КАК уменьшить социальную напряженность? Как обучить мигрантов русскому языку и познакомить с российской культурой? А у москвичей воспитать терпимое отношение к традициям других стран? 20 лет назад, когда проблема миграции стояла не так остро, городские власти нашли адекватное решение.
Интеграцию приезжих в российскую среду решили начать с детей. Власти логично рассудили, что у взрослых фактически нет времени на языковое образование. К тому же от работы с младшим поколением ждали, что смогут передавать знания родителям. Таким образом, в Москве открыли 81 школу с этнокультурным компонентом. В этих школах вместе занимаются дети разных национальностей, но особый упор делается на изучение культуры одной страны или народности.
Прообраз страны
НАПРИМЕР, в 1988 г. в Москве открыли национальный детский сад №11 с обученим на грузинском языке. Потом школу №1331 с грузинским этнокультурным компонентом. Там учатся дети грузинского происхождения и других национальностей, интересующиеся грузинской культурой. Некоторые предметы преподают на русском, некоторые –
на грузинском языке. Это так называемое билингвальное образование.
Нужно отметить, что билингвальное образование в Москве развивается не только как средство решения «миграционной» проблемы. Для многих горожан национальные школы – это способ на высоком уровне изучить чужие язык и культуру. В столице успешно работают школы с китайским (№1948), индийским (№19), корейским (№1086), польским (№1441) и многими другими этнокультурными компонентами. Есть в Москве и русские национальные школы. Если можно глубже изучать чужую культуру – то почему бы не изучать и свою?
В последние годы при этнокультурных школах все чаще появляются новые отделения, где преподают различные языки, изучают различные культуры. Открываются даже особые поликультурные образовательные учреждения. Например, в школе №1650 с поликультурным компонентом учатся грузины, абхазы, армяне, аварцы, казахи, эстонцы, буряты, корейцы, русские, чуваши… Все они получают аттестат российской школы, но каждый изучает язык, историю, литературу и искусство своего народа.
В школе у детей постоянно хорошее настроение. Ведь почти каждый день у кого-то из них национальный праздник, который принято всем вместе весело отмечать! Ребятам преподают также «Этнологию» и «Основы фамилистики» – науки о семье и семейных отношениях. На этих уроках дети сами рассказывают о традициях своей семьи и народа. Школы с поликультурным компонентом – прообраз многонациональной страны.
Они по-русски плохо знали
Количество мигрантов в столице растет с каждым днем. Со временем национальные школы перестали справляться с притоком детей приезжих. Особенно востребованными стали школы с грузинским, азербайджанским и армянским этнокультурными компонентами. По самым скромным подсчетам, в Москве учатся и ходят в детский сад более 2 тыс. грузин, более 6 тыс. азербайджанцев, около 6 тыс. армян. Всего в городе порядка 30 тыс. детей мигрантов. Также в столичные школы ходят представители малых народов, граждане из регионов страны, где говорят не только на русском языке.
На сегодняшний день дети приезжих учатся фактически во всех классах в каждой школе Москвы. Чтобы давать всем ребятам качественное образование, городской Департамент образования сначала решил увеличивать количество школ с этнокультурным компонентом. Так, грузинский компонент приобрела обычная школа №223, азербайджанской культуре стала учить школа №157. Но наращивать количество этнокультурных учреждений нельзя было бесконечно…
«Миграционная ситуация в столице достигла такой точки, что необходимо переосмыслять саму систему национального образования, – подчеркивает президент общества русскоязычных родителей «Митра» Марина Бурд. – С такой проблемой столкнулись во многих европейских мегаполисах. Например, в прошлом году в одной из центральных школ Берлина было набрано четыре первых класса – и ни в одном из них не было ни одного немецкого ребенка». Для сравнения: в Центральном округе столицы для 27% учащихся русский язык – не родной.
«Мы не можем лишить ребенка возможности учиться в школе на том основании, что он не знает русского языка, – утверждает Александр Кутузов, ректор Московского гуманитарного педагогического института. – Не существует такого стандарта, который определял бы достаточный уровень владения русским языком для обучения в общеобразовательной школе».
В марте 2006 г. столичный Департамент образования принял решение открыть в каждом округе Москвы школу русского языка. Обучение в таких учреждениях длится год. За это время ребенок, совсем не говорящий по-русски, должен узнать новый язык на таком уровне, чтобы потом учиться в обычной школе. Но, увы, школы русского языка проблему языкового образования детей мигрантов не решили. На деле оказалось, что на выделенное финансирование они могут обучать до смешного маленькое количество ребят. Например, в Центральном округе школу русского языка в прошлом году закончили всего 28 учащихся.
Между тем, во многих странах (например, в Израиле, Голландии) все дети мигрантов сначала изучают язык и культуру на специальных курсах, получают соответствующий сертификат. Только после этого они могут учиться в общеобразовательном учреждении. В Москве тоже организованы курсы русского языка как иностранного. Но они, во-первых, необязательные, во-вторых, физически не могут дать языковое образование всем тем, кто в нем нуждается. Так что большинство детей, «плохо понимающих по-русски», все же учатся в обычных школах.
Раздражение вместо понимания
Печально, но факт: ныне национальное соседство в общеобразовательных школах одинаково раздражает детей, родителей-мигрантов и горожан. В городе сформированы полноценные национальные диаспоры. Их представители стремятся проживать рядом, хотят, чтобы их дети постоянно были вместе. Хотя Департамент образования это запретил, часто классы в школах формируются по национальному признаку. Либо в классе оказывается большое представительство детей одной национальности, для которых русский не является основным языком общения. Школьники сбиваются в этнические группы. Межнациональное общение часто бывает недружественным.
Учителю сложно преподавать в классе, где добрая половина детей не понимает, что он говорит. А педагог не понимает, что говорят они. В результате уровень образования всех школьников (в том числе русскоговорящих) оставляет желать лучшего.
Опять же традиции отдельных наций – например, отношение к женщине, – возмущает городских детей и педагогов. В районах компактного проживания некоторых этносов это перерастает в большую проблему. К примеру, родители из Северного Бутова (там живет много азербайджанцев) все чаще отдают своих детей в школы других районов. Их объяснения по этому поводу звучат как националистические лозунги. По данным Центра этносоциологии Института этнологии и антропологии РАН, 35% москвичей лично столкнулись с противоречиями, возникшими на межнациональной почве.
Систему обучения детей приезжих необходимо реформировать. Сыновья и дочери приезжих вырастут и станут вместе с урожденными москвичами определять лицо города. Не хотелось бы, чтобы это лицо было искажено националистической гримасой. И в Москве случались погромы, подобные тем, которые дети мигрантов устраивали в Париже.
Этнокультурное образование на ЗападеС ПРИТОКОМ детей мигрантов столкнулись практически все страны Западной Европы. Каждая из них выбрала свой путь решения проблемы. Французские власти отказались от того, чтобы открывать школы с этнокультурным компонентом. Местные психологи и педагоги пришли к выводу, что дети мигрантов и французские ребята и без того разделены языковым барьером, общение крайне затруднено. Если же их развести по разным школам, то разрыв только увеличится.
Власти Германии, напротив, предложили руководству турецкой общины создавать национальные школы. Но община эту инициативу не поддержала. Мотивы просты: образование в немецких школах лучше, там меньше проблем с наркотиками (актуально для турецких мигрантов), совместное обучение способствует улучшению взаимопонимания.
Большинство шведов хорошо говорят по-английски. Во многом потому, что в Швеции действует система школ, где преподавание ведется по-английски. Этот язык становится инструментом общения для детей разных национальностей. При этом все желающие могут изучать шведский.
Аргумент специалиста
ВЕРА Лопатина, начальник Центрального окружного управления образования Москвы:
– Родитель, который сегодня привозит ребенка в Россию, фактически за него не отвечает. Он может отдать малыша в школу, а может отправить его торговать на рынок. Мы просили Федеральную миграционную службу по крайней мере уточнять у приезжих, ввозят ли они детей в нашу страну. Даже разослали информационные плакаты по отделениям ФМС. Но пока наше сотрудничество нельзя назвать плодотворным. Причина в том, что в законодательстве нет норм, которые регулировали бы взаимоотношения ФМС, Департамента образования и мигранта, ввозящего ребенка в Россию.
Финансовый аргументТНОРЕТИЧЕСКИ на обучение каждого ребенка-мигранта в бюджете его родной страны заложены средства. Но не существует финансового механизма, который позволил бы передать эти средства России. Так что дети мигрантов получают образование на деньги российских налогоплательщиков. Родные государства мигрантов могли бы позаботиться хотя бы о том, чтобы обучить детей русскому языку (учитывая, что такой предмет есть в программах стран – основных «поставщиков» мигрантов).
«Обучение русскому языку во многих государствах бывшего СССР находится на низком уровне, – констатирует Хуршеда Хамракулова, председатель рабочей группы по образованию Московского межнационального консультативного совета при Правительстве Москвы. – Там нет специалистов, которые сами могут сносно говорить по-русски».