Элита требует от государства экономических и прочих чудес. (Государство, правда, платит ей той же монетой, заявляя, что эти чудеса уже происходят.) Но власть для нее остается чужеродным элементом. Это – «она», и ничего хорошего от «нее» ждать нельзя по определению. Властью интересуются лишь те, кто еще не потерял надежду на ней заработать. Остальные с головой уходят в свою частную жизнь. Чем состоятельнее человек, тем дальше он может отойти. Самые состоятельные не отходят даже, а отъезжают...
Дистанцирование – вот основной вектор отношения наиболее активной и влиятельной части общества к государству сегодня. Это не мешает, однако, ей обвинять правительство в бездействии и пассивности, возлагая на него ответственность за прогрессирующий застой. В действительности дело обстоит с точностью «до наоборот»: правительство застыло в нерешительности, скованное по рукам и ногам апатией самого общества.
«Великая тайна» современной России состоит в том, что в ней никому сейчас не нужны перемены. Нет ни одной общественной силы – кроме самого государства, пожалуй, – которая стремилась бы к тому, чтобы радикально изменить сложившийся социальный и экономический status quo. В обществе сформировался «здоровый» консервативный консенсус, своего рода «коалиция против перемен». И этот консервативный консенсус, невидимый, неощутимый, призрачный, как мистическая аура, определяет на самом деле политическую атмосферу в стране.
Правительство между тем не существует в вакууме. Всеми своими «административными фибрами», десятками тысяч «информационных пор» оно впитывает в себя атмосферу этого социального паралича. При этом очевидно – когда общество не настроено на «великие дела», власть прозябает, погрязнув в межклановых конфликтах.
Если не власть, то кто же сегодня делает погоду в России? Ответ для многих прозвучит парадоксально: те же, кто делал ее в СССР. «Малый капиталистический застой» – младший брат «большого социалистического застоя». У них одни и те же родители – стареющие советские элиты. Революция «лаборантов» по прошествии лет обернулась контрреволюцией «деканов». Советские академики и профессора, главврачи и главрежи, генералы и адмиралы, директора и ректоры и, в конце концов, заворги и парторги (куда же без этого) оказались гораздо более приспособленными к новым общественным условиям, чем многие от них ожидали.
Не все, конечно. Далеко не все. Большой части советской элиты, причем, возможно, ее лучшей части, был нанесен в 90-е годы сокрушительный удар, от которого она до сих пор не может оправиться. Но та ее часть, которая отличалась гибкими убеждениями, подвижной моралью и крепкой психикой, выжила. Когда буря улеглась и «лаборанты» засели за написание революционных мемуаров, эта старая советская элита, отряхнув прах как коммунистических, так и либеральных иллюзий с ног своих, заняла в обществе привычные ей «командные высоты».
И вот с этих-то высот она повела бешеный огонь против любых существенных перемен в общественной жизни, и прежде всего в социальной сфере. Не трогайте Академию – оплот российской науки. Не трогайте государственную медицину – основу нашего здравоохранения. Даже не вздумайте тронуть театры, паразитирующие на бюджетных дотациях, – рухнет культура. Не трогайте армию, дипломатию, ВПК и колхозы. Не притрагивайтесь ни к чему, потому что это наше наследие. А наследие, сами понимаете, неприкосновенно...
Понятно, что, обжегшись на молоке, дуют на воду. Бездумное и корыстное реформаторство может привести к трагическим последствиям. Но инстинктивное и, кстати, не менее корыстное сопротивление любым переменам заводит общество в тупик. Вы присмотритесь к встречам президента с «великими» (артистами, учеными, журналистами и пр.). О чем просят? Не трогайте нас, остановите правительство, дайте жить, как жили, и еще немного денег...
Увы, но прошли те времена, когда общество жило под девизом «Время, вперед!». А если оно перестает развиваться, то рано или поздно будет уничтожено конкурентами, и накопившиеся в избытке продукты общественного гниения вызовут революцию. Это социальная аксиома. Но доживающей свой срок советской элите плевать на аксиомы. Она сама уже давно неконкурентоспособна, и, чтобы выжить, ей нужно остановить время. Власть в России оказалась заложником у «пожирателей времени».
И вот уже само правительство тянет время. Да и как может быть работоспособным кабинет, у которого нет лидера? Дело не в том, насколько оправданна технология использования «технического премьера» в «переходный период», а в том, сколько будет стоить России двухлетнее топтание на месте. Мы с легкостью разбрасываемся тем, чего и так нет.
Но застой происходит не только потому, что правительство чего-то не делает, а потому, что и в обществе нет запроса на «действие». Именно поэтому партия «действия» в правительстве на глазах деградирует. Миграция высших и средних государственных служащих в экономический сектор принимает угрожающий характер. Причем уходят лучшие, активные, с амбициями. Им на смену приходят исполнительные и голодные.
Впрочем, в одном советская элита бессильна. Остановить естественный процесс старения она не может, даже находясь на командных высотах. Этого даже на встрече с президентом не попросишь... Где-то в 2010–2015 годах Россию ожидает болезненная перемена поколений. Она может пройти по одному из двух сценариев: «революционного обвала» по аналогии с концом брежневского «золотого века», если правительство уступит «пожирателям времени», и «эволюционного скачка», если оно сможет урезонить нынешние элиты и подготовит необходимую смену.
Таким образом, чтобы обеспечить экономический и социальный прогресс, российской власти нужно действовать не столько вместе с элитой, сколько вопреки. Для этого она должна будет опереться не на элиту, по-русски – «общественность», а на более широкие слои населения, то есть собственно на «общество». Хотя такое поведение властей, своего рода петровская «стрижка бород», плохо согласуется с западным пониманием демократии и свободы.
…Никак в России не встретятся эти два одиночества: свобода и прогресс...
А вы бы дали артистам, ученым и писателям большие зарплаты, чтобы они горя не знали?
Спросили мы жителей России
Егор Бескудников, 21 год, семинарист, Подольск:
- Писатель писателю рознь. Какому-то писателю не то что зарплату, по морде дать было бы неплохо. А другому, наоборот, хочется что-то хорошее сделать, потому как большие деньги ему не особо нужны - не ради них он пишет... То же и с учеными. Тем, кто думает, как Землю-матушку сберечь, можно денег из казны не жалеть, а тех, чья мысль лишь на разрушение работает, гнать погаными тряпками.
Леонид Гайданов, 60 лет, преподаватель-переводчик, Москва:
- Ученым - однозначно. Все равно никто не разбирается, в чем там они копаются. Писателям - возродить Литфонд. Не для строительства домов творчества, а для помощи начинающим авторам. Конкурсы тематические с большими премиями и обязательным изданием произведения солидным тиражом. Маститым писателям приплачивать за «воспитай ученика»... Артистам? Может, театральным и кино. Эстрадная шелупонь и так неплохо получает.
Елена Самохина, 33 года, проводница, Оренбург:
- А они что, горе мыкают? Ой, бедненькие! Ну ладно, ученые - еще куда ни шло. Но уж артисты! На их физиономии по телевизору посмотришь - не то что дать - у них бы еще отобрать побольше. Чтоб к народу поближе стали.
Дмитрий Гаврилов, 38 лет, предприниматель, Пенза:
- Так ведь они разные! Один ученый за гроши обороноспособность страны поддерживает, а другой за заморские гранты ее разваливает или летающие тарелки ищет. Театральные артисты даже в лучших театрах на копейки живут, не говоря уж о провинциальных театрах, а другие - в Кремлевском дворце свои тусовки устраивают. И вообще - артист должен со сборов жить. Нет сборов - значит, не нужен ты никому.
Сергей Коломиец, 30 лет, экспедитор, Владимирская обл.:
- Тут надо понять, чем кто занимается... Если человек сидит и пишет всякую, извините, фигню и при этом зовется писателем, то почему он должен жить за счет тех, кто работает на производстве и производит «прибавочный продукт»? Да и ученые - если их исследования обусловлены социальным заказом, то, безусловно, они необходимы и должны оплачиваться...
