Глава екатеринбургского фонда "Город без наркотиков" Евгений РОЙЗМАН пишет стихи и открывает музеи живописи, но крайне не любит рассуждать в интервью на отвлечённые темы. Он практик. С 1999 года его фонд провёл более 5000 операций совместно с полицией, отправляя в тюрьмы наркоторговцев и их "крышевателей". Через некоммерческие реабилитационные центра фонда прошло около 9000 наркоманов со всей страны, половина которых избавилась от зависимости (для сравнения: средний результат обычной клиники - 10%). Всё дело в особой методике: никаких препаратов. Сначала - месяц карантина с минимальным питанием, чтобы здоровый интерес к еде подавил интерес к наркотику. Затем - год жизни в обществе таких же реабилитантов: спорт, физический труд, саморазвитие. Приобретение веществ, в отличие от множества клиник, исключено.
Сейчас фонд под угрозой. Против него возбуждены уголовные дела: инкриминируется причинение смерти по неосторожности, насильственное удержание пациентов. Тем самым государство вынудило Ройзмана баллотироваться в мэры Екатеринбурга.
Не мальчик для битья
- Итак, вы захотели стать мэром.
- Не захотел, просто выбора нет. Губернатор - человек со стороны, из Москвы, - бросил нам вызов. Пришёл в город, где мы живём, решаем проблемы, никому ничего не должны. Пришёл и начал махать палкой направо и налево - борется с общественниками, с журналистами. Давит наш фонд. Подключил к этим конфликтам силовиков, развязал им руки. Где губернатор слаб, там набирают вес силовики - здесь сложилась настоящая хунта.
Разгромили наш хоспис, где находились 300 реабилитантов (теперь умещаются только 100 человек). Создали свою организацию "Урал без наркотиков" - работают уже год, но до сих пор не спасли ни одного человека. При этом пиарятся на всю страну. Это симулякр, притон для наркоманов.
Никто из местных не вздумал бы так громить фонд. Последняя попытка была десять лет назад - те люди опозорились, многие в городе им руки не подают.
- Насколько серьёзная борьба на выборах вам предстоит?
- У нас всегда очень серьёзные выборы в городскую думу, а выборы мэра - ещё жёстче. Возможно всё: прослушка, наружка, силовые акции. Но мы тоже не мальчики для битья. В своём-то городе.
- Общее понимание ситуации таково: Ройзман борется с наркоторговлей, а государство её крышует и потому борется с Ройзманом. Неужели всё так жутко?
- Нет. Конечно, нет. Просто мы эффективно работаем, и на нашем фоне отчётливо видна импотенция власти. У нас очень высокий авторитет в народе, нас уважают. И власть ревнует. А если говорить открытым текстом, то единственные претензии, которые могут быть у силовиков к фонду, - это к претензии к успешности нашей работы против наркоторговли. У кого-то из силовиков интерес - сделать всё своими руками, чтобы это было только его заслугой, тогда как на самом деле основную часть работы делает фонд. Другой силовик получает деньги от наркоторговцев, а мы ему мешаем. Полицейские на местах с нами сотрудничают, а полицейское руководство пытается им это запретить, запугивает их.
- По сути вы занимаетесь правоохранительной деятельностью. Почему вы не работаете в полиции или прокуратуре?
- Послушай, это совершенно не моё. Я историк, исследователь. Просто в конце 90-х в городе назрело восстание против наркомафии. Я пришёл в общественную деятельность из бизнеса: я умею решать проблемы, работаю на результат. В Екатеринбурге наркоторговля как система прекратила своё существование. Но теперь в город прибыла московская команда полицаев и пытается вернуть эту систему. Местному Сотруднику отдела по борьбе с наркотиками сказали: будешь заносить по полтора миллиона в месяц с барыг. Он ответил: у нас так не принято. Ему пришлось уйти.
- Что можно сказать о полиции в целом?
- Там серьёзные проблемы. Сумасшедшая текучка кадров. В целом - очень низкий профессионализм, низкий интеллектуальный уровень. Система сгнила напрочь. Но внутри системы всегда остаются люди, которые помнят о таких вещах, как долг, честь, Родина. Система выдавливает их, но, выдавив полностью, она развалится.
- В Интернете пользуются популярностью откровения некоего опера. Он утверждает, что наркоторговля будет всегда, поскольку есть спрос. Поэтому лучше, мол, сотрудничать с послушными барыгами, чем способствовать появлению новых, незнакомых.
- Знаю, читал. Интересно, он у себя дома посуду моет? Она же потом всё равно испачкается... Этот опер не хочет работать и ищет обоснования своей никчёмности. Каждый профессионал знает: наркоторговля - это не торговля колбасой. В наркоторговле всё по-другому: не спрос рождает предложение, а наоборот. Любой вроде этого опера тебе объяснит, почему нельзя победить наркоторговлю. А мы были простыми парнями и доказали: можно. Везде, где боролись, получилось. Ещё у них есть излюбленный штамп: "Бывших наркоманов не бывает". Сколько угодно! Приди к нам на оперативку: 30 бывших - некоторые уже больше десяти лет не колются.
Метод и результат
- Сколько в Екатеринбурге было наркоманов до начала вашей деятельности и сколько их сейчас?
- Информации о количестве наркоманов нет никогда и ни у кого. Когда кто-то излагает такие цифры, он врёт. Достоверные данные - только по передозировкам. Когда мы начинали, в городе по 35-40 детей в год умирали от передоза. Через год нашей работы - 19. Ещё через год - 6. С 2002 года - ни одной детской смерти.
- Причинение смерти по неосторожности - абсолютно необоснованное обвинение?
- Наша реабилитанка Таня Казанцева умерла от менингита в больнице. В это же время в Чебаркуле от менингита умерло пятеро призывников - и никто дело не возбудил. В реабилитационных центрах смерти случаются сплошь и рядом: и у Назаралиева умирают, и у Маршака, и в государственных центрах. И я не припомню, чтобы против них возбуждали дела.
- И всё же в 2002 году в вашем центре имело место убийство.
- Один смертельный случай - на девять тысяч человек. Убийств в армии - в десятки раз больше. Да, в 2002 году нарколыги в нашем центре забили насмерть другого нарколыгу. В 2005-м нескольких посадили. Спекулируют на том, что это якобы сотрудники фонда. Это не сотрудники, а такие же реабилитанты - они-то у нас и работают. Потому что с наркоманами могут работать только бывшие наркоманы. Каждый наркоман - психолог, он завязывает в узел кого угодно. И только бывшего нарколыгу он не сможет ввести в заблуждение.
- Как вам опыт Швейцарии, где наркоманы становятся на учёт и бесплатно получают дозу? Таким образом их лишают необходимости грабить и воровать.
- России это не подходит - слишком большая очередь за дозой выстроится. На Украине попробовали лечить героинозависимых с помощью другого наркотика - метадона. Это называется "заместительная терапия". До конца жизни пациенты превращаются в растения. Многие врачи занялись наркоторговлей. Итог: число наркоманов выросло.
- Кумир молодёжи Горшок из группы "Король и шут", недавно умерший от наркотиков, признавался: за тысячу долларов его снимали с иглы за день.
- Снимали с ломки, но не с зависимости. Горшок умер, как последний нарколыга. И не такие от наркоты подыхали: Даль, Высоцкий, Толя Крупнов. Наркотики не выбирают, кого им убивать.
Дела партийные
- Многие деятели, в том числе уважаемые, вливаются в систему, чтобы менять её изнутри.
- Есть люди, которые всегда будут там, где сила, и будут всё прощать ей. Они вроде хорошие, приличные. Но у них на лбу барометр, на носу флюгер. Знают, к кому примкнуть. Это не про нас.
- "Единая Россия" или Народный фронт не дадут вам дополнительных возможностей?
- Не-а. Партия не даёт ресурс, она накидывает узду. Чем меньше ты связан с какими-либо партиями, тем ты свободнее.
- А как же "Гражданская платформа" Прохорова, от которой вы идёте в мэры?
- Я не член партии. В "Гражданской платформе" меня всё устраивает: это партия кормильцев, бизнесменов, создающих рабочие места, платящих налоги, не желающих уезжать из России. Они хотят видеть, как расходуются их налоги, и хотят как-то влиять на этот процесс. Мне близка "Гражданская платформа". Но: партия для меня - всего-навсего лицензия на политическую деятельность. Когда ещё проводились выборы по одномандатным округам, я ни о каких партиях не думал и слышать не хотел - выиграл по своему округу как независимый кандидат. Сегодня, чтобы поправить ситуацию в стране, надо вернуть выборы на всех уровнях. Прямые выборы, без всяких фильтров и согласований.
- Вас звали в «Единую Россию»?
- Да, в 2007 году, когда возглавлял региональное отделение «Справедливой России». Партия власти вдруг с ужасом обнаружила, что мы догоняем её по рейтингу. А на носу - выборы в Госдуму. На меня вышел Косопкин - представитель президента в Госдуме. Сделал мне предложение от лица Шойгу, Шаймиева, Лужкова и Грызлова: пойти в Госдуму от "Единой России" с полной гарантией прохождения. Я говорю: "Как вы это себе представляете? Если б вы сделали мне это предложение до Миронова, я бы мог хотя бы рассмотреть его. Но теперь - никак нет. Я уже слово дал". А потом, незадолго до выборов, меня вычеркнули из списка «Справедливой России».
Патология власти
- Удалось ли вам что-то сделать в Госдуме за время вашего депутатства с 2003-го по 2007-й?
- Я разрабатывал закон о принудительном лечении наркоманов, о введении визового режима с наркопроизводящими государствами Средней Азии - сейчас эти темы стали обсуждаться. Вносил закон об уголовной ответственности за продажу алкоголя детям - его приняли в 2011-м. Вносил закон об ужесточении наказания за наркоторговлю вплоть до пожизненного - его приняли в 2012-м, что-то к нему добавив. Главной работой в Думе для меня был приём населения: больше 30 тыс. человек за четыре года в личном порядке, не считая коллективных обращений.
- Объясните политическую кухню простому гражданину. Вы вносите законопроект, со всех сторон положительный, - почему другие депутаты его не поддерживают?
- Кто-то поддерживает. Под моим законопроектом об ужесточении наказаний за распространение наркотиков сразу подписались 70 депутатов в качестве соавторов. Проблема в том, что проходят только те законы, которые вносит "Единая Россия".
- В таком случае снова спрошу: не было бы выгоднее стать депутатом от ЕР?
- В "Единой России" мне скажут: этого не говори, туда не ходи. Чем единороссы могут мне помочь? Будут с нами в засадах сидеть? Смешно же. Денег от них нам не надо: мы провели более 5000 операций совместно с полицейскими, при этом не потратили и не попросили у государства ни копейки. В "Единой России" есть достойные люди, но я не хочу туда вступать. Я в КПСС не вступал, а туда - тем более не буду.
- Ответьте прямо: в Госдуме существует лобби наркоторговцев и продажных силовиков?
- Не-е (морщится). В Думе много нормальных людей - человек 30 или даже 40. Основная проблема страны - не коррупция, а патологическое неумение и нежелание работать. А ещё излишняя политизированность руководства (на мой взгляд, прокуратура, следственный комитет и полиция вообще не имеют права участвовать в политике).
- Почему власти так не хотят вас в Госдуме, если в одиночку вы никак не можете им помешать?
- Я для них недоговороспособен. Что у них в голове - понятия не имею, да и гадать не хочу. Я уже пережил Брежнева, Ельцина - и нынешних тоже переживу. Они приходят и уходят, а я буду делать своё дело. У руководителей страны произошла деформация личности: им кажется, что без них стране придёт конец. А страна-то, возможно, даже не заметит их исчезновения.
Навальный - нормальный
- Вы привыкли иметь дело с наркоманами - людьми, которые злоупотребляют свободой выбора. В связи с этим вопрос: вы демократичный человек или авторитарный?
- А не знаю. У меня никогда в жизни не было подчинённых и начальников - только единомышленники. Я свободный человек и руководствуюсь опытом предков, здравым смыслом.
- На каком месте для вас свобода по шкале ценностей?
- Нет ничего дороже свободы. Ну вообще ничего.
- Возможны ли перемены снизу, если власть остаётся прежней?
(Ройзман закрывает глаза и долго молчит).
- Постарайся понять одну вещь: мне неохота думать об этом, у меня нет времени на такие размышления. Я не могу изменить власть - у меня хватает дел, жизнь ограничена во времени. Но я могу не примыкать к власти и могу делать и говорить всё, что считаю нужным.
- Почему, на ваш взгляд, Россия лидирует по количеству потребляемого "кайфа", будь то алкоголь, никотин, героин?
- Потому что российская власть не выполняет главную задачу - сохранение народа.
- Что для вас станет знаком перемен?
- Когда прервётся телевещание, и президент скажет в прямом эфире: "Я, Владимир Путин, не позволю торговать наркотиками". Для этого требуется политическая воля, каковой в данный момент не наблюдается.
- Напоследок - пару слов о Навальном.
- Нормальный, разумный парень. Держится очень достойно. Попал в тяжелейшую ситуацию, в которой не всё зависит от него. Ему очень сложно сейчас найти верную линию поведения. Чем-то придётся поступаться, чтобы что-то сохранять. Пока плюс в том, что он не за решёткой. Я ему, конечно, желаю удачи и готов его поддержать.
- Пресс-секретарь Путина заявил, что Навального помилуют, если он признает свою вину.
- Я не стану давать советов в такой ситуации. Был бы один - было бы проще, а он себе уже не очень принадлежит: у него дети, жена.
- А насчёт Урлашова что скажете?
- Скажу одно. Мы провели множество операций. Я знаю, что такое взятка и что значит поймать человека на взятке. Это значит буквально схватить за руку. Урлашова не взяли с поличным, и даже его посредника не взяли со взяткой. А прослушку обвинители могут распечатать, свернуть в трубочку…
Справка "АН"
В 2010 году против представителя фонда уже возбуждалось дело о незаконном удержании пациентов. Возникла любопытная ситуация: "пострадавшие", которые написали заявления по инициативе прокуратуры, не явились на судебное заседание. Под давлением общественности подсудимый был оправдан.
Наркоманы поступают в реабилитационный центр под личную подпись и заявление на видео о своём согласии, однако силовики заявляют: пациенты делают это под давлением и в неадекватном состоянии. Впрочем, сотрудники фонда подобных уголовных дел не боятся. Дела эти слишком абсурдны: прокуратуре придётся сажать и родителей наркоманов, ведь именно они отправляют своих детей в реабилитационный центр.