«ЛЮДИ вообще не из-за денег работают, – сказал в одном из своих недавних интервью Олег Дерипаска. – Мое поколение, выпускники МГУ, в начале 1990-х ушли в бизнес потому, что жить было не на что».
Выпускник сельской школы из Усть-Лабинска, райцентра в Краснодарском крае, Олег Дерипаска поступил на кафедру квантовой статистики и теории поля физического факультета МГУ в 1985 году. Отслужив после первого курса два года в Ракетных частях под Иркутском, в 1993 г. он закончил физфак с красным дипломом.
К этому моменту дипломированный физик Дерипаска уже успел поторговать на Российской товарно-сырьевой бирже Константина Борового и создать компанию «Алюмин-продукт». Путь от студента МГУ до председателя наблюдательного совета одной из крупнейших корпораций в мире «Базовый элемент» Олег Дерипаска проделал всего за 15 лет. Как ему это удалось?
Приход криминала
ОБРАТИВШИСЬ к своему давнему приятелю с просьбой организовать интервью с Дерипаской, я положительного ответа не ждал. Когда он сообщил мне, что интервью состоится «в разгар рабочего дня», т.е. поздно вечером, и будет у меня один час, я сначала не очень-то и поверил. Но интервью состоялось.
– А ведь в начале 90-х алюминиевый бизнес не был криминальной сферой, – чуть облокотившись на стол и положив перед собой телефон, начал Дерипаска. – Мы с алюминием первый раз столкнулись в 1991 г. как с материальным потоком, который в то время присутствовал в любой сфере экономики страны. Тогда Гайдар остановил плановую экономику. Переработчики и поставщики останавливали свои схемы, все цепочки рушились. А металлургические предприятия работали, и алюминий продолжал появляться на рынке.
Не все прекратили выпускать металл – и «Норильский никель», и КРАЗ, и Новолипецкий металлургический завод. Металл был нужен стране, но новых экономических механизмов еще не появилось. Зато появились первые биржи. Была такая идея вхождения в рынок – продавать алюминий на биржах. Многие тогда торговали в основном продуктами питания, тем, что люди хотели покупать, – колготками, кожаными куртками, мукой, сахаром. Криминал контролировал именно эту оптовую торговую сеть. Никто в то время толком не понимал, что сырьевая сфера может давать серьезные прибыли.
И только спустя год-два люди увидели, что можно покупать и продавать сталь, нефть, алюминий, получать экспортные квоты, зарабатывать валюту. Это произошло примерно весной 93-го, и в сырьевой сфере начался настоящий бизнес. Тогда и появились криминальные элементы. Сначала они «работали» в качестве «крыши» на торговых базах или на авторынках. А потом увидели, что кто-то начинает зарабатывать деньги не на продуктах питания, а на сырье. И пошли в эту сферу.
Причем надо понимать, что рубли в это время ничего не стоили. Инфляция съедала все. А как работать предприятиям? За электроэнергию приходилось расплачиваться алюминием. За глинозем тоже алюминием платили. Только рабочим платить было нечем: шел полномасштабный кризис. И на местах – как с предприятиями, так и с рабочими – договаривались люди Льва Черного. Миша, его брат, осуществлял силовую поддержку всех этих сделок. «Крепкие ребята» Миши могли прийти на завод и сказать директору: «К тебе обратятся наши друзья, им нужен хлопок, дай им, а взамен получишь что-то другое». У Михаила Черного при этом, с одной стороны, была возможность использовать серьезные экономические и кадровые ресурсы. Были необходимые связи – Сэм Кислин, Владимир Лисин, брат Лев, который договорился с братьями Рубенами. С другой стороны – нужно контактировать с директорами заводов. Но зачем непосредственно с ними, когда вокруг каждого из них стоят «спортивные ребята»? Где Толя Быков, где вор в законе Тюрик…
Приватизация
НАДО было свести это воедино. Мозгом в алюминиевом бизнесе того времени был Шляфтейн. Он придумал «толлинговые схемы». Организационными вопросами и логистикой занимался Лисин. Он был силен как организатор.
– А Михаил Черной вместе с его другом Антоном Малевским – это другая «сфера» деятельности? – спрашиваю я.
– Это силовое запугивание людей.
– Он был «менеджером по связям с криминалом»?
– Ну, таким менеджером… (пауза)… по налаживанию коммерческих связей. Поэтому и говорить о том, что его бизнес-империя рухнула, неправильно. Он не был бизнесменом, и у него не было империи. Он был руководителем очень своеобразного «вспомогательного» направления. В то время империей ТWG руководил Лев Черной.
Олег Дерипаска говорит сегодня об эпохе «лихих 90-х» как о некотором неизбежном зле. Страна должна была пройти через экономическую и социальную «ломки». Но такие ли жертвы она должна была положить на алтарь «нового российского рынка», как, например, в период приватизации? Впрочем, разве знает сейчас кто-то ответ на этот вопрос?
Приватизация российской алюминиевой промышленности началась в 1993 году. «Алюмин-продукт» Дерипаски участвовал в ней, покупая акции Саянского алюминиевого завода как для себя, так и для Trans-CIS Commodities. Это, как сегодня говорит Дерипаска, было вынужденное партнерство.
– Когда мы в Саяногорске начали работать, покупали акции, разбирались с посредниками, уже понимали, что саяногорский завод – лучший в стране. Купили 5–6% акций, потом пакет вырос до 10. Пришли к директору. Он сказал – все не так, я с вами работать не буду. Ненавижу ТWG. А я даже не знал в 1993 г., что такое «ТWG». Я-то представлял «Алюмин-продукт», а нас просто путали! Директор предприятия Геннадий Сиразутдинов говорил тогда, что ТWG – бандиты, и он с ними работать не будет. А мы даже не понимали, о чем он говорит.
Оказалось, что ТWG Михаила Черного тоже «заходила» на завод с другой стороны. Тогда партнер этой группы Вадим Яфясов мне объяснял, что с ними все равно надо находить общий язык. Мол, это такие богатые и влиятельные люди, без которых в этом бизнесе не сделаешь ни шагу. И вот в мае 94-го я познакомился с Черным в Лондоне. Тот был вместе с Дэвидом Рубеном. Они хотели уговорить меня работать вместе. Говорили – помогите нам купить акции, и мы вместе начнем поднимать завод. Я подумал – почему бы и нет? Все равно старые экономические схемы надо как-то ломать! Партнер ведь нужен. Мы стали покупать для ТWG акции. Миша появлялся эпизодически. Но когда появлялся, говорил, что бизнес очень опасный, «ты давай там, поосторожней будь». А я не понимал, о какой опасности он все время говорит.
Я же не какой-нибудь московский студент, который из-за парты встал и на завод пошел. Я и в армии успел послужить, причем в армии боролся с неуставными взаимоотношениями.
Борьба за акции
В БОРЬБЕ за акции СаАЗа с Дерипаской конкурировали структуры Виктора Вексельберга и Леонида Блаватника, гендиректор предприятия Геннадий Сиразутдинов и бывший замдиректора Валерий Токарев. Но после некоторой борьбы завод отошел братьям Черным и Олегу Дерипаске: в 1994 г. «Алюминпродукт» и TWG (через Trans-CIS Commodities) вошли в число основных акционеров СаАЗа. По свидетельству Геннадия Сиразутдинова, контрольный пакет акций завода «стоил им всего 23 млн. долларов». В ноябре 1994 г. 26-летний Олег Дерипаска становится генеральным директором Саянского алюминиевого завода.
– Тогда была очень сложная ситуация. Меня пытались пугать. Думали, что я слабонервный. Но у меня уже была своя служба безопасности. Я знал, где и чьи сидят автоматчики, кто с гранатометами ездит. Вокруг завода фактически шла война, мы жили, как на линии фронта. А Михаил Черной все басни рассказывал о том, что меня хотят убить. Я понимал, что они навязывают «крышу». А у меня уже статус был другой. Я работал с правоохранительными органами и с властью. Бандитов просто выкорчевывал. Саяногорск сегодня, кстати, самый безопасный город в Сибири…
Дерипаска, по воспоминаниям очевидцев, действительно довольно быстро навел на заводе порядок, объявив войну криминалитету и воровству среди рабочих. Согласно местной легенде, однажды гендиректор вместе со свом замом на машине лично пустился в погоню за колонной грузовиков, вывозивших с СаАЗа ворованный металл.
– Тогда, в середине 90-х, была разрушена система органов внутренних дел. Рушайло и РУБОП навели порядок только в Москве, где стреляли бизнесменов через день. А можете себе представить, что происходило в регионах, где на город всего 20 милиционеров? И случай, о котором вы говорите, действительно был. Я уже был директором завода. И прилетел как-то в город, смотрю – по трассе автомобили целым потоком идут с завода. Мы остановили этот поток машин, сказали: давайте, разворачивайтесь. Ведь в то время вокруг завода даже забора не было. Везли оттуда все, что хотели. Как хотели, воровали, что-то списывали. У нас была принципиальная позиция, но опереться было не на кого. Пришлось окунуться в этот мир, посмотреть, как он устроен. И я увидел, что бизнесом, по сути, управляют люди, которые заранее между собой все распределили: этот завод – под теми, тот – под другими.
К моменту появления Дерипаски в Саяногорске на СаАЗе прочно обосновалась преступная группировка Владимира Татаренкова. В буквальном смысле она грабила завод и претендовала на контроль за всеми финансовыми потоками. Практика российского бизнеса тех лет предполагала в этой ситуации по большому счету лишь два пути: или продолжать платить дань, или пойти на поклон к другому преступному клану. Дерипаска выбрал третий путь: мобилизовал местные правоохранительные органы. Банда была разгромлена, а ее главарь сегодня отбывает свой срок в греческой тюрьме.
– Российскую алюминиевую промышленность мы вычистили. Этот процесс длился долго – с 1994 по 2001 год. Зато сейчас в бизнесе нет ни воров в законе, ни криминальных авторитетов. Какой-нибудь ачинский «авторитет» уже не может сказать, что у него есть влияние на комбинате. Влияние там есть только у одного человека – у директора завода.
Думай о будущем!
ЧЕРЕЗ двенадцать лет после того, как Дерипаска возглавил СаАЗ, он построил крупнейшую в мире алюминиевую компанию и занял первые места в рейтингах российских миллиардеров…
Почему у Дерипаски получилось то, что не удалось, например, Михаилу Черному? Я попробую ответить на этот вопрос его же словами: «Выиграл тот, кто раньше задумался о будущем. А для этого важно верно определить стратегию развития собственного бизнеса»…
Стратегия Дерипаски, к реализации которой он приступил в 1997 г., предполагала строительство вертикально-интегрированной компании, включающей в себя полный производственный цикл, начиная с добычи и переработки сырья и заканчивая продукцией высоких переделов. Но для того чтобы идти вперед, предстояло вырваться из объятий TWG…
К 1995 г. мировой рынок алюминия после обвала цен два года находился в стагнации. Цены на глинозем и железнодорожные тарифы, наоборот, выросли. Рентабельность производства алюминия в России снизилась до 1%, но изменения мировой конъюнктуры никак не отразились на TWG, которая переложила все издержки на российские заводы. Правила игры TWG оказались жесткими: от повышения цен на алюминий выигрывали только трейдеры, от понижения цен убытки несли только сибирские алюминиевые заводы.
СаАЗ под руководством своего акционера и гендиректора Олега Дерипаски производил алюминий, продавал его через зарегистрированное в Ирландии СП Tradalco. Но желание выйти из-под опеки иностранной компании, видимо, так же довлело над Дерипаской, как и над другими связанными с TWG топ-менеджерами российской цветной и черной металлургии. И в 1997 г. Дерипаска создает собственную трейдинговую компанию для продажи металла на экспорт – это был первый демонстративный жест в сторону британского партнера. Тогда же, в 1997 г., Дерипаска учреждает инвестиционно-промышленную группу «Сибирский алюминий». К началу 1998 г. он публично разрывает отношения со своими бывшими партнерами из TWG. Весной 1998 г. с одобрения государства – миноритарного акционера СаАЗа – он инициирует дополнительную эмиссию акций завода, размывая долю TWG до 15%. СаАЗ переходит под контроль «Сибала».
С тех пор Дерипаска назад уже не оглядывался.
Наступление на толлинг
В 1999 г. он начинает наступление на внутренний толлинг. Цель кампании – удар по конкурентам: Красноярскому и Новокузнецкому алюминиевым заводам. К антитоллинговому походу «Сибала» присоединился вице-премьер Николай Аксененко. В феврале 2000 г. выходит постановление правительства, отменяющее налоговые льготы для внутреннего толлинга. Алюминиевый бизнес Черного затрещал по швам.
Говорят, что именно тогда Борис Березовский посетовал Черному на то, что «с этими ребятами он и сам ничего поделать не может». Однако у него есть на примете «один перспективный бизнесмен», который может разрешить ситуацию ко взаимному удовлетворению. В результате Лев Черной продает за 500 млн. долларов 40% акций Красноярского алюминиевого завода, 30% акций Братского алюминиевого завода, а также доли в Ачинском глиноземном комбинате и Красноярской ГЭС структурам, связанным с Романом Абрамовичем.
Сначала Олег Дерипаска попытался оспорить законность этих сделок, однако вскоре предпочел договориться с тогда еще депутатом Госдумы от Чукотки. Весной 2000 года партнеры создают компанию «Русский алюминий».
«В результате слияния алюминиевая отрасль за считанные месяцы перешагнула в нормальную рыночную ситуацию, – говорил Олег Дерипаска. – Есть несколько крупных корпораций, есть нормальная конкуренция и борьба за мировые рынки. То, к чему российская нефтяная отрасль шла пять лет, производители алюминия прошли за полгода».
Забегая вперед, скажем, что в 2003–2004 гг. Роман Абрамович двумя траншами продал партнеру 50% акций «Русала». Процесс объединения основных алюминиевых активов страны в одну мощную корпорацию фактически завершился.
В 2007 г. в результате слияния «Русала», «СУАЛа» и глиноземных активов швейцарской Glencore создается самый крупный производитель алюминия в мире – UC RUSAL.
Единственное обстоятельство, которое заставляет Дерипаску вспоминать день вчерашний или даже позавчерашний, – это претензии Михаила Черного. В ноябре 2006 г. он подал иск в лондонский суд, обвиняя Дерипаску в том, что тот якобы не выплатил ему все деньги за 20% акций «Русала», которые были выкуплены у Черного в 2001 году. Несмотря на отказ по ходатайству, Михаил Черной заявил, что он попробует отсудить у владельца «Базэла» уже не 3, а 6 млрд. долларов. И в конце 2007 г. Черной повторно подает иск. По его словам, Дерипаска нарушил некие договоренности, которые были достигнуты между ним и Черным в Лондоне в 2001 году. В «Базэле», конечно, заявляют, что никаких невыполненных обязательств перед Черным нет. В конце своего интервью я задаю Дерипаске этот вопрос.
– Договоренностей действительно нет. У них – своя дорога, у нас своя. Я их и раньше воспринимал как людей, которые живут в каком-то своем мирке. Мы прогибаться перед ними не будем. Надо понимать, что пришло время новых людей в бизнесе. А он у нас искореженный, переломанный, у него противоречивая история. Люди должны увидеть, что это все в прошлом, что наступает период созидания.
Состоится ли реванш?
Разрушители и временщики типа Невзлина создали негативный информационный фон вокруг крупного бизнеса. Этот шлейф остается. Он мешает молодым предпринимателям. А им надо помогать. Нельзя относиться к бизнесу как к чему-то априори негативному.
Что может такой якобы «бизнесмен», как Черной? Захватить «Сибур», поучаствовать в приватизации «Газпрома»? Кто-то ведь ошибочно продолжает думать, что Черной что-то понимает в экономике! И он хочет, чтобы так думали. А страна уже другая. Надо «почиститься» быстрее. Отойти от таких людей, как Гусинский, Смоленский. Они же мечтают вернуться. Они ждут, что закончатся сроки давности по их уголовным делам. Подлезть под кого-то, дать взятку, предложить свою «крышу» из той же спортивно-силовой среды.
Они ждут реванша…