Когда-то Сергей Довлатов первым разглядел в русском зарубежье филиал исторической Родины. Много русских утекло с тех пор на Запад. Шли годы, и филиал стал постепенно превращаться в головной офис...
Идея русского «града Китежа», похоже, нашла самое неожиданное воплощение. Град этот обнаружился отнюдь не на дне озера, а на вполне себе приличной поверхности Европы, Северной Америки и многих других частей света. На наших глазах происходит «удвоение России».
Лондонские «березки» - это отнюдь не метафора. Четыреста тысяч постоянно проживающих в этом городе русских (точнее русскоговорящих) агрессивно создают вокруг себя знакомую культурную среду. Начали с сети магазинов «Березка», где можно приобрести «русские товары из Литвы, Польши и Германии». Такой же точно магазин я нашел в итальянской Абруцции, не говоря уже о Германии, где производится половина той кислой капусты, соленых огурцов, бородинского хлеба и конфет «Коровка», без которых русскому человеку не мила жизнь в Европе.
Дело, конечно, не ограничивается магазинами. В ответ на проведенную недавно в Англии неделю атеизма русская община украсила двадцать пять знаменитых лондонских автобусов рекламными щитами с надписью «Бог есть!». Это наш вклад в общеевропейскую дискуссию...
У всех на слуху три волны русской эмиграции: белогвардейская, послевоенная и еврейская. Но вслед за этими волнами последовала куда менее заметная «зыбь», вот уже на протяжении двух десятилетий вымывающая миллионы русских с Родины.
Начало было положено горбачевской перестройкой. Во второй половине 80-х из России потекла струйка людей, хотевших открыть для себя новый мир. Это была авантюрная волна, когда выезжала разношерстная публика, но в основном легкие на подъем искатели счастья и те, кто не доехал в семидесятые.
В начале 90-х, когда профессора и доценты МИФИ работали грузчиками в Южном порту столицы, на Запад потянулись «новые экономические беженцы». Это были странные люди с образованием, достойным Сорбонны, и притязаниями выходцев из Алжира. Большая их часть все-таки нашла работу по специальности - мастерство не пропьешь...
Залоговые аукционы, ознаменовав собой новый этап в жизни российского общества, накрыли Европу самой, пожалуй, трагикомичной волной русской эмиграции - олигархической. Это был «боярский выезд» со слугами и медведями, сопровождаемый скупкой всего, что плохо лежало (в смысле недвижимости). После этого «прилива» в Европе сформировались самые стойкие со времен революции и эпохи большого террора стереотипы в отношении русских и русской жизни. В конце ХХ века мы заняли в европейском бытовом сознании почетное второе место после арабов.
В начале нового столетия вслед за богатыми на Запад потянулись состоятельные. Стал выезжать новый средний класс, точнее, его верхушечный слой. Ехали те, кто смог удержаться на плаву в России и даже преуспеть во всех этих экономических и политических передрягах. Ехали не впопыхах, как убегавшая от гайдаровских реформ интеллигенция, а спокойно, обстоятельно. Обзаводились уютным домиком в уютном месте, подыскивая подходящую работу, не порывая всех связей с исторической Родиной. Уезжали те, кто был нужен и кого ждали.
«Закручивание гаек» после дела ЮКОСа привело к тому, что из страны потек поток вынужденных переселенцев. Эти ехали не потому, что хотели, а потому, что их выпихнули. Со временем их стало слишком много, и они потянули на нечто вроде новой политэмиграции.
Два десятилетия Россия кровоточит. Волна за волной, незаметно, но неуклонно русские люди утекают на Запад. При этом появление каждого нового эмиграционного потока не останавливает исход предыдущего. Рано или поздно вся Россия иссякнет - люди еще менее восполняемый ресурс, чем нефть и газ. Зато за ее пределами формируется странный русский мир, в котором представлены уже все слои современного русского общества.
И дело не только и не столько в количестве отъезжающих, сколько в их качестве. Я далек от мысли, что выезжают лучшие. Может быть, лучшие как раз остаются. Но выезжают активные. Выезжают те, кто готов действовать. Если верить британскому историку Тойнби, историю делают «активные меньшинства». Вот эти самые «меньшинства» сегодня как раз «активно» покидают Россию, лишая ее шанса на развитие.
Возникает второе, еще более жуткое, чем количественное, качественное измерение демографического кризиса. Мало того что население России сокращается само по себе, что делает практически невозможным удержание и освоение огромных, доставшихся нам по наследству от предков территорий. Но и его качественный состав меняется кардинально. Уезжает образованный слой. Россия превращается в образовательного донора Старого и Нового Света. Пустые пространства заполняются азиатскими мигрантами.
Конечно, уедут не все, кто-то да останется. Но те, кто останется, будут не в состоянии изменить Россию. Русская культура - это культура изотоп. Она постоянно исторгает из себя «активные» элементы, выбрасывая в социальное пространство миллионы индивидуальностей, превращенных у себя дома в «лишних людей». Эта «интеллектуальная радиация» мощно воздействует на окружающий мир, идейно оплодотворяет иные культуры, способствуя прогрессу и переменам везде, кроме своей исторической Родины. Освоив «утилизацию» избытков «индивидуальности» путем выталкивания ее в Европу, русская культура потеряла способность к эволюции. Она стала нереформируемой. Это гибельно для России, потому что, когда мир меняется, кто не успел за этими изменениями, тот опоздал.
Возможно, так подсознательно Россия защищается от революций. Потому что, как показывает опыт, когда активные культурные элементы подолгу задерживаются внутри России, это приводит к таким изменениям, которые потрясают мир. Может быть, поэтому правительство сегодня больше озабочено проблемой иммиграции, чем проблемой эмиграции. Его волнуют не те, кто уезжает, а те, кто приезжает. В глубине души его, наверное, даже в чемто устраивает такая ситуация. Еще бы, ведь уезжают возмутители спокойствия... Чем больше «активистов» уедет, тем легче править оставшимися. Но это до тех пор, пока есть кем править.
Россия привыкла быть богатой, в том числе и людьми. Как разорившийся, но не смирившийся купчина, она с размахом бросает последнее. Ничего, нарожаем новых «собственных Платонов и быстрых разумом Ньютонов». Увы, можем не успеть. В мире давно идет не замеченная нами мировая война... за умы. Наши умы в этой войне пока лишь скальпы в руках победителей.
Восемь волн русской эмиграции за последние сто лет покажутся цветочками по сравнению с грядущим «девятым валом». В тот момент, когда в одной точке сойдется пик экономического кризиса, разгул криминального передела собственности, политическая неразбериха, рост шовинистических настроений, отпетый сепаратизм вперемешку с окончательной «вертикализацией» власти, все эмиграционные ручейки сольются в один мощный поток. Это будет исход русских из России, потому что, когда уедет «мыслящий тростник», с ним уйдет и культура. Оставшиеся станут легкой добычей новых орд, а по миру будут разбросаны «русские острова», где еще долгодолго будут хранить веру и язык утраченной Родины.
Берегите русскую мысль. Демографический кризис - не в том, что не рожают, а в том, что рожденным нет места в своей стране. А свято место, как известно, пусто не бывает...
Куда бы вы хотели уехать, чтобы избавиться от наших российских напастей?
Валерий Кужман, историк, Омск:
- Напасти - они сейчас везде напасти. Где ж от них спрячешься? Да и не хочется особо далеко убегать. Разве что на пару недель куда-нибудь в благостный Прованс или Тоскану. Вина хорошего попить. Сыру поесть. Мозги немножко отключить, созерцая тамошние пейзажи. А потом - конечно же вернуться. Потому что куда ж без Расеи? Она, пусть даже и с напастями, - родная, близкая и понятная. Не бежим же мы вон из родного дома, если сын-отличник начинает вдруг носить двойки, сосед сверху затапливает кухню, а подъездная кошка настойчиво гадит вам под дверь. Решаем проблемы по мере поступления.
Ярослав Нечеса, инженер, Уфа:
- Могу сказать только как в том анекдоте: «А у вас нет другого глобуса?»
Сергей Иванов, математик, Пенза:
- Я осознанно приехал в Россию из Узбекистана, где родился сорок с лишним лет назад. Была возможность устроиться и в Канаде, и в Австралии. Но я и в Узбекистане считался «некоренным». По сути, уже родился там «иностранцем». И теперь хочу жить дома. В России. Со всеми ее напастями.
Алексей Разлацкий, директор типографии, Самара:
- Зачем уезжать? Я воспитан иначе. И готов приложить усилия для того, чтобы улучшить мир вокруг себя. А тем, кто думает, что сменой места жительства решит проблемы, дам совет: на Земле вы от напастей не избавитесь! Тогда уж лучше торите дороги на другие планеты!
Владимир Ютца, филолог, Томск:
- Да, в общем-то, никуда. Хотя бы потому, что моя работа связана с русским языком. Никаких других языков я не знаю. Ну и далее стандартный набор: друзья, родственники, менталитет, березки, чай и прочее. Короче говоря, очень бы хотелось от наших российских напастей избавиться, «не отходя от кассы». И весьма нежелательно дожить до времен, когда будет все равно, куда ехать - лишь бы отсюда!
Иван Винс, токарь Тюмень:
- От самого себя не уедешь! Душа не эмигрирует.
Борис Фролов, мастер, Воркута:
- Куда-нибудь в Папуасию или на Таити. Словом, в Чунгачангу. Туда, где бананы и кокосы растут под окнами у крыльца и где не нужно ползарплаты и полпенсии отдавать за коммуналку.
Даниил Кашон, студент, Калуга:
- Никуда. Россия - моя родина. Пусть уезжают всякие разные понаехавшие.