Уровень океана ежегодно повышается на три миллиметра. Это может оказаться еще более серьезной бедой, чем глобальное потепление. Чего ждать людям от воды? На этот и другие вопросы отвечает директор Института океанологии РАН, академик, доктор физико-математических наук Роберт НИГМАТУЛИН.
Кого накроет «волна-убийца»?
- Роберт Искандерович, можно ли верить тем, кто утверждает, что в один прекрасный день Землю полностью затопит?
- Не думаю. 20 тысяч лет назад уровень Мирового океана повышался ежегодно на 8 миллиметров. Сейчас - всего на 3 мм в год. Конечно, эти изменения заставляют прибрежные государства нервничать. Но до полного затопления еще далеко. Кроме того, подобные процессы не до конца изучены. Не исключено, что со временем скорость затопления уменьшится.
- Что сегодня происходит с океанскими течениями: теплым Гольфстримом, холодными Лабрадорским и Гренландским в Северной Атлантике? Стоит ли ждать от них сюрпризов? Могут ли они, скажем, изменить направление, остыть или потеплеть?
- Это любимая тема кинорежиссеров-фантастов. Я видел фильм, в котором арктические воды Северного Ледовитого океана блокировали приток Гольфстрима в районе Нью-Йорка, и вся Америка замерзла. Гипотетически подобный сценарий можно анализировать. Но в реальности такого, конечно, даже в отдаленном будущем не ожидается. Мировой океан - довольно стабильная система, поэтому такие катаклизмы в нем маловероятны.
- Однако расслабляться океан человеку все же не дает. Достаточно вспомнить гигантское цунами, которое обрушилось на Юго-Восточную Азию пять лет назад, погубив сотни тысяч человек. Современная наука способна предсказывать подводные землетрясения, которые вызывают цунами?
- Сейчас по всему миру формируется система наблюдения и предупреждения цунами. На дне океана в разных местах устанавливают специальные датчики, которые зафиксируют факт землетрясения и изменение уровня воды. Зная об этом, ученые могут спрогнозировать, в какую сторону и насколько быстро пойдет цунами. Страны, расположенные достаточно далеко от эпицентра, успеют предупредить. Однако, где именно произойдет подводное землетрясение и какова будет его мощность, ученые пока не могут точно предсказать, но наиболее опасные места уже можно указать.
- Тем не менее первыми под удар, очевидно, попадут островные государства - Япония, Великобритания?
- Англия расположена вне зоны сейсмической опасности. Поэтому мощное цунами там маловероятно. Япония в опасной сейсмической зоне. Но там выбран очень мудрый подход к угрозе цунами: надо не впадать в истерику, а работать. Паникуют небольшие государства из зоны риска, которые под предлогом надвигающейся опасности хотят получить от мирового сообщества материальную помощь. Серьезные государства вроде Японии проводят необходимые исследования, готовят специалистов и строят системы защиты.
- Удивительно, что исследования, касающиеся океана, проводятся по всему миру. Но загадок по-прежнему больше, чем разгадок. Взять хотя бы «волны-убийцы»...
- Действительно, механизм возникновения этих суперволн, достигающих 25 метров в высоту, сейчас активно изучается. Есть предположения, что они появляются, когда несколько поверхностных волн сливаются воедино. «Волны-убийцы» ежегодно губят до 40 крупнотоннажных кораблей. Главное коварство суперволн заключается в стремительности их появления: зародилась, ударила и пропала. Моряки порой даже сигнал SOS не успевают передать. А ученые могут только отслеживать со спутников факты появления таких волн. Предсказать их пока не удается.
Все хотят на дно
- В последнее время обострилась конкуренция мировых держав за арктический шельф, точнее, за сосредоточенную там нефть. В России сейчас проводятся научно-исследовательские работы по закреплению участка шельфа за нашей страной?
- Нет. Мы недостаточно активны из-за низкого финансирования. Точные данные о предполагаемых залежах может дать только глубоководное бурение. А для этого нужно строить специальные суда или хотя бы платить 6 миллионов долларов в год за участие в международной программе глубоководного бурения. А у нас больше думают о чемпионате мира по футболу.
- Тем не менее почти три года назад глубоководные аппараты «МИР», разработанные в вашем институте, спустились в Ледовитый океан в районе Северного полюса.
- Эта экспедиция не носила политического характера. Мы хотели продемонстрировать возможности нашей техники, привлечь внимание к проблемам науки. Ожидания частично оправдались: мы получили научную информацию. Например, удалось сделать заборы и проанализировать состав донного океанского ила, который, как выяснилось, в основном состоит из вещества, нанесенного российскими сибирскими реками. Но эти научные исследования на раздел Арктики не влияют.
- Как, на ваш взгляд, можно оценить поведение России в отношении своих уже открытых шельфовых месторождений нефти? Например, американцы сейчас ведут активную геологоразведку на океанском дне, но они чаще всего консервируют открытые месторождения. Мы же сразу начинаем качать и продавать.
- На мой взгляд, превращать нефть и газ из традиционных месторождений (с относительно низкой себестоимостью) в деньги, как это делает Россия сейчас, глупо. Экспорт российских углеводородов в ценовом эквиваленте должен обеспечивать необходимый стране импорт, в том числе и импорт средств производства. И все! Ведь углеводороды - самый надежный стабилизационный ресурс. В этом смысле нефть «золотее» золота. Цена на нее в долгосрочной перспективе будет только расти. Следовательно, если сейчас открыть месторождение, а разработку его начать чуть погодя, можно заработать значительно больше денег, чем при условии немедленного «выкачивания». Кроме того, надо и о будущих поколениях подумать, заморозив для них часть резервов.
Аргумент ученого и философа Р. Нигматулина
- Океан интересен для человечества с четырех позиций. Во-первых, океан - это «кухня» земной погоды. Климат очень тесно связан с гидросферой. Изучению этих аспектов наш Институт океанологии РАН уделяет самое серьезное внимание. Во-вторых, по воде можно дешевле, чем любым другим путем, перевозить многотоннажные грузы. Однако есть третий аспект, который порой мешает второму: океан неспокоен. Штормы, ураганы, подводные землетрясения... Все эти катаклизмы до конца не изучены.
И наконец, соленые воды - среда, в которой вызревает большая часть пищи для 60% населения Земли. Поставки пищи из океана будут только расти. Большая часть «съедобных ресурсов» сосредоточена в континентальных зонах. В зонах, далеких от континентов, их значительно меньше. Поэтому не исключено, что со временем страны вступят в жесткую борьбу за зоны вне 200 миль. И споры будут решаться в пользу сильных. Нашей стране нужно быть к этому готовой. Кроме того, значительные перспективы имеет аквакультура: выращивание морепродуктов на специально созданных морских плантациях.
Единственные инвесторы - туристы
- Складывается впечатление, что программа изучения океанских глубин сегодня серьезно проседает.
- Увы, это так. И такая ситуация продолжается уже очень долго. В 1990-е годы Россия была вынуждена выйти из Международной программы глубоководного бурения (МПГБ). Тогда мы оказались не в состоянии платить членские взносы - 6 миллионов долларов в год. Сейчас мы просим у правительства всего 1 миллион для того, чтобы хотя бы стать ассоциированным членом МПГБ. В этом случае российские ученые получат возможность работать на зарубежных кораблях, оборудованных специальными бурильными установками. Они смогут участвовать во всех экспедициях, которые проводятся в рамках программы, голосовать при выборе места для изучения дна океана. Но в правительстве мы слышим один ответ: денег нет, а в лучшем случае - да, надо, но надо подумать. Хотя средства, которые мы просим, сравнимы с затратами на покупку одного футболиста. Кстати, все футболисты, даже те, за кого платят десятки миллионов долларов, играют не ахти как.
- Как обстоит дело с финансированием других проектов Института океанологии РАН?
- Плохо. Особенно печальная ситуация с финансированием экспедиций. Исследовательские корабли у нас есть, но их потенциал используется примерно на треть. Чтобы использовать их в полной мере - 300 дней в году - нужно порядка 700 миллионов рублей. Чтобы заработать часть этих средств, приходится сдавать два самых крупных из девяти наших кораблей в аренду туристическим компаниям. На вырученные деньги и проводятся океанские экспедиции в Северную и Южную Атлантику.
- Может быть, поискать для финансирования исследований частных инвесторов?
- Не думаю, что таковые найдутся. Хотя у нас есть идеи, как заполучить финансирование. Например, нефтяные компании могли бы отчислять нам средства за разведанные для них месторождения. Скажем, за Штокмановское, которое было открыто не так давно. Мы бы не отказались и от определенного процента от прибыли для РАН. Однако такой порядок должен быть прописан в законодательстве. А в России подобный вопрос даже поднять некому: научное сообщество у нас не наделено правом законодательной инициативы.