Когда в прошлом году чемпион мира по боксу Николай ВАЛУЕВ неожиданно стал депутатом Госдумы от партии власти, у многих это вызвало иронию. Дескать, «Единая Россия» воспользовалась медийным лицом «Каменной Башки», как это делают многие коммерческие компании. Между тем Валуев уже успел зарекомендовать себя как неравнодушный и неординарный депутат. И, в отличие от многих коллег по парламенту, он не прячется от прессы.
Государство защищается
– Очень приятно, что среди единороссов есть депутаты, готовые к разговору.
– А вы думали, я вас испугаюсь?
– Вас испугать непросто. А вот «Единую Россию» – легко. Её защитная реакция на митинги – новые штрафы, огромные.
– В новом законе действительно очень большие цифры. Штрафы гораздо выше, чем те, которые предусмотрены за деяния более жёсткие, общественно-опасные. Но я не думаю, что огульно и абсолютно ко всем этот закон будет применяться. Не верю, что схватят тысячу человек и с каждого слупят по 200 тысяч или отправят на общественно-полезные работы. Этот закон – действительно защитная реакция, но не партии, а государства. Вдумайтесь в то, о чём говорят на улицах. Прочитайте их лозунги. Лозунгов-то немного. Сначала им не понравились думские выборы. Потом – президентские. Хотя в Россию позвали всех международных наблюдателей, каких можно было позвать, и они признали: на сегодняшний день абсолютное большинство населения голосовало за Путина. Но нет, протестующие требуют перевыборов, а вслед за ними – и товарищи эсеры с трибуны Госдумы. Другого развития событий они не предусматривают. Моё личное мнение: протестное движение осёдлывается людьми, которые попросту мечтают занять место власти. Тот же Навальный не скрывает, что хочет прийти в Кремль.
– Вы бы хотели, чтобы этот борец с коррупцией и кумир молодёжи вступил в «Единую Россию»?
– Теперь, когда он себя во всеуслышание объявил абсолютной противоположностью «Единой России», это вряд ли возможно. Но на тот момент, когда это было возможно, ему кто-то мешал? Я уверен, что нет. У нас есть подобные деятели. Например, Хинштейн. Он мало коррупционных дел поднял? Причём он-то, кстати, довёл их до конца. А что Навальный? Он инициировал единственный судебный процесс. И больше ничего не представил, кроме изобличительных статей, не подтверждённых документами. При отсутствии конструктива со стороны подобных товарищей можно подумать, что они просто воздействуют на умы. Ведь достаточно людей, которые так или иначе чем-то недовольны. Даже демократия не подразумевает, что будут довольны все. Мы говорим: у нас демократия. Хорошо. Но это не означает, что нужно заявлять аж о смене государственного строя. Были у нас смены государственного строя, мы это проходили. «Единая Россия» – сама против коррупции. «Борьба с коррупцией» – это речитативом повторяющаяся фраза на всех заседаниях и съездах. Из уст президента и премьера.
– По мнению оппозиционеров, проблема как раз в том, что к коррупции имеют отношение… высшие руководители.
– Вы хотите, чтобы я вам это прокомментировал?
– Не могу настаивать.
– Чтобы об этом заявлять, надо обладать не популизмом и домыслами, а доказательствами. Пожалуйста, пусть несут их в Следственный комитет, если они есть.
– Они несут. Вы считаете обоснованными отказы правоохранительных органов в возбуждении уголовных дел по заявлениям Навального?
– Прежде чем высказываться, мне нужно прочитать соответствующие документы.
– Но вы уже высказались…
– Если вы хотите конструктивного разговора, то вы могли бы заранее предоставить мне эти документы, чтобы я с ними ознакомился и вынес свой вердикт. Прежде чем комментировать что-то, в этом надо разобраться.
Право силы
– Спрошу вас о том, в чём вы точно разбираетесь. Оцените как боец: каково людям получать от ОМОНа кулаками по лицу?
– Когда столько людей скапливается в одном месте, возникает не только массовое сознание, но и массовые позывы. Достаточно одной искры, одного заводилы, который может вообще в сторону отойти, – а люди уже увлечены, превращаются в поток. Если речь идёт об угрозе общественной безопасности или самому ОМОНу, он проявляет жёсткость. Омоновцы хорошо оснащены, но в человеческом эквиваленте их несравненно меньше, чем протестующих. «Один в поле не воин», – это оттуда пошло.
– А когда омоновцы лежачих пинают – это как?
– Это никак. Это, конечно, не дело. Проблема вот в чём: когда ситуация доходит до столкновений, то уже нет места для рассуждений о гуманности. Причём с обеих сторон. Полиция обязана обеспечивать порядок в городе. Даже если на улицу выходят сто тысяч, основная часть населения города к этому не имеет отношения. Можно рассуждать очень долго и развести философию. Есть точка зрения, что абсолютно все генералы Красной армии в Великую Отечественную войну были душегубы, кровопийцы, ведь они снова и снова посылали множество людей в горнило, где их перемалывало. Но генералы делали это, потому что за ними – тыл, страна. Им приходится думать не только об этих людях, подвергаемых жестокости, но и обо всех остальных.
– Вообще вы считаете язык силы приемлемым? У вас у самого был случай силового конфликта?
– Вы про того охранника? Ему стоило вести себя более корректно.
– Ещё по Интернету разошлась ваша запись в твиттере о том, как вы пожурили белоленточника и он поднял свой окурок.
– Недавно была другая история. Весной я ездил на охоту в Архангельскую область. На берегу реки местные мужики устроили помойку. Я взял огромный мешок (для уток) и стал собирать в него всю эту гадость. Сначала они недоумевали, всё ли у меня в порядке с головой. Они всерьёз считают, что гадить – нормально. Но через пять минут они тоже принялись наводить порядок. Не факт, что после моего отъезда они снова не набросали эту кучу. Но что-то в их сознании осталось. Может, хоть один из них бутылку не выбросит. Чтобы переделать страну, начни с себя.
Вступил сам
– И всё-таки как вы попали в «Единую Россию»? Они вас попросили?
– Нет, это была моя инициатива. Я уже имел знакомства в администрации Санкт-Петербурга, также я знал председателя петербургского отделения «Единой России». Открывая школы бокса, я понял, что мне нужна определённая партийная поддержка. К тому же эта моя общественная деятельность и так воспринималась как политическая. Меня спрашивали, в какой я состою партии. Мне говорили: ты занимаешься политикой, ты понимаешь это? Я отвечал: ребята, я спортом занимаюсь. Но потом решил расставить точки над «i». Депутатский статус помогает мне решать в том числе и такие задачи. Мы уже открыли шесть школ – в Ленобласти и Новгородской области. Скоро откроем школы в Кузбассе и в Иркутской области. Все наши школы – бесплатные. От государства тренеры получают ставку – она маленькая, но хоть что-то. Получаем помещение, ремонт. Точнее, не мы получаем, а дети.
– Выходит, чтобы власть поддержала благое дело, надо к ней примкнуть?
– Власть поддерживала это благое дело, когда я ещё не был единороссом.
– Вы вступили в партию из чувства благодарности?
– Опять неверно. Не из чувства благодарности я вступил. Я просто расширил свои возможности на этой ниве. Не люблю просить, но ради мальчишек и девчонок попрошу. Унижаться не буду, но попрошу. Никто не ставил вопрос таким образом: мол, ты вступи, а мы поможем. Хотя, конечно, многие движения стараются привлекать известных людей, и «Единая Россия» – не исключение.
– ЕР осуществляет свои проекты не за свой счёт, а за счёт государства. Но приписывает эти достижения себе.
– «Единая Россия» позиционирует себя как партия большинства. Политические системы других стран тоже допускают наличие партии большинства. Никто здесь велосипед не изобретал. Другие партии, которые находились у власти, точно так же себя вели. Коммунисты сегодня считают, что их обошли, а раньше точно так же заявляли: «Партия! КПСС! Только мы!» Что вас удивляет – я не могу понять. Ничто не мешает другим партиям, кроме того, что ругать партию власти, заниматься общественно-полезными делами.
– У них нет госбюджета.
– Они тоже получают средства из бюджета. Пропорционально тому, сколько набрали голосов. По Сеньке шапка, как говорится. Если же вы говорите про то, что «Единая Россия» распоряжается бюджетом страны, то бюджетом распоряжается не «Единая Россия» как партия. Им распоряжаются депутаты и госслужащие, многие из которых – единороссы.
– Вы могли бы проголосовать вопреки своей фракции?
– Расскажу вам недавний случай. В весенней сессии предлагались две интерпретации антипедофильского закона. Один вариант был от правительства, а второй – от очень уважаемой мной Н. Карпович, которая не вошла в новый созыв Госдумы. Я начал бегать по залу и от небольшого опыта дёргать лидеров фракции: почему мы против хорошего законопроекта, а если то же самое идёт под грифом «Правительство РФ», то мы за? Ответ простой: нельзя принять два похожих закона. Когда мы голосуем против чего-то, не факт, что это не было учтено, проработано, принято. Я всё-таки проявил партийную дисциплину, проголосовал как все.
– Как вы считаете, для политика важны габариты?
– Абсолютно нет. О чём вы говорите вообще? Важно, что человек сам из себя представляет.
– Была даже такая шутка: Валуев держит на руках Медведева, как неизвестный солдат – спасённую девочку…
– Это провокация чистой воды. Люди придумывают подобные вещи от нечего делать. Рост не важен – ни в жизни, ни в политике. Он важен только в подводной лодке или в танке.
– Вам близко заявление полпреда (а тогда ещё – начальника цеха Уралвагонзавода) Холманских о том, что рабочие готовы разогнать протестующих?
– Я был на вагонном заводе в Кемерово, я был в угольных шахтах. Мне рабочие говорили то же самое: «Те, кто в Москве на улицах собирается, знают, как мы живём? Знают, за кого вообще они кричат?» Про всех рабочих не скажу, но эти, с которыми я общался, точно голосовали за Путина. Они готовы всем составом приехать в Москву и выступить в его поддержку. Причём о драках речь не идёт. Заявление Холманских не надо воспринимать буквально. Не будут рабочие атаковать протестующих, это не всерьёз.
– А вы лично стали бы защищать национального лидера как боксёр?
– Стал бы.