Когда речь заходит о просвещении «инородцев» в дореволюционной России, на память сразу приходит имя И.Н. Ульянова. Безусловно, Илья Николаевич немало сделал для приобщения к российской культуре нерусских жителей тогдашней Казанской губернии. Но был ещё один человек, который сделал намного больше, нежели отец будущего вождя мирового пролетариата. Это – Николай Иванович ИЛЬМИНСКИЙ.
Его имя в советское время тщательно замалчивалось. Оно и понятно. Даже сегодня можно увидеть в Рунете такие характеристики:
«…черносотенный «миссионер», выработавший специальную систему национального угнетения и обрусительской политики среди колониальных народов царской России, в первую очередь среди народов Поволжья и Сибири, соратник и близкий друг Победоносцева, крайний монархист и реакционер. «Система» Ильминского заключалась в организованном насаждении христианства, крещении «инородцев», систематическом внедрении в колониях русского языка и великодержавной христианско-монархической идеологии, в создании специальных школ для крещёных «инородцев», откуда должны были выйти принадлежащие к коренному национальному населению кадры верных царю и России полупопов-полуучителей. Ильминским и его приверженцами на базе рус. алфавита составлены алфавиты чувашского, крещено-татарского, марийского, удмуртского, казакского, якутского и др. языков. На этих языках им было напечатано 142 культовых книги».
Оставим сей перл на совести его автора, который, похоже, и с русским языком не совсем дружит. Обратимся лучше к биографии Николая Ивановича.
Детство, отрочество, юность
Николай Иванович Ильминский родился 23 апреля (5 мая) 1822 года в Пензе, в семье протоиерея местной Николаевской церкви. Помимо него в семье было ещё пятеро детей.
Первые уроки жизни он получил от вдовой дьяконицы Васильевны, которая была для Ильминских-младших кем-то вроде пушкинской Арины Родионовны. Потом были курс духовного училища и семинария, которую Николай Иванович окончил на «отлично» и как лучший студент был рекомендован для обучения в Казанской духовной академии. Именно к ней были приписаны все семинарии востока европейской части России и Сибири, в т.ч. и Пензенская.
Академия
В академии он увлекался церковной историей, слушал лекции по естественным наукам, изучал французский, немецкий, арабский и татарский языки. Обладая лингвистическими способностями –
к концу обучения знал кроме названных классические языки и изучал еврейский.
В 1846 г. Ильминский стал бакалавром татарского и арабского языков. В то же время он преподавал математику и естественные науки, которые впоследствии сменил на кафедру еврейского языка. Интересуясь живым народным татарским языком, годом позже он переселился на жительство из академии в Татарскую слободу, где сумел привлечь к себе симпатии и уважение недоверчивых местных жителей и даже сделался домашним учителем у одного богатого татарина.
В 1848 г. Казанской академии было поручено перевести на татарский язык Литургию Иоанна Златоуста. Эту работу поручили Ильминскому.
По заданиям архиепископа Казанского Григория (Постникова) он много ездил по селениям Казанской губернии. А в 1850 г. был командирован в Санкт-Петербург для проверки татарского перевода богослужебных книг и Нового Завета.
После выхода перевода Литургии его автор был награждён командировкой на Ближний Восток для изучения мусульманства. Эта поездка стала очень важной вехой в жизни Николая Ивановича.
Разрыв
Три года путешествовал Ильминский по Ближнему Востоку. Египет, Палестина, Сирия, Константинополь... В 1854-м он возвращается в Россию и начинает преподавать в возникшем к тому времени миссионерском (противомусульманском) отделении Казанской духовной академии. Но у Ильминского сразу же начались трения с руководством.
Ещё раньше, колеся по Казанской губернии, Николай Иванович видел бедственное положение, в котором находилось миссионерство среди народов Казанского края. Многие из коренных жителей Среднего Поволжья, формально давно считавшиеся православными – чуваши, мари, удмурты, часть татар, – без надлежащего пастырского окормления на деле оставались чужды даже внешней стороны христианства. Всё это наводило на мысли об изменениях в миссионерской деятельности. Ильминский приходит к выводу: «… необходимо школьное просвещение инородцев, которое развило бы в них охоту к самостоятельному, беспристрастному размышлению, обогатило бы их здравыми понятиями о природе и истории и внушило бы им уважение к свидетельствам достоверным». Миссионер среди мусульман должен одновременно быть для них и педагогом.
Ильминский сосредотачивается на проблемах татар и кряшен, ратует за создание в деревнях с крещёным населением школ с преподаванием начального курса в религиозном направлении на русском и татарском языках, за перевод полезных книг на татарский язык. Использовать рекомендует не арабский, а русский алфавит, так как он легко применяется к изображению звуков татарского языка...
Однако руководство академии не прислушалось к этим предложениям. Недовольство начальства вызвал и отказ Ильминского читать «официальный» курс «Полемика против Мухаммеданства». В результате Николай Иванович покидает духовную академию.
Быть соплеменником своих учеников
Выйдя из духовного сана, Ильминский переходит на государственную службу: с 31 декабря 1858 г. он – переводчик Оренбургской Пограничной комиссии. Здесь знакомится с Ибраем Алтынсарином – будущим просветителем казахов, а тогда писарем Пограничной комиссии.
Формально Алтынсарин не был учеником Ильминского, но их тесное многолетнее общение позволяет считать Ибрая воспитанником Ильминского (см. «НА» № 36-37, 2011).
В конце 1861 г. Николай Иванович возвращается в Казань по приглашению местного университета, где и начинает преподавать татарский язык. Одновременно преподаёт восточные языки в Казанской духовной академии, совмещая это с работой над учебными пособиями на татарском языке. В это же время судьба сводит его с Иваном Яковлевым (будущим просветителем чувашей), который в 1870 г. становится студентом Казанского университета, а уже на следующий год при активном содействии Ильминского составляет первый вариант нового чувашского алфавита, основанный на русской графике (см. «НА» №23-24, 2011).
Система просвещения, разработанная Ильминским, притягивала к нему многих представителей так называемых «нацменьшинств». Базовыми её идеями было, во-первых, то, что «обучение инородцев должно происходить на их родном языке, и притом на языке народном (в противоположность книжному); во-вторых, учитель непременно должен быть соплеменником своих учеников».
Эти идеи развивали впоследствии и Яковлев, и Алтынсарин, и прозванный «апостолом Алтая» будущий митрополит Московский и Коломенский Макарий Невский, причисленный уже в наше время к лику святых...
Николай Иванович не просто декларировал, но активно воплощал эти идеи в жизнь. В 1864 г.
он открыл первую школу для крещено-татарских детей (кряшенов) на родном для них языке. Будучи частной (и при том бесплатной!), школа через семь лет имела уже тридцать «филиалов». Директором этой школы стал воспитанник Ильминского кряшен отец Василий (Тимофеев). Собственно, с его учеников – трёх кряшенских мальчиков, односельчан отца Василия, которые жили в его казанской квартире, и началась будущая Центральная крещено-татарская школа.
Сам же Ильминский возглавил в 1872 г. созданную им Казанскую учительскую семинарию для «инородцев», рассказ о деятельности которой заслуживает отдельной статьи. Этой семинарией он руководил до последних своих дней.
«Скончался наш ангел»
В июне 1891 г. Николая Ивановича вызвали в Петербург. Оттуда он решил отправиться в Троице-Сергиеву лавру, чтобы прожить лето в Гефсиманском скиту и в монастырской тиши поработать над исправлением перевода Евангелия на якутский язык. В скиту Ильминский простудился и захворал. В Казань вернулся ослабевшим до такой степени, что уже не мог отстоять службу. В первый день праздника Рождества Христова Николай Иванович пособоровался, простился с женой. В следующую ночь исповедовался и причастился, а утром тихо скончался. Его супруга Екатерина Семёновна, сотворив крёстное знамение, сказала: «Скончался наш ангел».
На его погребение собралось великое множество людей от уважаемых представителей духовенства и профессоров академии до сотен простых кряшен. Апостол Поволжья был похоронен возле церкви Ярославских чудотворцев. Тело его и ныне покоится там – в десятке метров от мощей первого просветителя Казани святителя Гурия.
Богомольцы приходят поклониться его могиле и по сей день.