ИНОЙ раз становится даже тревожно – а не застрял ли ты во времени, какое же тысячелетие на дворе? И поднимаешь глаза кверху в поисках ответа. И видишь вывеску: «Свободен от постоя». Написанную, разумеется, в дореволюционной орфографии. И понимаешь – все, сошел с ума.
Но на самом деле обстоятельства не так трагичны. Вывеска – всего лишь сохраняемый на протяжении столетий памятник старины. Такой же, как сам дом №17, на воротах при котором она и красуется. Означала эта выставка, что владелец дома заплатил за содержание государственных казарм, и, соответственно, к нему нельзя насильно подселять военнослужащих (а подобная традиция в старой Москве существовала).
Дом же этот был построен в 1782 г. для некоего полковника М. Хлебникова. Архитектором, предположительно, был сам Баженов. Впрочем, это до конца не установлено. Впоследствии усадьба перешла к П.А. Румянцеву, также известному как Задунайский. Этот видный полководец не стеснялся в образах и средствах. Разукрасил стены всевозможными громадными картинами, изображавшими по большей части те баталии, в которых имел честь участвовать сам Задунайский.
Мемуарист М. Дмитриев, гостивший в этом доме, вспоминал: «Мне отвели... две китайские комнаты, то есть оклеенные китайскими бумажными обоями с изображением сцен из китайской жизни. Никогда еще я не был так помещен великолепно! Но главное: из моей комнаты был угловой балкон, с которого видна большая часть Москвы и все Замоскворечье. Такого вида я не встречал и в Петербурге! Мне объяснил архитектор Маслов, что дом Румянцева занимает самый высокий пункт Москвы, даже выше Кремля с его горою».
А напротив дома и по сей день высится церковь Косьмы и Дамиана. И сегодня, как и сто лет назад, здесь каждый день проходит служба, и практически ничто не нарушает благости этого места. Разве что изредка в газете промелькнет такого рода сообщение: «В день Христова Воскресения, во время утрени, в церкви Косьмы и Дамиана на Маросейке оборвалось маленькое паникадило с четырьмя свечами, висевшими против иконостаса. При падении своем оно задело по плечу купца Шиканова, стоявшего как раз на этом месте. Ушиб был незначительный, но зато случай этот наделал большой переполох в храме между богомольцами».
И снова – тишь да гладь.