вокруг Антарктиды рифт и отсюда прёт водород, поэтому здесь и озоновая дыра. Я ещё не знал, что есть водородный цикл разрушения озона, но в голове сложилась простая реакция. Вот именно тогда первая догадка была высказана, а дальше всё пошло развиваться. В этом же году, поехал я на Камчатку и там на одной из сейсмостанций прочел статью Станислава Перова в журнале «Земля и Вселенная» о серьёзности нарушения озонового слоя и все эти кошмары и там он привёл карты, составленные в Центральной аэрологической обсерватории (ЦАО) в Долгопрудном, где на среднемноголетние октябрь-ноябрь-декабрь в Северном полушарии приходились наиболее сильные разрушения озонового слоя в определённых точках. Грубо говоря, они решили такую задачу, в каком месте наиболее часто и наиболее сильно разрушается озоновый слой. И вот карта, особенно октябрьская, оказалась очень информативной. Потому что точки эти, попали точно на Исландию, Гавайские острова и Красное море, т.е. на центры активного вулканизма. Я их потом спрашивал, - мужики, а вы то, чего не догадались, это же зоны активнейшего вулканизма. Ответ был прост - откуда мы знаем про ваши зоны вулканизма.
Поясню ещё раз, это сильнейшие карты, поскольку в них были собраны все на тот момент результаты наблюдений общего содержания озона (ОСО) на планете, начиная с 1926 года, когда в Швейцарии началось наблюдение за озоновым слоем.
Затем, я взял бюллетени ЦАО, которые выпускали каждый месяц по нашей стране, тогда ещё СССР. В них также были карты ОСО и его отклонения от нормы. Я обратил внимание, что у каждой из озоновых аномалий есть центр и выделил эти центры. Они легли на геологические структуры, более всего на меридиональные разломы.
А потом уже изучая геологическую литературу я увидел, что именно в этих структурах, на которые у меня легли центры озоновых аномалий, зафиксированы выходы водорода.
- Вы поняли, что находится под озоновыми дырами под землей?
- Да. Я сейчас понимаю, что озоновую карту умеет читать только геолог, потому что озоновые аномалии образуются из-за влияния тектонических структур, из которых идёт водород. А расшифровать это может человек, который знает геологическое и тектоническое строение планеты. А все эти озоновые карты противоречат фреоновой гипотезе.
С конца 1978 года, когда начали летать спутники с приборами измерения содержания озона, на сегодня накопилось тысяч 15 озоновых карт планеты.
И я утверждаю, что «хваленая фреоновая» гипотеза не способна объяснить местоположение озоновых аномалий ни на одной из этих карт. Из всех 15 тыс. любую выбирай и попроси объяснить хочешь академика Голицина, хочешь академика Мохова – это бывшие директора Института физики атмосферы, у них не получится, а моя водородная- объяснит любую карту. Всё очень просто, раз ты видишь какую-то (озоновую – ред.) дырочку, значит здесь выделяется водород. И проверить легко, если тебя интересует почему здесь эта озоновая дыра появилась, ну поставь водородный датчик, чтоб он зафиксировал выделение водорода в момент разрушения озона. Собственно, это и был метод проверки (верификации) моей водородной гипотезы.
- А Вы проверяли себя по приборам?
- Я это сделал на Кольском полуострове, 26 апреля 2005 года получил обратную корреляцию между всплеском водорода и падением ОСО!
В МИФИ был создан полевой водородный датчик, очень чувствительный, очень надежный. Узнав о нем в 1998 году, я сразу его купил, именно с целью проверить самого себя. И доказал, что моя гипотеза является научной, и её можно проверять. Важно отметить, что с 1991 по 2000 гг. мои работы финансово поддерживало Министерство природных ресурсов.
19 апреля 2005 года, с помощью коллег из Геологического института КНЦ я установил водородный датчик, на сейсмостанцию на Хибинах. Место оказалось очень удачным с точки зрения постановки датчика на водород – место пересечения двух разломов. Буквально через неделю искомый результат был получен. Датчик дал всплеск выброса водорода, Мурманская станция показала провал в озоне и одновременно спутник США тоже замерил над Кольским полуостровом озоновую аномалию.
- То есть 26 апреля 2005 года мы разгромили фреоновую теорию США и Монреальский протокол?
- Конечно! Хотя она господствует до сих пор.
Кстати, мою кандидатскую по этой теме предложили перезащитить как докторскую. На кандидатском совете на геологическом факультете МГУ присутствовало четыре представителя ЦАО в качестве членов совета с совещательным голосом. И все они поддержали такое решение совета. У меня есть стенограмма заседания. Каждый из них сказал: «Я за докторскую».
То есть уже на уровне моего первого представления, специалисты в области озонового слоя, а это специалисты очень высокого уровня, Крученицкий Григорий Михайлович, например, заведующий отделом озонного мониторинга в ФГБУ «Центральная аэрологическая обсерватория», то есть специалист номер один в стране. Он меня тогда очень активно поддержал, как и его коллеги - В.И. Бекорюков, А.М. Звягинцев и С.П. Перов.
- А как возникают природные пожары без ударов молний?
- Сначала о грозах. За счет процессов дегазации Земли, особенно если водород, метан и другие лёгкие газы вытаскивают из - под земли радон (радиоактивный газ), он сам тяжелый, он не может вылететь, но его можно прихватить. Радон ионизирует молекулы воздуха, превращая их в электрические заряды, которые и разряжаются сухими грозами. Они, конечно, могут поджигать и выделяющийся газ (водород и метан) и просто зажигать сухую траву, хворост, деревья.
Вот ещё один интересный природный механизм, при разрушении озонового слоя к поверхности земли приходит избыточный коротковолновый ультрафиолет УФ- Б, с длиной волны 290-320 нанометров, которая опасна для всего живого, но она же способна к фотолизу и запуску озоногенерирующих реакций.
Это называется смог, так в городах и не только начинает вырабатываться приземный озон – страшный ядовитый газ. С точки зрения экологии, разрушение озонового слоя наверху приводит к накоплению приземного озона внизу. Как пример, станции экомониторинга в Подмосковье, особенно в разгар лета 2010 года, показывали превышение концентрации приземного озона в три раза в Зеленограде и под Звенигородом. Как вывод: с приходом ультрафиолета набирается приземный озон - окислитель, но тут же выделяется водород – восстановитель, т.е. образуется самовоспламеняющаяся смесь. В 2010 году, когда все эти пожары обсуждались на телевидении, одна бабушка из Рязанской области, рассказала, что пожар до деревни ещё не дошёл, а я стою у себя на крыльце, а у меня над избой воздух горел. И не было там грозового разряда и ничего не было, просто воздух горел и шёл процесс самовоспламенения всех этих смесей.
А водород может ещё возгораться (при других обстоятельствах – ред.), действительно это реакция не с озоном, а с простым кислородом может идти если есть металлы переменной валентности рядом. Например, любые провода, железка, трактор брошенный. Если пошёл водород, пошла и реакция его окисления, т.е. возгорание. Особо мучиться, кто как поджег и не приходится.
- А если вернуться к Монреальскому протоколу по запрещению фреонов, которые якобы влияли на образование озоновых дыр, зачем мы его подписали?
- В Монреале была советская тогда ещё делегация, был 1987 год и возглавлял её Захаров, сын Маршала Захарова, профессор, - мне Крученицкий об этом рассказывал. Он отказался подписать, сказав, что это полная ерунда и глупость с вашими фреонами и такую ерунду советские учёные подписывать не будут. После чего Маргарет Тэтчер высказала неудовольствие Михал Сергеевичу Горбачёву и по его команде Монреальский протокол подписал посол СССР в Канаде. Здесь советская наука себя не обесчестила, она отказалась подписывать эту гадость и была категорически настроена против Монреальского протокола.
А второй раз на те же грабли мы наступили в связи с Киотским протоколом, а это был 1997 год, примерно через десять лет, нам, ну как бы не нам с вами, а кому-то очень хотелось поставлять на международный рынок сырьё, торговать необработанным металлом, да и вообще быть членами всемирной торговой организации ВТО, куда нас очень долго не пускали, все - там, а нас там нет, а торговать там сырьём очень выгодно. И в 2004 году, европейские страны выдвинули условие, мы вас пустим в ВТО, если вы вступите в Киотский протокол. И несмотря, что накануне президент академии наук академик Осипов выступил и сказал, что наши ученые всё это исследовали и не нашли никаких доказательств антропогенного влияния человека на климат, Россия вступила в КП.
Такая же история случилась в 2015 году, когда Россия подписала Парижское соглашение по климату. Перед подписанием уже новый президент РАН – академик Сергеев, высказал такое же мнение от имени российских ученых - влияния человека на климат не обнаружено и подписывать ПС не нужно. Но мы и туда вступили, хотя живем за счет торговли углеводородами… Комментариев нет.
Ну а сейчас, поскольку все санкции против нас введены, отреагировать необходимо. И признать, прости нас Господи, что врали мы сами себе и подписывали какие-то соглашения, а теперь мы их разрываем и будем доверять наши учёным. И дальше действовать по правде, как оно есть на самом деле.
Скажу самое главное. Процесс климатических изменений идет, мы его не отрицаем. Идет и процесс разрушения озонового слоя, и идёт он по нарастающей, пока мы слушаем всякое враньё про спасительный Монреальский протокол, которым нас успокаивают. Процесс нарастающей деструкции озонового слоя виден на трех картах среднемесячного отклонения озона от нормы в Северном полушарии: март 2011 г. – потери озона в центре аномалии – 35%; январь 2016г. -40%; март 2020 г. – 50%!
Необходимо найти ответ - почему это происходит? 22 марта 1985 года была подписана Венская конвенция по охране озонового слоя, где было сказано, что учёные всего мира должны объединиться для – 1- изучения причин разрушения озонового слоя; 2 - изучения влияния биоактивного ультрафиолета на биоту и третье, изучать влияние концентрации озона на погоду и климат. ВК подписана более 190 странами. Я думаю, что нашей стране надо предложить другим участникам МП вернуться к вышеуказанным задачам Венской конвенции, и сделать это самим, выйдя из Монреальского протокола и Парижского соглашения.