Ряд экологических инициатив, включая искоренение нескольких инвазивных видов, резко возродил жизнь и ландшафт Южной Георгии

Южная Георгия является частью отдаленной британской заморской территории без постоянного населения. Субантарктический остров расположен на краю Южного океана более чем в 900 милях к северо-востоку от оконечности Антарктического полуострова и почти в 900 милях к востоку от Фолклендских островов, пишет Дженнифер Кингсли в издании «The New York Times».

Его история читается как список преступлений против природы, включая коммерческий тюлений и китобойный промысел и интродукцию неместных видов, включая крыс и северных оленей.

Теперь, когда охота стала историей, а инвазивные млекопитающие были искоренены, независимый полевой эколог г-жа Понсе и ее коллеги стали свидетелями замечательного экологического восстановления.

Они обследовали или подсчитали все, от трав и альбатросов до морских слонов.

Среди терминов, которые они использовали для описания возрождения острова: «чудесный», «впечатляющий», «действительно эмоциональный» и «маяк надежды».

Первым человеком, который исследовал остров и установил флаг, был капитан Джеймс Кук в 1775 году. Он назвал это «диким и ужасным», но он также обнаружил миллионы антарктических морских котиков, выстилающих пляжи, что вызвало спешку, чтобы собрать их шкуры. Тюлени прибыли в 1786 году; в течение следующего столетия миллионы животных были убиты, их мех превратился в предметы роскоши, такие как верхние шляпы. В результате морской котик был практически уничтожен.

В то же время охотники убивали южных морских слонов, в том числе огромных быков, которые могут достигать 8000 фунтов. Охота продолжалась до 1960-х годов. По мере того, как оба этих вида исчезали, исчезал и их лай, и рев — и пляжи становились все тише и тише.

Китобойный промысел в Южной Георгии начался с Карла Антона Ларсена, норвежского капитана и бизнесмена, который основал поселение под названием Грютвикен в 1904 году. Г-н Ларсен и его команда убили своего первого кита в канун Рождества, и к концу сезона они поймали 183 кита, в основном горбатых, даже не покидая залива.

В течение следующих 60 лет несколько береговых станций обработали 175 250 китов, цифра, которая не включает пелагические заводские суда — большие океанские суда, которые могли обрабатывать целые туши полностью на борту — которые безнаказанно работали по всему Южному океану. Этот массивный урожай оставил синих китов, крупнейшее животное, под угрозу исчезновения.

Когда китобойный промысел в Южной Георгии закончился навсегда в 1965 году, он также оставил после себя в значительной степени молчаливый океан.

Продолжалось серьезное антропогенное воздействие на землю. Мистер Ларсен привез северных оленей в Южную Георгию, которые размножились и топтали хрупкий ландшафт.

Крысы и мыши также сопровождали тюленей и китобоев. Крысы, в частности, обнаружили много птичьих яиц и птенцов, которыми можно питаться, в том числе у двух эндемичных видов: южно-георгианская шилохвость, маленькая утка; и пипит Южной Георгии, единственная певчая птица острова. Эти птицы были буквально поглощены — и их песни тоже исчезли.

Единственная общеостровная перепись морских котиков состоялась в 1991 году, примерно через 200 лет после пика эры морских котиков, и оценка составляла 1,5 миллиона животных. Сегодня это число, вероятно, составляет от трех до шести миллионов и все еще растет. Южные морские слоны, последний раз обследованные в 90-х годах, по оценкам, стабильны при 400 000 животных. Эти группы эндемиков возвращаются сами по себе; наша роль состоит в том, чтобы отойти в сторону и позволить этому случиться, что включает в себя защиту их пищевых источников, таких как криль и кальмары.

Подсчет китов и понимание их привычек может быть трудной задачей, но Джен Джексон, биолог китов из Британской антарктической службы, работает над этим. Методы исследования доктора Джексона включают профессиональных наблюдателей, дротики для биопсии, образцы фекалий, капли дыхания китов, акустические детекторы и спутниковые метки. Используя исторические подсчеты уловов и новые научные данные, ее команда пришла к выводу, что горбатые вернулись к своей численности до китобойного промысла; их 24 500 в Шотландском море, которое окружает Южную Георгию.

Восстановление синих китов было намного медленнее, и их оценка популяции, еще не опубликованная, будет основана на фотоидентификации. Но одним из лучших признаков, по словам доктора Джексона, являются звуки, которые она слышит под водой. «То, что у вас есть в подводной среде сейчас, — это синие киты, зовущие почти непрерывно», — сказала она, отметив, что киты были почти полностью уничтожены.

«Это просто заставляет мое сердце петь», — добавила она. «Мы наблюдаем, как океан восстанавливает саму себя».

Избавление острова от инвазивных наземных млекопитающих — северных оленей, крыс и мышей — потребовало монументальных усилий и более 13 миллионов долларов, но отдача для дикой природы была экстраординарной. Летом 2013 года команды, в состав которых входили как коренные саамские оленеводы, так и норвежские стрелки, приехали, чтобы уничтожить популяцию оленей из 6 700 животных. Стрелки вернулись в 2014 году; они были настолько эффективны, что на каждые 10 животных, которых они убивали, они использовали только 11 пуль. К 2015 году остров был свободен от северных оленей.

Тем временем предпринимались еще одни усилия: крупнейший в истории проект по уничтожению крыс. Опираясь на корабельную поддержку, вертолеты и опыт 39 членов команды (от логистов до поваров лагеря), эти специалисты разбрызгали 333 тонны специально разработанных ядовитых гранул на каждый квадратный дюйм среды обитания крыс, а затем ждали. В австралийское лето они следили за присутствием крыс, используя (среди прочего) палочки, окрашенные арахисовым маслом. Остров был объявлен свободным от крыс в 2018 году — и мыши тоже исчезли.

Пипиты вылуплялись из свободных от крыс областей так быстро, что ученые не успевали задокументировать их восстановление. Поскольку эти птицы могут откладывать четыре кладки от трех до пяти яиц в год, их численность выросла в мгновение ока.

«Мы можем делать хорошие вещи — мы это делаем», — добавила она. «И Южная Георгия является одним из таких примеров».