Более ста народностей по праву считают Башкортостан своим родным домом. Веками бок о бок на этой Уральской земле проживают башкиры, русские, татары, чуваши, марийцы, украинцы, мордва, удмурты, белорусы. О том, как народы республики в прямом смысле слова находят общий язык, «НА» расспросил доктора исторических наук, профессора, директора Центра этнологических исследований Уфимского научного центра Российской академии наук Айсылу Билаловну ЮНУСОВУ.
- Значительное число жителей республики разных национальностей владеют башкирским языком. И зачастую для селений, расположенных рядом, именно башкирский становится языком общения. Носители других языков не ревнуют?
– Уж так сложилось, что народы, проживающие на территории Башкортостана, просто знают башкирский, как, впрочем, и другие языки своих ближайших соседей. В Кармаскалинском районе есть большое чувашское село Ефремкино. А в местный сельсовет входят и русские, и башкирские, и чувашские деревни. Потому с посетителями здесь говорят на том языке, на котором те обратились, или отвечают на чувашском. При этом все одинаково хорошо друг друга понимают. И такая картина встречается повсеместно по всей республике. К слову, школа в Ефремкино – чувашская. И родители стараются определить в нее своих детей как можно раньше. И дети, даже если они из башкирских, татарских или русских семей, само собой, изучают чувашский язык. Для них совершенно естественно то, что говорят они и на русском, и на башкирском, и на чувашском. У них не возникает вопроса, зачем изучать тот или иной язык. Для них знать несколько языков – само собой разумеющееся. И вот такое «само собой» сложилось у нас практически повсеместно. Но я говорю о сельской местности. в городах, безусловно, ситуация иная.
– Казалось бы, должен был произойти естественный выбор языка, на котором удобнее общаться или на котором говорит большинство. В Башкирии этого не случилось. Чем вы объясняете такую ситуацию?
– Я бы назвала это толерантностью, но, к сожалению, это слово «заездили», в массовом сознании оно утратило свой положительный смысл и содержание. Удивительно то, что при этом тесном сосуществовании на протяжении почти пяти веков у народов Башкортостана не произошло отчуждения от родных языков. Не произошло подмены родного языка языком соседа или русским. И если вдруг кто-то начинает бить в набат, говорить, что его национальный язык притесняют, не верьте – это спекуляция или даже провокация.
Знание чужого языка не вредит сохранению своей самобытной культуры, национальной идентичности. В условиях глобализации готовность к восприятию многих культур – очень важное качество. А вот стремление замкнуться в собственной культуре и не видеть культуры своего соседа ведет к консервации. А это всегда в ущерб этносу. В мировой истории есть тому масса примеров.
– А как в республике относятся к межнациональным бракам?
– Судя по метрическим книгам XIX века, видно, что супругов было принято выбирать из одной-двух ближайших деревень. С началом индустриализации, когда в города стали приезжать по так называемым труднаборам, люди стали решать свою судьбу иначе. Смешанных браков стало значительно больше. В период расцвета социализма (и интернационализма в том числе) для горожан вопрос этнической принадлежности будущего спутника жизни вообще не имел значения. С приходом 90‑х стали активно возрождать религиозное сознание, вопрос национальности будущих супругов вновь зазвучал. Хотя чаще это все же разговор не о национальной, а о конфессиональной принадлежности. У нас стало модным, например, заключать никах (мусульманский брак, в соответствии с шариатом. – Прим. ред.), прежде чем идти в ЗАГС. И тем не менее в Башкирии очень высок процент смешанных браков. Я всегда считала, что в этом смысле наша республика – территория, свободная от предрассудков.
Вот что отличает Башкирию, так это достаточно низкий уровень социальной мобильности. Те, кто проживает в данной местности веками, оказываются очень сильно к ней привязанными. И связь поддерживают поколениями! Многие, живя сегодня в городах, имеют очень тесный контакт с родиной своих, может быть, даже дедушек и бабушек. Ездят туда и на всевозможные общественные мероприятия – сейчас широко распространены встречи односельчан, или праздник шажере (родословных. – Прим. ред.). Что интересно, и общественное мнение на селе сохраняется в какой-то своей незыблемости.
Есть люди и семьи, которые вызывают однозначное уважение. А есть такие, к которым земляки испытывают недоверие. И это отношение переходит из поколения в поколение.
– И никак нельзя завоевать расположение, если мой род когда-то воспринимался не слишком серьезно?
– Наш институт занимался историей одной волости. Руководитель местной администрации – потомок тех, кто упоминается в документах начала XIX века как волостные старшины. И то, что сегодня односельчане именно из представителей этой семьи выбирают себе главу, оказывается неслучайным. Потом я сравнивала ситуацию с другими районами – так повсеместно. И если говорить по большому счету, то и современная наша республиканская политическая элита, как правило, происходит из уважаемых родов. Причем их предки – это вовсе не обязательно люди, которые были в имущественно привилегированном положении. Чаще всего это представители духовенства, волостные старшины, которые заменили родовых глав в XVI–XVII веках.