Октябрьская революция сильно изменила карту России, стерев старые названия городов и написав новые. Абсолютным рекордсменом стал вождь революции Владимир Ильич Ленин, именем которого названы не только поселки, колхозы и небольшие города, но и вторая столица России. Город Петра стал городом Ленина. Казалось бы, это надолго. Но для российской истории нет ничего вечного. Петербург перестал быть Ленинградом около двадцати лет назад. Однако памятников Ленину здесь больше, чем в любом другом городе мира, и больше, чем Петру Великому. И хотя изваяния пролетарского вождя чаще всего становятся объектами вандализма, петербургские власти уверены, что роль личности в истории и художественная ценность памятника – разные вещи.
Суровые годы
В середине апреля 2010 г. бронзовый Ильич на броневике вернулся на привычное место у Финляндского вокзала. Вокруг реяли красные флаги, пели «Интернационал», а от кучки стариков прорывались звуки горна. Годом раньше самый известный памятник Ленину осквернили: заложили взрывчатку на уровне поясницы. Взрывом разворотило развевающийся плащ вождя чуть ниже спины.
Судя по отзывам, у большинства петербуржцев происшествие вызвало ироничную реакцию. Была даже попытка организовать сбор подписей, чтобы так и оставить Ленина с развороченным тылом. Но власти потратили год на реставрацию большевистской святыни, причем расходы бюджета Смольный предпочел сохранить в тайне.
В советские времена в Ленинграде было зарегистрировано 90 памятников Ленину – это только скульптуры в человеческий рост, представляющие художественную ценность. Помимо этого любой завод имел фигуру Ильича из гипса или бетона. В девяностые годы заводские бюсты в большинстве развалились, частные спонсоры, готовые реставрировать хоть Остапа Бендера, хоть Беню Крика, на Ленина не давали ни копейки.
Монументы у Финляндского вокзала и в Таврическом саду обливали краской. Отломали бронзовую ветвь в руках памятника в Зеленогорске. Самый громкий инцидент произошел в 2004 году в Пушкине: неизвестные злодеи при помощи бульдозера сбросили с постамента памятник работы Азгура на Центральной площади. Ленин раскололся на три части и пошел внутренними трещинами. На создание нового памятника денег не нашлось, зато на Конюшенной улице в Пушкине установили скульптуру Ленина работы Пинчука.
Сегодня в городе осталось 17 памятников Ленину, имеющих художественную ценность, а Петру Великому – всего 12. Так что перенос из Москвы громады Церетели разрыв сократит.
Хоть черта лысого
Зато Ленин – бесспорный фаворит в разряде мемориальных досок: ему посвящено около двухсот экземпляров в Петербурге, а Петру Великому – всего 10. Благодаря доскам мы помним, что на улице Дудко, 4, Ленин в апреле 1917 г. выступал перед рабочими вагонных мастерских, а на набережной Карповки, 25, он целых два июльских дня в 1917-м скрывался в квартире некоей Сулимовой, а на улице Достоевского, 4, – просто жил и работал.
На фоне Ленина совсем не видно следов пребывания многих достойных петербуржцев. Например, Анне Ахматовой посвящена единственная скромная вывеска на Фонтанном доме. Мемориальная доска на доме Дмитрия Лихачева появилась всего пару лет назад, а у Сергея Довлатова ее нет вовсе. Поэтому две сотни напоминаний об Ильиче многие горожане считают позором. Ведь если бы не Дмитрий Лихачев, то памятник Ленину вполне мог сменить Александрийский столп на Дворцовой площади к очередному партийному съезду.
В постсоветской истории Петербурга ни один памятник не демонтирован по идеологическим причинам. Но изменения в топонимике города, вероятно, самые странные в России. Не осталось мемориальных досок, посвященных народовольцам: ни единого упоминания о Вере Засулич или Иване Халтурине. Зато о Феликсе Дзержинском и Михаиле Калинине в Питере аж 15 напоминаний.
Улице Ленина на Петроградке вроде бы вернули историческое название Широкая, даже появились атласы с новым названием, однако имя Ильича до сих пор красуется на новеньких указателях. Улицы Пантелеймоновская и Спасская по-прежнему носят имена заговорщиков-декабристов Пестеля и Рылеева, зато улицам писателей Салтыкова-Щедрина и Гоголя возвращены названия Кирочная и Малая Морская. К 200-летию Гоголя его имя сохранилось лишь в трех мемориальных досках, и властям пришлось спешно думать, где бы открыть памятник «великому писателю-реалисту». При этом в полном объеме сохранены названия Советских и Красноармейских улиц, и, что уж совсем дико, улицы Марата.
В Невском районе едва ли не все улицы напоминают о людях, закончивших жизнь по колено в крови своего народа. Революционный матрос Дыбенко, лично руководивший массовыми расстрелами в Кронштадте, или Александр Шотман, утопивший в крови карельских «кулаков», – многие петербуржцы возмущены, что вынуждены жить на улицах имени душегубов. По идее, и к Ленину вопросы те же. Однако во время блокады постамент у Финляндского вокзала горожане засыпали землей, а для скульптуры соорудили футляр из медных прутьев с наполнением из песка.
– Памятники – это наша история, в которую невозможно внести исправления, – говорит директор Петербургского музея городской скульптуры Владимир Тимофеев. – После того как большевики захватили власть, в переплавку пошли выдающиеся произведения монументальной скульптуры. Не нужно повторять их ошибки.