Поговорим о высоком. За женщин ничего утверждать не стану, а за себя – скажу как на духу. По-моему, всякий нормальный мужчина, когда видит красивую девушку на голову выше себя ростом, тут же наливается самыми горькими чувствами. Надо же, какая невезуха – такая, с позволенья сказать, коломенская верс… пардон – красота! И достанется какому-нибудь верзиле! А как же я?!
Но герой этой истории, полюбив девушку «баскетбольного» роста, не опустил руки, а решил добиться более высоких личных показателей. И дорасти до любимой в буквальном смысле слова…
Маловато будет!
Этот давний уже разговор стал определяющим всей сознательной жизни Пашки Кашаева. Катя однажды откровенно сказала ему после дискотеки, на которой кавалер все норовил пригласить ее на медленный танец:
– Хороший ты парень, Паш. Нравишься мне. Но сам посмотри – какой ты и какая я. Над нами люди смеяться будут! Хорошенькая парочка: прямо Тарапунька и Штепсель! В тебе росту сколько?
– Метр шестьдесят девять, – опустив глаза, ответил ухажер.
– Маловато будет. Во мне-то – метр семьдесят семь!
– А если я на высоких каблуках буду ходить? – тут же предложил Пашка.
– И мне прикажешь в босоножках рассекать? Нет уж, спасибо. Вот сможешь до меня дорасти – тогда и поговорим!
Сказано последнее Катей было одновременно и с иронией, и с заметным сожалением. Где ж это видано, чтобы взрослый парень смог вытянуться аж на восемь сантиметров? Таких чудес не бывает... А Пашка ей и вправду нравился – тут она сказала сущую правду.
И тверской парень Паша Кашаев, веселый, спортивный и на редкость упорный, как показало время, поставил перед собой эту цель как главную – расти! И взялся за дело.
Плюс три сантиметра
Он, если хотите знать, и в армию пошел по своей воле, хотя папа в силу своих финансовых возможностей мог бы сына «откосить». Но Пашке армия была нужна позарез. Служба ведь тоже, как ни крути – это мужской рост. И не только в физическом плане. Очень новобранец озадачил военкоматских работников, фанатично требуя определить его именно в десантные войска. «Да не проходишь ты из-за своего роста!» – втолковывали ему. Определили в артиллерию. Вы не поверите, но на призывном пункте Пашка уж неизвестно как, но уломал капитана десантных войск взять его в свою команду!
«О, а это что за гном?!» – радостно крикнул комбат, впервые увидев рядового Кашаева в шеренге новобранцев на плацу. Так к нему эта кликуха и прилипла… Но, что интересно, никто ничего пренебрежительного в это прозвище не вкладывал. Потому что Паша бойцом был старательным, никаких скидок на свой рост не признавал и по справедливости числился в отличниках боевой и иных армейских подготовок. И все два года он любую свободную минуту посвящал главному – упражнениям по увеличению роста. Тут главным тренажером был турник. Растяжка позвоночника собственным весом – наиболее эффективная и щадящая для этого метода. Плюс правильная накачка мышц спины – для закрепления результатов. А они были: к дембелю рост старшего сержанта Кашаева составил метр семьдесят два!
Кате он отправлял не менее трех писем в неделю. Мог бы и каждый день, но внутренне ощущал, что лишняя мельтешня тут скорее помешает.
Катя отвечала нерегулярно. Потому и каждый лист, украшенный ее бисерным аккуратным почерком, Паша принимал как настоящую драгоценность. И хранил соответственно.
Уехала, а потом – ушла
Они встретились случайно – еще сильнее похорошевшая Катя, отпустившая свои шикарные русые волосы ниже плеч, и подросший за два года, зримо раздавшийся в плечах Паша.
– Ого! Тебя прямо не узнать! – искренне призналась она. – И вырос как!
– Осталось пять сантиметров, Кать, – деловито доложил Паша. – Думаю, года за три наращу.
– Ты меня поражаешь, – сказала Катя, – столько лет помнить мои слова и так серьезно к ним относиться!..
– Я надеюсь, ты не передумала, – переспросил он, – и за те свои слова отвечаешь?
Катя посмотрела на Пашу каким-то новым взглядом, задумалась на секунду…
– Отвечаю, – сказала, глядя в глаза, – я не передумала.
Они славно посидели в летнем кафе на берегу Волги, побродили по парку. Только у своего подъезда Катя, заметно погрустнев, сообщила главное: она уезжает буквально через несколько дней. В Петербург. Отца-военного переводят туда на службу. Доучиваться будет в питерском вузе. Когда в голове отзвенело и вернулась способность хоть что-то соображать, Паша сказал:
– Я буду тебе писать и звонить. И приезжать, если ты не против.
Впрочем, до отъезда они провели вместе несколько незабываемых дней. И две ночи…
И Катя уехала.
Турник смог дать Паше еще только сантиметр роста. Дальше – как заело. Родители, знавшие, зачем сын так изнуряет себя, то и дело заводили одно и то же. Что ты себя мучаешь так, сынок? Девок, что ли, мало красивых? Вон Любка соседская по тебе сохнет и Ленка-одноклассница… Не раз Паша решительно пресекал эти разговоры. Но родителей тоже как будто заело на этой унылой «песне», и он просто перестал их слушать и слышать. Для парня других девчонок не существовало.
К кому он только ни обращался! Мануальные терапевты, спецы по акупунктуре, мастера изометрической гимнастики, йоги, культуристы-профи... С каждого Паша брал шерсти клок – драгоценные миллиметры. Где-то через год примерно, на росте метр семьдесят четыре, он застрял, как показалось, окончательно. А кроме того, случилось объяснение с Катей, после которого пропал самый смысл расти дальше…
В Питер он ездил каждые две недели. И каждый день они общались по телефону. Но со временем (Паша это остро почувствовал) разговоры все больше превращались в пустой треп, а его приезды стали Катю тяготить.
На откровенность он вызвал любимую сам:
– У тебя кто-то появился?
Катя помолчала в телефонную трубку, нервно вздохнула:
– Да, Паш… Чего скрывать? Сколько ни тяни – правду надо сказать. Я замуж выхожу. Он хороший парень… Ты прости меня. Ну, не судьба нам быть вместе.
Он сказал в ответ:
– Я в это не верю. И буду тебя ждать. Помни, что если потребуется помощь – любая! – приходи, напиши, позвони.
Вальс на позвоночнике
Он даже в запой было ушел, поразив этим друзей и родителей. Не помогло, да и противно было. Уехал на два месяца в деревню к бабуле – один бродил по тверским лесам, рыбачил. О Кате почему-то думалось и вспоминалось только хорошее. А о чем-то или о ком-то еще Паша и думать не мог.
Бабушка, у которой он вырос на коленях, жалела и понимала любимого внука. Потому и не лезла с расхожими житейскими выводами-суждениями и топорными советами. Только однажды сказала:
– Ценить надо, что так любишь, Пашенька, это редкое нынче чувство. Народ-то какой пошел, не то что на любовь – на обыкновенное понимание и уважение к человеку не способный. А что мучаешься, так это всегда так: где любовь настоящая, там и мука…
Вернулся домой и как-то по привычке, что ли, опять взялся Паша за свой рост. Знакомые сосватали ему заезжих китайцев, мастеров какой-то секретной гимнастики. Мол, это тебе не цигун какой-нибудь, а крутая тайная методика! Придумали низкорослые китайцы ее специально для этих целей – чуть ли не до нашей эры. Паша прошел у них какой-то хитрый курс мануальной терапии, массажа с маслами, иглотерапии типа су-джок… Это все, как пояснили китайские спецы, были «размякающие процедуры». Они подготовили позвоночник к главному – некоей «волновой терапии». Описать ее тому, кто сам не прошел эту страсть, довольно трудно. По Пашиному выражению, позвоночник превратили в гармошку и играли на нем вальс «Амурские волны», широко растягивая меха-позвонки… На третьей процедуре позвоночник хрустнул так, что утром следующего дня Паша не смог встать с кровати. Хирурги областной больницы поставили диагноз: смещение сразу нескольких межпозвоночных дисков с защемлением нервов. Браться за операцию они не решились. Отцу, предлагавшему любые деньги, на ухо сказали: и в Москве никто не возьмется и, пожалуй, в Европе. Исключительный случай – при оперативном вмешательстве велика вероятность, что у парня случится окончательный паралич. Сейчас-то он еще хоть как-то передвигается…
Что примечательно: китайцы из города снялись в одну ночь.
Несколько трудных шагов навстречу
А Катя развелась с мужем – полгода не прошло. От сказочного принца в период «самцовой пляски» муж чуть ли не в первый день официального брака превратился в ревнивого жлоба, всем недовольного брюзгу и поразительного жмота. Катя, к счастью, быстро поняла, что была для него только еще одной красивой вещью в доме, которой не стыдно похвалиться перед друзьями-бизнесменами.
В июне она приехала в Тверь. Соскучилась по школьным и институтским подружкам, хотелось и в одиночестве побыть, как-то осмыслить прожитое и пережитое. Тут подруги ее и огорошили сообщением: представляешь, Пашка-то Кашаев инвалидом стал, позвоночник повредил! Катю как будто бормашиной в открытый нерв ткнули… Господи, ведь это ж из-за меня!
Пашу она нашла в том самом парке на берегу Волги – ну, вы помните…
Он поднялся, неловко опираясь на черную лаковую трость, сделал несколько трудных шагов ей навстречу. Осунулся, но улыбался искренне, открыто. Сдержаться Катя не смогла, обняла его и разревелась.
– А я ведь, дурында, только сейчас поняла, чего мне в жизни не хватало! Тебя, Паш...
Паша слегка отстранился и, по-прежнему улыбаясь, сказал с напускной ехидцей:
– А как же уговор? Мне еще три сантиметра до тебя не хватает, Кать! Значит, прощай каблуки и шпильки?
Катя ответила что-то в том смысле, что разве ж в каблуках счастье?!
…Что тут добавить? Разве только то, что на начало октября у Павла Кашаева и Катерины Щербак назначена свадьба. И еще. Катя подумывает из своего педагогического перейти в медицинский вуз. По специальности «хирургия». К чему бы это?