К. ЛАРИНА: Наши слушатели долготерпение воспринимают не как миф, а как абсолютную реальность. Связывают его, например, с тем, что «у русского народа никогда не было и сейчас нет собственности. Значит, не за что бороться, а надо терпеть».
Б. НАДЕЖДИН: На мой взгляд, как раз русский народ достаточно нетерпелив и склонен к протесту. Возьмите историю всяких крестьянских бунтов или заселение Сибири. Огромные просторы заселялись в первую очередь беглыми крепостными. А раз они убежали, то точно - люди не долготерпеливые. Русское государство даже выстраивало заставы, чтобы народ не бегал от помещиков, князей.
Н. ПЕТРОВ: Непокорность действительно проявлялась в бунтах, а сегодняшнее аморфное состояние людей - это, мне кажется, историческая память. Память о грандиозном кровопускании, которое было устроено в Гражданскую войну - она сидит в людях.
К. ЛАРИНА: Страх больше.
Н. ПЕТРОВ: Это не страх, а опаска «как бы не было хуже». Потому что если удастся раскачать, поднять народ - это как медведя из берлоги вытащить. Он все разнесет! Тут живет память поколений о том, как однажды выступили и чем все это кончилось.
А. ПРОХАНОВ: Русскому народу достался кусок самой тяжелой территории - льды, болота, леса, неудобицы. Жесточайшие условия существования всегда требуют от народа терпения, довольствования малым. Отсутствие комфорта другие народы воспринимают как беду, а для русских это - обыденность. Русский народ терпелив к начальству - к жестокому воеводе, помещику-самодуру. Ведь трудиться можно было только в коллективе, в дружине, артели. И над этой артелью всегда стоял господин. Его нужно было терпеть, потому что он был организатор и вдохновитель всех побед.
А. УГЛАНОВ: Вернемся в наши реалии. В начале 90-х в одночасье обесценились сбережения людей. После этого государство стало выплачивать долги западным кредиторам, а о своих гражданах совершенно забыло...
К. ЛАРИНА: Молчит народ. А сколько раз за последние годы каждый мог воскликнуть: «Боже мой, сколько же народ будет терпеть? Когда же люди выйдут и скажут - доколе?!»
Б. НАДЕЖДИН: Проблема не в долготерпении. А в том, что, к сожалению, в ХХ веке из русского народа полностью вытравили способы адекватного протеста. Мы видим, что протест - это как в Кондопоге: вышли на улицу, кого-то побили, что-то сожгли. Но цивилизация выработала другие формы протеста: голосуйте за другую партию, идите бороться за свои права в суд.
Н. ПЕТРОВ: Нельзя сводить Кондопогу только к тому, что там пожгли ларьки. Там был один важный момент - был сход. Вот это - проявление гражданского общества, легитимная форма действий.
К. ЛАРИНА: Народное вече?
Н. ПЕТРОВ: Да. Люди собрались и выдвинули требования. Проявили способность к коллективному и позитивному по форме действию.
Б. НАДЕЖДИН: Но элита, российская власть, к большому сожалению, в последнее время делает все, чтобы формой выражения нетерпения народа были не конституционные действия, а погромы.
Н. ПЕТРОВ: Что касается поведения элиты... Общинность былая, русская, растоптана. Я знаю один дом. В нем живет российская элита, которая не способна объединиться даже для того, чтобы решить свои собственные коммунальные проблемы!
К. ЛАРИНА: Я вам приведу другой пример из жизни общества, которое балансирует на грани. Помните, когда был футбольный бунт в Москве? Центр столицы за считанные часы превратился в ужас. Агрессия нашла выход в самых диких формах. И каждый раз, когда происходят такие вещи, на первый взгляд стихийные, - потом выясняется, что все было тщательно спланировано.
А. ПРОХАНОВ: Национально-освободительная борьба у нас вступает в активную фазу. Теперь должен появиться Ганди, Мартин Лютер Кинг - жертвенный лидер.
А. УГЛАНОВ: У нас вместо Мартина Лютера Кинга скорее появится Гитлер.
А. ПРОХАНОВ: Гитлера не будет. Россия - глубинно православная, моральная страна.
Б. НАДЕЖДИН: Конечно, у нас есть люди, для которых активная жизненная позиция - это выйти на улицу, поджечь чужую машину или набить соседу морду. Но в большинстве у нас все-таки люди, для которых активная жизненная позиция - это постричь лужайку, вырастить дерево и построить дом.
Н. ПЕТРОВ: У нас благие пожелания обычно заканчиваются совсем не тем, чего ожидали. Если вспомнить историю, то всегда после бунта Россия оказывалась в худшем положении, чем до того. Но я верю в порядочных и честных лидеров, которые смогут энергию народа направить не в свисток, а в работу.
А. УГЛАНОВ: Почему масса революционна, нетерпима, а простой человек, когда один на один сталкивается с бытовой наглостью - со стороны милиционера, какой-нибудь кассирши, - этот человек молчит, терпит?
А. ПРОХАНОВ: Мао Цзэдун говорил: «Винтовка рождает власть». Если обиженному обывателю дать винтовку - он выстрелит в обидчика.
К. ЛАРИНА: Что же все-таки можно сделать, чтобы не было беспощадного и бессмысленного бунта?
А. ПРОХАНОВ: Народу необходимо общее дело. Тогда появятся новые лидеры и новая философия будущего.
Б. НАДЕЖДИН: Никогда не будет уже никакой общей, для всего народа, идеологии. Мы это прошли. Поэтому главное - понять, что всем стадом к светлому будущему мы не пойдем. А в этих условиях нужны навыки гражданского общества, сотрудничества, защиты своих прав. И это не сразу, но получится.
Н. ПЕТРОВ: Идея справедливости в народе очень сильна. Это не уравниловка, не шариковское «взять все и поделить». Общая ненависть к мигалкам - я до бытового примера опускаю - это требование справедливости.
А. УГЛАНОВ: Страшная перспектива, если это долготерпение выльется в топоры, винтовки. Но противоядие есть, в уже устоявшихся странах ответы на эти вопросы найдены. Думаю, что и французы не долготереливые, и немцы, когда их припечет. Но там есть нормальные инструменты гражданского общества. А у нас те же профсоюзы при Ельцине были просто уничтожены.
Глас народа
В ходе передачи слушателям «Эха Москвы» был задан вопрос: долготерпение и покорность русского народа - это благо для России?
Позвонили и ответили на него почти 2,5 тысячи человек.
92% слушателей считают, что долготерпение и покорность русского народа - это отрицательные черты, они приносят вред нашей стране.
8% воспринимают это как благо для России.