Печально я гляжу
на наше поколенье!
Его грядущее -
иль пусто, иль темно,
Меж тем, под бременем
познанья и сомненья,
В бездействии
состарится оно.
М.Ю. Лермонтов «Дума»
Чацкий: «Вон из Москвы…»
А.С. Грибоедов «Горе от ума»
Можете ли вы представить Чацкого на месте Фамусова, Гаева на месте Лопахина, Обломова на месте Штольца, Печорина на месте армейского капитана? Можете, потому что так все в России и случилось. Лишние люди наконец потребовались, оказались задействованы, состоялись. И… остались лишними людьми. Потому что «лишний человек» - это не социальный статус и не материальное положение. Это - диагноз. Диагноз моральной болезни, которой больна русская элита и от которой не лечатся деньгами и сумасшедшей карьерой.
Россияне воспитаны в уважении к исторической миссии масс. Но все «массы» похожи друг на друга: жующая толпа в калифорнийском Диснейленде, пьяная толпа на улицах Копенгагена, дикая толпа, покидающая стадион в Эдинбурге… Так ли сильно это отличается от привычной русскому глазу картины? Почему же общества, созданные столь похожими массами, выглядят такими разными? Потому, что разницу эту определяют не столько те, кто внизу, сколько те, кто наверху.
Что же оказалось наверху в России в этот судьбоносный час? Собственно, то, что было в остатке советской системы. В остатке же, и даже в избытке, был здоровый цинизм.
На смену союзу рабочих и крестьян к управлению Россией пришел союз бандитов и интеллигентов - именно этот странный сплав стал новым нашим правящим классом. И если роль криминала в создании «новой России» является более или менее очевидной, то участие в этом процессе интеллигенции явно недооценено.
На закате жизни советского общества законы сталинского дарвинизма уже не действовали. Непохожих не расстреливали пачками. Но и делать им было нечего. Поэтому они прозябали на самых разных этажах необъятной административной системы и прели там, как овощи в непроветриваемом помещении. Тот, кто не становился циником в этих условиях, либо спивался, либо сходил с ума. «Мне сорок пять лет, - писал Довлатов, - все нормальные люди давно застрелились или спились». Но большинство тем не менее выжило, культивируя в себе тот самый здоровый цинизм. Когда после политического (но не социального) землетрясения пыль рассеялась, по руинам СССР бродили толпы хорошо образованных (спасибо советской школе), недостаточно напуганных (спасибо «оттепели»), но плохо одетых и хотевших «жить по-человечески» людей. Для подавляющего большинства это осталось мечтой, но кое-кому удалось приспособиться, а некоторым даже приватизировать небольшой обломок Системы. Наравне с криминалом они вошли в новую элиту.
Конечно, люди эти любили деньги (но, как заметил Булгаков, это всегда было), но не как КАПИТАЛ, а как СИМВОЛ САМОРЕАЛИЗАЦИИ. Экономическая деятельность была им на самом деле чужда. Она противоречила их воспитанию, их природе. Они не были для этого в достаточной степени грубыми. Они «делали свой бизнес» и, делая его, были противны самим себе. Душа просила иного, но им было не привыкать делать то, что противно. Капиталистическое будущее России предстает у Чехова в образе Лопахина, этакого грубого и практичного мужика, предлагающего осуществить «предпродажную подготовку заброшенного участка где-нибудь на Николиной горе». В жизни все вышло интереснее. Справились без мужиков. Русский «капитализм» был построен руками самих интеллигентов, советских диссидентов. Конечно, не тех диссидентов, которые выходили с протестом на Пушкинскую площадь (эти до сих пор там стоят), а тех, кто «диссидентствовал» на кухне и в курилке. Это они, герои Сергея Довлатова и Юрия Полякова, пришли вырубать сад для новой России. Не всем удалось, но многие преуспели…
Но, когда борьба за выживание завершилась, для тех, у кого «жизнь состоялась», возник новый вопрос: «Зачем?» Денег у правящего класса оказалось более чем достаточно, а сам бизнес им никогда не был по-настоящему интересен. Более того, им неинтересен труд как таковой. Они много работают, часто до изнеможения, до самоуничтожения, но только по необходимости, как работает белка в колесе, не имея возможности спрыгнуть на землю. Экономическая элита России состоит сегодня преимущественно из уставших, морально и физически изношенных людей, не имеющих никакой мотивации развивать свое дело. Они живут по инерции, работают по инерции, богатеют по инерции. Не потому, что хотят, а потому, что знают, что если остановятся, то будут уничтожены. Они больше не готовы что-либо делать «на зубах» и скорее предпочтут бросить все и раствориться в своих виллах, яхтах и счетах, чем примут какой-либо новый вызов времени.
Растущая мощь и аппетиты бюрократии вызывают у них отвращение. Но у них не возникает ни малейшего желания оказать ей сопротивление. Напротив, они только укрепляются в мысли и стремлении все бросить и бежать. Вообще, беспрецедентное давление, которое испытывает сегодня элита со стороны бюрократии, - главный повод для депрессии. Но вы не найдете никаких следов борьбы, поле оставлено без боя. Все от мала до велика, от ларечника до президента банка, идут к чиновнику на поклон, как к ордынскому мурзе, несут дань. Возвышение бюрократии является сегодня не столько свидетельством силы бюрократии, сколько доказательством слабости правящего класса, его трусости, мягкотелости и безответственности. Власть как скала в океане, она тем выше нависает над обществом, чем сильнее отлив…
Новой русской элитой овладела абулия, паралич воли. Она не желает более ничего делать. Это касается как общественных дел, так и своего собственного бизнеса. Все озабочены поиском менеджеров, на плечи которых можно было бы переложить тоскливую рутину управления. Кадровый голод охватил страну. На десять богатых не найдется и одного умеющего по-современному работать. Квалифицированных работников не найти, и стоят они непомерно дорого. Обстановка в московских гостиных напоминает сюжет старого еврейского анекдота брежневской эпохи, где прохожий обращается к незнакомой группе людей со словами: «Я не знаю, о чем вы говорите, но ехать надо». Но если тогда ехали те, кому было плохо (или казалось, что им плохо), то теперь едут те, кому хорошо, и особенно те, кому лучше всех.
Трудно припомнить, когда еще в нашей истории самый успешный и процветающий класс чувствовал бы себя настолько неприкаянно в собственной стране. «Онегинский сплин» быстрее, чем китайский грипп, распространяется по России. Практически весь правящий слой оказался лишним, ненужным.
Россия - заложница в руках «лишнего поколения». Тема «лишних людей» - сквозная для русской культуры, начиная в середины XIX века. «Эти существа, - писал о них В.Г. Белинский, - часто бывают одарены большими нравственными преимуществами, большими духовными силами, обещают много, исполняют мало или ничего не исполняют. Это не от них самих; тут есть fatum, заключающийся в действительности, которою окружены они как воздухом, и из которой не в силах и не во власти человека освободиться».
Никогда, однако же, еще не было так, чтобы люди эти составили весь руководящий слой общества, парализовав его своей бездеятельностью. Спасение России - дело следующих поколений.
Опрос по теме
Вы согласны, что российские мультимиллионеры и миллиардеры из бывшей советской интеллигенции - лишние люди в современной России? - просили мы граждан России
Анзор Мухтарбеков, таксист, Москва:
- А где вы встречали интеллигента-миллионера? Ну, Ростропович, может, или Солженицын - и все. Интеллигенты не умеют деньги зарабатывать. А если и свалится на них богатство, то не сумеют удержать.
Сергей Никонов, Ухта, взрывотехник:
- Наличие мультиденежных людей повышает рейтинг страны в глазах мирового сообщества. Как гегемон - я их ненавижу, но как патриот я их уважаю.
Дмитрий Пяткин, рабочий, Рязань:
- Эти люди дают по нескольку сотен, а может, и тысяч рабочих мест. Какие же они лишние?
Виктор Семецкий, студент, Томск:
- Это кто такие? Деятели нашей культуры, что ли? Если их не станет, то в газетах читать нечего будет. А так - один женился, другой развелся. Всегда есть о чем писать!
Сергей Голицын, IT-менеджер, Санкт-Петербург:
- Такие люди нужны. Ибо рано или поздно их деньги будут вложены в нашу жизнь. Хотя кто-то и свою жизнь вложит в их деньги. Но это уже физика - теория относительности.
Андрей Денисов, предприниматель, Воркута:
- Если кто из них решил, что он тут лишний, то давно уже и семья за рубежами, и бизнес, ну и сам в основном. Да и как может быть капиталист лишним при капитализме?
Сергей Буркатов, дальнобойщик, Архангельск:
- Нет. Не лишние. В Сибири снег еще не убран. А если серьезно, то если какой-то - миллиардер действительно занимается производством - флаг ему в руки. Я только за.
Александр Музафаров, социолог, Москва:
- Вопрос неоднозначен. С одной стороны, если лишние люди - это те, кто не вписывается в современное российское общество, то да - исключения неизвестны. Если же говорить о пользе для страны, то их нельзя оценивать скопом - некоторые приносят пользу.