Свадебный переполох
Рейс Москва - Назрань поразил совершенно нереальной картиной: вместе с остальными пассажирами одной из последних в аэропортовский автобус взошла невеста! Необычайно элегантная для промозглого московского утра и обыденности предполетной рутины, толчеи и духоты экономкласса. Белоснежное платье, легкая вуаль, точеный профиль с явными кавказскими чертами и стан, достойный звезды подиумов и фотосессий.
Скромное, по меркам большинства российских невест, поведение, без какого-либо эпатажа, выдавало в ней уроженку Ингушетии. В сопровождении свиты родственников «при полном параде», она взошла на новый Ту134 с надписью на борту «Магас», как неземная принцесса. При этом вокруг не было не суеты, ни шума - традиция! Мужчины ее подчеркнуто не «замечали», зато все женщины рассматривали жадно, оценивающе. В одних глазах мелькала жалость, в других - зависть юности и красоте, то, что ее не «украли», как это часто бывает, а летит она к суженому сама.
А вот в жарком аэропорту «Магас» уже ждали. Красавица-невеста исчезла в недрах лимузина, и кавалькада с «ударным ядром» из «джипов» и продукцией отечественного автопрома на «флангах», надрывно сигналя и полыхая дальним светом фар, умчалась, заняв всю ширину проезжей части. «Ох, не хотелось бы с ними на дороге пересечься», - мелькнула мысль.
Массовые бракосочетания и опережающие темпы рождаемости свидетельствуют - люди смотрят на свое будущее, будущее детей с оптимизмом. Никто не будет устраивать свадебный переполох с тоской в глазах и безнадегой в душе.
Матери и ребенку
От свадьбы недолог путь к рождению первенца. Центр охраны материнства и детства Минздрава Ингушетии блещет, как и положено, чистотой. Главный врач Тагир Марзиев горд:
- Несмотря на то, что нашему центру всего полтора года, мы делаем операции, за которые в столице берутся разве что академики! По многим показателям нам уступают аналогичные заведения в Ставрополе и Ростове-на-Дону. К нам едут больные с патологиями беременности из соседних республик, стараемся не отказывать никому. Люди о нас узнали без всякой рекламы: «цыганское радио» работает.
В Центре успешно выхаживают недоношенных младенцев. Самый крошечный весил 700 граммов. Вытащили с того света, сейчас он дома, вместе с мамой. Новейшие методики дают о себе знать: спинальная анестезия при родах, никакой стимуляции. Ребенок рождается в радости, тут же есть контакт с матерью.
«Щадящее акушерство» - так охарактеризовал этот подход Тагир. Нельзя женщину стимулировать, насильно выдавливать ребенка. Так избегают травм матери и ребенка при родах.
Сначала Центр задумывался как обычный роддом для жителей Назрани, на 70 коек. Затем пришло понимание, что здесь требуется учреждение республиканского уровня. Демографическое лидерство Ингушетии необходимо поддержать передовой медициной. Количество мест в процессе строительства увеличили до 110, все равно не хватает. Сегодня приходится мудрить с кушетками: там лежат 144 женщины.
В Центре суперсовременное оборудование, расходные материалы, собственная станция по выработке кислорода, аппаратура для гемодиализа.
За 8 месяцев этого года в Центре на свет появилось 3070 младенцев - среднероссийский показатель для города-полуторамиллионника. Что совсем неплохо для республики с населением в три раза меньшим.
Русские, назад!
То, что было трудно представить еще шесть лет назад, до победы на выборах нынешнего президента республики Мурата Зязикова, стало носить системный характер. Он четко всем дал понять - республика не должна быть мононациональной. Это тупик.
И процесс пошел. В 2003 г. по инициативе Зязикова появилась целевая республиканская «Программа по возвращению и обустройству русскоязычного населения». В Сунженском районе ее продвижением и реализацией занимается высокая, стройная женщина, замглавы администрации Антонина Петровна Хасиева. Профессиональный преподаватель, родом из Краснодарского края. Ее жизнь повторяет судьбы тысяч советских женщин: училась в Гудермесе, распределилась, вышла замуж за ингуша. Еще несколько лет назад она преподавала в школе, здесь же, в станице Орджоникидзевская. Но в последние годы руководство республики стало активно привлекать прекрасный пол «во власть».
И сейчас, в своем кабинете, она кладет на стол толстенные папки с письмами и заявлениями. Главное в них одно: «Прошу помочь с жильем; хочу вернуться на родину; уехав, так и не смогли прижиться; наша семья - «белая ворона» среди местных людей». И под ними подписи русских жителей Ингушетии. Читать некоторые трудно, сердце разрывается. Большинство бежало на историческую родину от войн 90-х, но Кавказ не отпускает. Для многих он стал родным, бог знает, в каком поколении. А сейчас, узнав о программе, многие, несмотря ни на что, возвращаются, мыкаются по съемным углам».
Как говорят большинство здешних русских, «там» пиво, водка, дискотеки, бары. «Мы по-другому воспитаны, за детей переживаем! А у нас все рядом: университет, больницы, школы». Республика и в самом деле компактная.
Очередь на получение жилья в Сунженском районе состоит из 147 семей. «К нам обращаются, только если нет родственников, готовых приютить, - поясняет Хасиева. - Республика выделяет деньги, а мы ходим, ищем, торгуемся, стараемся выкупить жилье получше, но подешевле. Интернациональная семья - муж грузин, жена русская - за 600 тыс. руб. нашли дом с 10 сотками земли. Когда я спросил, а есть ли в доме газ, на меня посмотрели как на инопланетянина. В Ингушетии в каждом доме есть «голубое топливо»!
Похожая картина и в станице Троицкая. На Садовой улице, за крепким кирпичным забором, за 560 тыс. руб. «обстроилась» Людмила Самотканова (швея по профессии!). Она, маленькая и тоненькая, показывает хозяйство: пара коз, 15 уток, куры, огород. Вселились весной, многое еще предстоит сделать. «Спасибо президенту, спас!» Они бежали от боевых действий в Ставропольский край. Вернулись. Семья с тремя малышами: Ангелина, Мадина и крепкий, белоголовый 2-х летний бутуз Альберт, жила в вагончике в лагере беженцев, на приобретение жилья не было средств, детей надо кормить. Сейчас у них есть собственный дом и будущее. Таких семей в районе уже 50.
«Администрация, - рассказывает Антонина Петровна, - следит за русским кладбищем, к «родительским дням» его прихорашивают, наводят порядок». Ингуши старшего поколения скучают по своим русским соседям, в такие дни они собираются у ограды и высматривают старых друзей, которые нет-нет да и появляются навестить родные могилки. А в школах ингуши просят учителей своих детей сажать за одну парту с русскими, считают, что так они лучше узнают язык. Но бывает и наоборот, русские малыши начинают бойко лопотать на ингушском.
В прошлом году, когда были убиты несколько русских жителей, соседи-ингуши не позволяли Ивановым, Петровым, Сидоровым оставаться на ночь одним. Разбирали по своим домам, буквально заставляли ночевать у себя. За Антониной Хасиевой, как отголосок тех трагедий, сегодня хвостом ходит Андрей Люляков. В его большой цыганской семье погибли отец и двое братьев. Возмущенный табор в одночасье снялся с места, цыгане побросали свои кирпичные дома, но через 4 месяца стали возвращаться. Андрею выделили 100 тыс. руб. материальной помощи.
В республике работают и международные программы помощи вынужденным переселенцам. Швейцарское управление развития и сотрудничества (ШУРС) совместно с правительством Ингушетии строят семейные коттеджи для наиболее нуждающихся беженцев из Чеченской Республики, которые решили «интегрироваться» в Ингушетию. Получают жилье в них и потерявшие свои дома во время осетиноингушского конфликта в Пригородном районе Северной Осетии.
Хадишат Цурова за 13 лет поменяла шесть съемных квартир. «Вы же знаете, один переезд равен пожару! Мы попрошайничать и плакаться не умеем, но как хорошо жить в доме, откуда тебя никто не попросит».
Земли немного, всего 6 соток:
- Главное - не лениться! Почва хорошая, этого вполне достаточно, есть и клубника, долго сорт выбирала, урожай дает два раза в год, растут тыквы, томаты.
Строили коттеджи в кооперации: республика выделяла землю, полностью обеспечивала инфраструктуру, а швейцарские деньги шли на возведение домов. С 2003 г. по этой программе устроили судьбу 163 семьи. Сейчас есть договоренности о строительстве жилья для 58 семей в селении Плиево и городе Карабулак.
А Симон Бушлен, руководитель строительных программ ШУРС на Северном Кавказе недавно стал заслуженным строителем Республики Ингушетия.
Дела духовные
Над станцией Орджоникидзевская искрятся золотые купола строящегося храма. Отец Варлаам весь поглощен этим процессом:
- Иконостас через полгода привезут из Мурома, будем устанавливать, нашли москвичей, которые роспись сделают. Храм строим по архитектуре XVII века, с «парусами» (показывает на четыре угла под главным куполом, и впрямь напоминающие наполненные ветром паруса). Сейчас так во многих местах не делают, сложно.
Это событие имеет большое значение еще и потому, что новую церковь в Ингушетии возводят впервые за 130 лет. Строит храм интернационал. Двери, предмет особой гордости батюшки, делали местные мастера из дуба твердой породы, толщиной 10 см. Толкнешь, откроешь, чувствуешь трепет. На колокольне крест-накрест могучие брусы, они должны выдержать 5 тонн колоколов. Стены почти метровые, на века! А рядом «притаился» старый молитвенный дом. Ему больше 100 лет, и это заметно. В нем стало тесно, 15 человек на молитву встанут, а остальные снаружи. А по праздникам здесь аншлаг: администрация президента выделяет транспорт, свозят верующих со всей республики, едут из Чечни, приходят жены офицеров. «На большие праздники всегда бывает президент Мурат Зязиков, а на Рождество привозят верующим подарки от Главы Ингушетии».
Вот и на освящении куполов храма глава республики лично присутствовал.
Батюшка полон оптимизма: в новом храме есть и хоры, и место для занятий воскресной школы:
- Через год, 14 октября, на Покров здесь, даст Бог, будем праздновать!
«Хороший у нас отец Варлаам, хоть и молодой», - приговаривает прихожанка в платочке. На самом деле он служит здесь уже 10 лет.
«Славянка»
Директор сельскохозяйственного предприятия «Славянка» Анатолий Бузов проездом из Сунженского района забежал в администрацию президента республики с очередной просьбой. «Нас Мурат Магометович всегда готов выслушать, помогает!»
Сейчас этот кооператив с небольшим, по меркам центральных областей России, количеством земли, всего 400 га, - одно из крупнейших коллективных хозяйств республики. Постоянно работающих около 30 человек. В сезон дают работу еще 150. Овощеводы, например, в хозяйстве чеченцы. У них лучше всех получается. В планах животноводство, закупка новой техники. Предприятие могло бы развиваться интенсивней, но имеет место нехватка специалистов. Уповает на «Программу по возвращению и обустройству русскоязычного населения». А сам собирается в Новочеркасск: «Нужны семена. Донская пшеница уж очень хороша! И ячмень тоже. Атаман Козицын обещал подсобить».
С цифрой по жизни
Самое «заметное» производство в Ингушетии - завод телевизионной аппаратуры филиала ФГУП «РТРС» по Республике Ингушетия, или, как еще его называют между собой, «завод антенномачтовых сооружений». Заметное потому, что на территории самого предприятия установлена 72-х метровая вышка с ретрансляторами телевизионных сигналов и сотовой связи, ее видно из любой точки Назрани.
На заводе справедливо ожидают, что со дня на день на них прольется золотой дождь. Политическое решение принято: до 2015 г. Россия должна перейти на цифровое телевещание. А это означает, что самое молодое, а потому и самое современное предприятие этого профиля на юге страны должно будет резко увеличить объемы производства - без вышек на цифру не перейти. Завод с подобной специализацией существует еще в Ростовской области. Но, по словам директора Ибрагима Албакова, «все, что делаем мы, имеет высочайшую точность исполнения, у нас современные измерительные приборы и 100%ный контроль качества. А остальные используют для измерений обычную нитку».
Но главный резерв развития не вышки, а декодеры цифрового телевизионного сигнала. Из-за них завод, выражаясь по-спортивному, стоит на «низком старте». В 2006 г. была налажена линия по производству декодеров цифрового ТВ на корейских комплектующих. Сейчас она не работает: чиновники на федеральном уровне никак не примут программу, в которой был бы четко прописан стандарт, в котором будет организовано цифровое вещание на всей территории страны. А не угадать со стандартом - означает понести немалые убытки. Востребованность по декодерам для перехода на цифру в масштабах России оценивается минимум в 1 млрд. долл. - совсем неплохо для завода в несколько сотен сотрудников. Это без учета антенномачтового оборудования. В планах приобретение линии для штамповки плат, микросхем. Зачем с кем-то делиться, если все можно делать на месте?
- А в дальнейшем планируем наладить лицензионную сборку телевизоров с уже встроенными нашими собственными декодерами цифрового сигнала. Такие модели уже появились у западных производителей, - утверждает Албаков.
Про Назрановский завод я слышал в Саранске. И там же видел, что значит для граждан, особенно селян, цифровое вещание. В самых отдаленных деревнях, там, где в метровом диапазоне во все времена один-два телеканала показывали рябые от помех «картинки», теперь в идеальном качестве принимаются 24 телепрограммы и 8 радиостанций в стереозвучании! На самые обычные антенны-усы, при наличии декодера, естественно. Мордовские связисты, не дожидаясь отмашки из центра, пошли собственным путем, просчитали коммерческую и социальную выгоду. И оцифровали республику. Сейчас они нуждаются в качественных декодерах, продукция китайских поставщиков не выдерживает никакой критики, там даже были вынуждены ввести входящий контроль качества. Очень хотят получать аппараты, выпущенные на отечественных предприятиях.
А в Назрани ждут, какой стандарт наконец примут в Москве. И считают упущенные возможности, попутно создавая «зону экспериментального вещания» - стоять на месте нельзя, да и тестировать аппаратуру лучше у себя под боком и загодя.
На VII Международном инвестиционном форуме «Сочи2008» Ингушетия представит проект по выпуску телеаппаратуры, развивающей цифровое вещание. В республике предполагают увеличить выпуск цифровых телевизионных приставок до 2 млн. и антенномачтовых сооружений до 450 в год. Ориентировочная стоимость проекта - 204 млн. руб., срок окупаемости - 2 года. А это 370 новых рабочих мест и валовая ежегодная прибыль 300 млн. рублей. И, что немаловажно, налоги в бюджет. Республиканское руководство справедливо считает этот проект одним из самых перспективных, и «замучили» директора одним вопросом: «Чем помочь, что требуется с нашей стороны?»
12 лет спустя
Я не был в Ингушетии с зимы 1997 г., когда делал на ОРТ репортажи о президентских выборах в Чечне и похищении своих коллег-журналистов. Назрань в то время была для нас гостеприимным «домом отдыха». Гостиница «АССА» сверкала новенькими номерами и по тем временам поражала «столичным» комфортом. Особенно после Грозного, в котором не работали водопровод и освещение; пахло войной; по республике в открытую катались угнанные в других регионах страны автомашины с вооруженными до зубов джигитами. Каждый мало-мальски населенный пункт считал вправе установить собственный блокпост, проскакивать через них со славянским выражением лица было сущим мучением. Но перегнать в Москву материалы было возможно только из Ингушетии, так что к концу командировки мы стали работать в Грозном, а на ночь отправлялись в Назрань.
Здесь, в компании масхадовских и басаевских боевиков (оружие никто не прятал), можно было встретить кого угодно: от высоких кремлевских чиновников до правозащитной элиты в лице Сергея Адамовича Ковалева. Все 78 номеров были забиты под завязку. По тому, кто с кем общается, легко было определить интересы политических группировок того периода. Было видно, каким колоссальным влиянием на чеченских лидеров обладают западные «доброхоты», разжиревшие на «богатых» командировочных выплатах, как же, опасный регион! И над всем этим «шалманом» царило тогдашнее руководство республики. Его резиденция была поблизости, но так же недосягаема, как звезды на небе.
Сегодня в Назрани тихо и на первый взгляд скучно. Но тишина эта призрачная. Кому-то очень не нравится, что республика спокойно и методично решает проблемы в экономической и социальной сфере. Предпринимаются различные попытки дестабилизировать ситуацию в регионе.