Наша страна существует в параллельных мирах: телевизионном и реальном. С голубых экранов нас убеждают, что девальвация рубля не коснулась простого россиянина, «дно» кризиса достигнуто, и скоро, возможно, наступит светлое завтра. А в продовольственном магазине мы видим космические цены на продукты, в кармане – всё более тощающий кошелёк, в бухгалтерии – съеденную правительственными ультралибералами-монетаристами мизерную зарплату.
Как сломать инфляционные тенденции? Почему «слабый обречён умереть»? В чём преимущества экспорта? Как спасти Курильские острова? Об этом и многом другом «АН» спросили кандидата экономических наук, доцента Виктора СИРЕНКО.
Кто виноват?
– Виктор Сергеевич, почему цены нас так бьют?
– Давайте сразу определимся в терминах. Что такое инфляция? Это переполнение денежными средствами каналов реализации потребительских товаров. Грубо говоря – денег становится больше, чем производится товаров. В результате идёт переполнение рынка деньгами, ценники растут, зарплаты обесцениваются. И это состояние имманентно присуще построенной в нашей стране экономической модели.
Одна из её главных порочных проблем – неэффективная и нерациональная оплата труда. Зарплата должна стимулировать работника к увеличению производительности труда. У нас же эти параллельные прямые не пересекаются: зарплаты растут быстрее производительности.
– Особенно это заметно у крупных чиновников!
– Да, у тонкой прослойки «элиты», но колоссальными темпами. Осенью прошлого года, понимая, что девальвация неизбежна, они себе резко – в разы – подняли оплату труда. Затем демонстративно снизили её на 10%, забыв сказать народу, что эти сокращения коснулись только так называемой голой зарплаты, без всяческих надбавок и премий. Те остались неизменными.
Начальник департамента министерства получает 800 тысяч рублей в месяц, а для простого человека на периферии зарплата в 5–6 тысяч считается хорошими деньгами. У нас точно такая же система оплаты труда, какая была в 20-х годах прошлого века. В 1921 году вышло постановление о повышении заработной платы руководящим кадрам. Рабочий получал 40–50 рублей, а господин Дзержинский – 13 500 рублей в месяц. Тогда тоже чиновники обезопасили себя от разрухи.
В итоге увеличение зарплат у нынешней «элиты» при снижении выпуска товаров (падении производства) привело к резкому увеличению роста денежной массы (чиновников у нас больше, чем было в СССР) и сказалось на инфляции для всей страны, для всех категорий населения. Следовательно, привело к ухудшению положения трудящихся.
– С этим разобрались. Ещё причины есть?
– Вторая причина инфляции – неконтролируемый рост издержек производства из-за устаревшего оборудования, некачественного менеджмента, непрофессионализма кадров и т.д. А раз они растут, то для получения прежнего уровня прибыли надо повышать цены. Всё это ещё больше разгоняет маховик инфляции.
О бедном банкире замолвите слово
– То есть вместо снижения себестоимости продукции надо просто продать подороже?
– Конечно. Тем более что какой-нибудь аффилированный с большим чиновником директор сможет выбить государственные субсидии для покрытия издержек. Иначе говоря – за наш с вами счёт профинансировать неэффективную работу предприятия любой формы собственности. За народные деньги он закроет свои дыры, или купит акции, или просто переведёт их в зарубежный банк. Этому способствует полное отсутствие контроля за выделенными средствами.
Например, правительство, прикрываясь кризисом, выделило полтора триллиона рублей «близким» банковским структурам. В том числе и частным. Вместо увеличения социальных расходов покрыло из бюджета возможные убытки, вызванные некачественным менеджментом этих банков.
Особенность нашей экономической модели такова, что чиновники вместо успешных собственников народными деньгами помогают неэффективным, ни коим образом не стимулируя их к развитию. Получается экономическая перевёрнутая пирамида.
– Но как заставить частные предприятия и банки, претендующие на субсидии или госгарантии и кредиты, снижать себестоимость своего продукта?
– Легко. Например, приходит директор предприятия выбивать у чиновника субсидию или госгарантию. Ему говорят – покажи, например, в пятилетней динамике, как у тебя менялась норма предельной прибыли. Она рассчитывается очень просто: из денежной выручки за реализованную продукцию вычитаются прямые затраты (сырьё, материалы, топливо, зарплата сотрудников). Полученная разница делится на выручку, и получается коэффициент нормы предельной прибыли в долях единицы. И если у него динамика идёт в понижение – значит, предприятие работает всё хуже и хуже, техника устаревает, производительность труда низкая. И руководитель хочет получить субсидию, чтобы за общественный счёт компенсировать падение эффективности работы предприятия.
– А как быть с предприятием, которое неэффективно?
– Только санация и ликвидация неэффективных предприятий. И выделение государственных субсидий всяческим «рогам и копытам» должно быть запрещено.
– Три кита: ограничение денежной массы, увеличение количества выпускаемой продукции за счёт роста производительности труда и ликвидация неэффективных предприятий...
– Эти три фактора должны создать условия для того, чтобы можно было реализовать эффективную систему управления на макро- и микроуровнях. Без неё никто работать не должен и не может. Пока же у нас вся эффективность менеджмента как частного, так и государственного сводится к увеличению себе любимому зарплат и других льгот.
Справка «АН»
В.С. Сиренко родился 30 ноября 1939 г. во Львове. В 1962 г. окончил Московский институт народного хозяйства им. Г.В. Плеханова, отделение экономики труда. В 60–70-е годы занимал должности доцента и заведующего кафедрой финансов института. В 70-е был деканом факультета повышения квалификации руководящих работников и специалистов для Минфина РФ. В 80‑е годы работал деканом факультета подготовки хозяйственных руководителей. С 1990 по 1994 г. занимал пост вице-губернатора Сахалинской области. Инициатор и один из основных разработчиков Федеральной целевой программы социально-экономического развития Курильских островов (1993–2003). С 1995 по 2003 г. – заместитель председателя межведомственной комиссии по реализации указанной программы, главный научный консультант программы. С 2004 г. – ведущий научный сотрудник Института внешних экономических связей, а с 2006 по 2010 г. – заведующий центром Высшей школы экономики. В настоящее время – консультант ОАО «Авангард». Награждён медалью правительства Социалистической Республики Вьетнам «За подготовку хозяйственных руководителей Социалистической Республики Вьетнам», а также медалью «300 лет Российского флота». Автор многочисленных работ по управлению экономикой.
Равнение на правофлангового
– Как можно обеспечить рост производительности труда? Правительство бьётся не первый год!
– Кардинально менять систему оплаты труда! В 30-е годы прошлого века при подвиге индустриализации страны была введена сдельно-прогрессивная зарплата. Для рабочего были созданы стимулы выпускать больше продукции. В 50-е, при Хрущёве, её отменили, и вместо стимулирования труда началось его дестимулирование. Это во многом способствовало нашему поражению в войне социалистической и капиталистической экономик.
Второе – вводить бригадную организацию труда в широком смысле этого слова. Бригада – будь она на уровне завода, или банка, или даже региона – сможет заставить руководство повышать норму прибыли любой организации (даже субъекта Федерации) через снижение производственных издержек, а не через завышение конечной цены продукта. Который из-за этой цены, из-за обнищания широких масс населения никто не купит.
Третье – делегировать полномочия из центра непосредственным исполнителям. Надо стремиться к тому, чтобы любое предприятие, любой регион был самофинансируем.
– Утопия. У нас два-три региона-донора, остальные – в преддефолтном состоянии.
– Это прямая вина федерального центра, его бюджетной и налоговой политики. Регион – это такой же завод. Он производит продукцию, обеспечивает людей социальными условиями, платит налоги. Но налоги должны быть такого уровня, чтобы предприятия (регион) могли развиваться за счёт своей прибыли, проводить модернизацию оборудования, вкладывать деньги в подготовку кадров для него и т.д.
Нужно, чтобы мы не только по форме были федерацией, но и по сути. Например, в той же Германии налоги собираются непосредственно в землях (субъектах федерации), а у нас устанавливает и затем почти всё забирает центр – такая же «монополия».
Но есть работающий пример – Сахалин. По соглашению о разделе продукции 50% доходов от добычи газа на шельфе идёт региону, а 50% – в центр. И Сахалину в последние годы пошли миллиарды долларов. Регион начинает развивать экономику, доля останется прежней, но в объёмах отчислений только растёт.
Сейчас, в пору тяжёлого финансового положения подавляющего большинства российских регионов, спровоцированного, кстати, именно федеральным центром, им надо передать право на использование собираемого на территории подоходного налога. Чтобы руководитель был заинтересован в росте зарплаты работников, занятых на его территории, а следовательно, в росте подоходного налога. И оценивать работу главы региона с этой точки зрения. Растёт собираемость – губернатор работает. Сокращается – добро пожаловать в отставку.
– Вы предлагаете закрывать неэффективные предприятия. Но, наверное, выгоднее их сделать эффективными?
– Вначале необходимо победить инфляцию, которая не даёт развиваться всей стране. Нечто подобное сложилось на Западе в 70–80-е годы прошлого века. Они объявили ей войну и смогли довести её до 2–3%. Как? Поняли, что любой внутренний рынок слишком мал. И стали ориентировать своих предпринимателей на экспорт произведённой продукции. Тем же путём пошли в Китае, создав мировую фабрику.
И везде оказывали поддержку не тем предприятиям, которые находятся накануне краха, а тем, которые могут обеспечить эффективность. Экономисты называют этот процесс структурными изменениями в экономике. И нам, если хотим выжить, надо решительно принять это горькое, но спасительное лекарство.
– Какие экспортные направления надо развивать?
– Нефте- и газодобыча, экспорт оружия, металлургия, лесная промышленность. А самое главное – экологически чистое сельское хозяйство и рыбная отрасль. Это может и должно приносить в казну больше валюты, чем та же нефтянка. Но надо в разы увеличивать господдержку сельского хозяйства, рыбного комплекса как максимально экспортоёмких областей производства.
Но надо дать самим предприятиям определять те виды продукции, которыми они могут забросать весь мир. Например, один мой знакомый заполонил мировой рынок балетных тапочек. Смешно? А он стал миллионером. Узкая специализация даёт эффект при одновременном резком расширении масштабов этой продукции, которая даёт максимальную норму предельной прибыли. Но для этой работы нужны управленцы другого уровня, чем нынешние чиновники.
– А как стимулировать дотационные регионы к развитию? Ведь сейчас губернатору всё равно – развивать или нет реальное производство. Всё равно из центра дадут трансферт.
– Ещё в середине 90-х я через Минфин протащил в Налоговый кодекс идею инвестиционного налогового кредита (ИНК). Его суть в том, что налоги, часть которых полагается центру, платятся в центр, но возвращаются субъекту Федерации на очень строгих условиях под строжайшим контролем. Например, по половине действующей ставки ЦБ или даже трети ставки. Это длинные деньги на развитие региона. Сейчас это тоже возможно, но используется просто безобразно.
ИНК надо поддерживать предприятия, которые в течение нескольких лет показывают повышение нормы предельной прибыли. Значит, оно более кредитоспособно, и государство, выступающее в роли коммерсанта, должно предоставить ему ИНК в большем объёме и под меньший процент. Таким образом, возникают чисто экономические, а не административные отношения между государством и предприятием.
Тогда каждый – от директора до станочника – будет заинтересован работать лучше, снижать издержки, в том числе и через переработку отходов производства, повышать производительность труда. Ведь он будет видеть, что значительная часть уплаченных налогов возвращается на закупку оборудования, на увеличение заработной платы, на расширение производства, развитие самого предприятия. А при стабильном увеличении ИНК уже можно думать не о покупке современного оборудования, а о его лизинге, что гораздо рентабельнее.
– Но при увеличении зарплаты работникам себестоимость продукции только вырастет…
– Это, скажем мягко, маленькая ложь наших правительственных либералов. Мол, нельзя поднимать зарплаты – тогда продукция будет неконкурентоспособной. Форд более ста лет назад доказал, что для снижения издержек и повышения прибыли надо резко повысить объёмы производства конкурентной продукции. Тогда удельный вес заработной платы в себестоимости продукции уменьшается, несмотря на её абсолютный рост.
Но при росте зарплаты увеличивается покупательная способность населения, растёт спрос, внутренний валовый продукт – ВВП. Растёт вся экономика.
– Каким образом?
– Причины кризиса – в двух фундаментальных факторах. Первый – рост общего уровня издержек производства на все товары. И значит, существенный рост цен в магазинах. Второй – снижение реальной заработной платы работников.
Как преодолеть? Во-первых – надо честно признать эти факторы. Во-вторых, наконец-то наладить реальную экономическую стимуляцию предприятий для комплексной переработки отходов. Это даст большое количество дополнительной ценной продукции, приведёт к снижению издержек производства и цен на всю продукцию, выпускаемую не только предприятием, но и его смежниками. А расширение масштабов применения сдельно-прогрессивной оплаты труда приведёт к росту покупательского спроса населения. Продукции становится всё больше, зарплата существенно повышается – какой тут может быть кризис?! Мы переходим к нормально функционирующей экономике.
– В нынешних условиях можно всё это сделать?
– Это самое удобное время. Только надо понимать, что нельзя делать закрытую экономику, надо открыть ворота для эффективного экспорта. Если он эффективен, выручка в валюте растёт, эти деньги предприниматель вкладывает в дальнейшее развитие производства, понимая, что надо не сырьё гнать, а продукцию с высокой добавленной стоимостью. Количество долларов в экономике увеличится, и сразу изменятся ставки рубля к доллару. Рубль укрепится. Инфляция будет снижаться.
Но главное – если в условиях постоянной ограниченности ресурсов комплексно перерабатывать отходы производства и стимулировать труд работников сдельно-прогрессивной системой оплаты труда, то никогда в нашей стране не будет кризиса!
Обустроить край земли
- Я знаю, что вы против действующей программы развития Курильских островов. Причины?
– Правительство, утвердив 4 августа 2015 года Федеральную целевую программу (ФЦП) «Социально-экономическое развитие Курильских островов (Сахалинская область) на 2016–2025 годы», на мой взгляд, проявило определённое недопонимание специфики хозяйственной деятельности на островах и самой сути федеральной целевой программы социально-экономического развития этой территории. Премьер Дм. Медведев в числе приоритетных задач назвал развитие там горнорудных разработок. Как можно в экологически уязвимом регионе наряду с рыбоохранным комплексом развивать горнорудную промышленность? Честно говоря, я этого не понимаю.
Курильские острова – это уникальная площадка для освоения богатейших и восполняемых (!) биологических ресурсов акваторий, прилегающих к их территории. Такая, как сейчас модно говорить, территория опережающего рыбного развития. У правительства же иной подход, который состоит в том, что участнику мероприятий ФЦП становится всё равно, какие ресурсы разрабатывать, лишь бы извлекать максимальную прибыль. А что будет с природой – безразлично. Такой деляческий подход просто недопустим!
– Уже есть примеры?
– Да, на труднодоступном курильском острове Уруп уже несколько лет ведётся разработка золота с привлечением внешних компаний. Сахалинской области в соответствии с принятой ФЦП предложено выделить на дальнейшие разработки свои бюджетные средства. При этом отсутствуют данные об утверждённых запасах минеральных ресурсов на Курильских островах и о расчёте рентабельности этих разработок. Но экологический вред налицо.
На Урупе находятся важнейшие места обитания редких морских животных: каланов, тюленей-антуров и сивучей. Основные их лежбища расположены как раз поблизости от небольшого – его запасов хватит всего на 8 лет работы – золоторудного месторождения на юге Урупа. Как сообщает Экологическая вахта Сахалина, разработку месторождения ведёт компания «Курилгео», 100% акций которой принадлежат кипрскому офшору Solway Group. Причём ведёт очень опасным и вредным способом – путём обработки руды большими объёмами смертельно опасных цианидов. Уруп – небольшой клочок суши, а кипрский офшор построил там огромный карьер, хранилища жидких токсичных отходов, завод по переработке руды и многое другое. Компания «Курилгео» работает на Урупе уже около 12 лет, и за это время численность каланов здесь сократилась более чем в четыре раза. Было 2 тысячи, стало менее 500. Нарушения выявлены, административные меры приняты, но всё идёт, как и шло.
Федеральная целевая программа, которую утвердило правительство, фактически откроет дорогу и даст индульгенцию подобному хищничеству. Поэтому я считаю, что в программу должны быть включены существенные изменения с принципиально иными подходами и приоритетами развития этой уникальной территории.
– У вас ведь была другая программа?
– В 90-е годы мы подготовили ФЦП «Развитие Курильских островов», которая в приоритет поставила перспективное развитие именно рыбохозяйственного комплекса и связанных с ним производств. Эта программа была направлена на эффективное использование и получение прибыли только от возобновляемых природных ресурсов. Поэтому в программу вошли объекты рыбохозяйственного комплекса, биофармацевтических производств и геотермальной энергетики. Как раз такой подход и дал импульс для позитивного развития Курильских островов – с учётом чувствительности их биосферы.
Хотя и тогда лоббировались идеи о разработке на Курильских островах месторождений золота, серебра, серы, титано-магнетитовых песков и других минеральных ресурсов. Но так как в мире нет примеров позитивного развития территорий, на которых наряду с использованием морских биоресурсов осуществляются горнорудные разработки, все эти предложения были отвергнуты. Зато использовался опыт Новой Зеландии, где (и это показательно) разрабатываются проекты по развитию рыбохозяйственного комплекса, биофармацевтических производств и геотермальной энергетики.
В результате такого подхода сохраняется биосфера этих территорий.
– А есть конкретные наработки?
– Учёными РАН, в частности ВНИРО, была разработана система мер по созданию особых экономических условий, стимулирующих развитие рыбохозяйственного комплекса Курильских островов. Их использование позволяет создать на территории Курильских островов безубыточное производство. Должны быть определены курильские рыбохозяйственные предприятия, имеющие положительную динамику нормы предельной прибыли от используемых морских биоресурсов. Это означает, что такое предприятие обеспечивает реальное повышение эффективности перерабатываемых ресурсов. Если хозяйственное предприятие заинтересовано в создании безотходного производства, то федеральные органы и правительство Сахалинской области должны ему из части получаемой прибыли и уплачиваемой в виде налогов предоставлять инвестиционный налоговый кредит на льготных условиях. Рассчитывается за кредит предприятие из выручки от реализации продукции из отходов. В результате такого подхода возникает многократный эффект от хозяйственной деятельности: предприятие получает дополнительную прибыль, народное хозяйство – новую гамму ценных продуктов (новые лекарственные препараты и биодобавки), государство обеспечивает возврат выделенных кредитных ресурсов. При этом достигаются два главных результата: сохраняется уникальная природная среда Курильских островов, а рыбохозяйственные предприятия региона становятся конкурентоспособными на мировом рынке.
– Может быть, тогда некоторые курильчане перестанут с завистью смотреть в сторону Японии?
– Политика есть концентрированное выражение экономики. Когда в конце 90-х годов на Курилах были введены в строй современные рыбоперерабатывающие предприятия, японская пресса буквально взорвалась: «Советы создают эффективную экономику!». И констатировали, что если у нас всё получится, то переговоры с Россией по возврату «северных территорий» будет вести неизмеримо сложнее. Но это тема отдельного большого разговора.