Разумеется, поражение на Калке и Батыев погром были страшным бедствием для древнерусских княжеств. Сожжённая монголами Рязань, как и многие другие города, так и не возродилась на прежнем месте. Орда более 200 лет тянула с Русской земли налоги и рабов. Но именно монголы стали раздражителем, который заставил Московию создать сильное войско, налоговую систему и бюрократию. Рождение Русского царства не было предопределено, на территории Нечерноземья вполне могли сохраниться независимые княжества на манер Чехии, Словакии и Валахии. Но, заматерев в противостоянии с Ордой, Московия начала собирать земли. И не прошло ста лет со времён стояния на Угре, как русские шагнули за Урал. К концу XVII века Россия полностью включила в свой состав бывшие владения Золотой Орды и даже более – добралась до Аляски. Другой вопрос, сделало ли это Россию не только крупной, но и благополучной страной.

Забытая победа

В 2024 г. Россия могла бы отметить 600‑летие разгрома монголо-татар под Одоевом. Осенью 1424 г. коалиция феодалов Верхнего Поочья (территория современных Тульской и Калужской областей) во главе с князем Юрием Романовичем Одоевским по прозвищу «Чёрный» погнала войско хана Худайдата, одного из чингизидов, претендующих на власть в Золотой Орде. У историков нет достоверных сведений о численности войск сражающихся сторон, но в источниках упомянута потеря Худайдатом своего гарема, что косвенно говорит о хаотичном бегстве монголов по итогам битвы. Среди победителей упомянуты опаковский князь Андрей Михайлович, князья Андрей и Дмитрий Всеволодовичи Мезецкие (Мещовские) и мценский воевода Григорий Протасьев.

Тем не менее про битву под Одоевом слышали разве что знатоки средневековой истории. Про неё нет ни слова в школьном учебнике, а в Интернете не найти упоминаний, что юбилейные торжества планируются хотя бы на уровне Тульской области, где находится 5-тысячный посёлок Одоев. Хотя смакование былых ратных побед ныне очень модно.

Ларчик открывается просто: историки привыкли считать битву под Одоевом победой не русских, а литовских войск. Действительно, великий князь литовский Витовт прислал на подмогу своему даннику Юрию Романовичу войско Ивана Бабы и Ивана Путяты. Но сражались в основном русские, а сам же Витовт написал магистру Тевтонского ордена, что Юрий Одоевский – вассал Москвы: «Царь по имени Худандах со своим войском пришёл в страну герцога Одоева, а тот самый герцог Одоева – человек великого князя Московии».

Летопись сообщает нам, что Витовт, прослышав о бесчинствах татар в Одоевском княжестве, отправил «посла на Москву к зятю своему великому князю Василью Дмитреевичу». Но московская рать не поспела к месту битвы, хотя великому князю и отправили по итогу ценный трофей – одну из «цариц» Худайдата. Витовт был полон радости: «Господь Бог нам и нашим людям дал такую удачу, что они так значительно в большом бою победили татар, чего раньше никогда не было, хотя между собой часто воевали».

Похоже, составители современного исторического эпоса решили не заметить 600‑летие битвы при Одоеве, чтобы не прославлять «недружественную» нынче Литву от греха подальше. Хотя тогда Литва и Московия выступали единым фронтом, а чьим человеком был князь Юрий – уже толком не разобрать. В 1407 г. литовцы захватили Одоев, и, очевидно, Юрий Одоевский вынужден был с ними сотрудничать, хотя сам же Витовт не перестал считать его вассалом Москвы. Да имеет ли это принципиальное значение, если людей интересует история русского народа, а не границ владений, которые постоянно «гуляли». Во время Русско-литовской войны 1487–1494 гг., по итогам которой Одоев окончательно отошёл под скипетр Ивана III, князь Фёдор Одоевский контролировал половину города и служил Литве, а его двоюродные братья Иван Сухой, Василий Швиха и Пётр – Москве.

Кроме того, само Великое княжество Литовское, Русское и Жемайтское (таково его официальное название) никогда не было моноэтническим. Славяне, по большей части православные, составляли до 70–80% его подданных, а столицей до 1322 г. был Новогрудок (территория нынешней Белоруссии). Большинство дошедших до нас документов княжества также писаны на русском языке. Литва, Москва и Новгород считались тогда тремя центрами силы в Русских землях, и никому тогда не пришло бы в голову считать переход на службу от одного великого князя к другому изменой нации, которой тогда ещё не существовало.

Но составители школьного курса и свержение монголо-татарского ига видят столь же однобоко. В их версии, побив монголов на реке Воже и Куликовом поле, Москва нанесла игу страшный удар. Но почему-то через два года после Куликовской битвы хан Тохтамыш сжёг Москву, а иго продержалось ещё 100 лет, пока стояние на реке Угре окончательно не поставило на нём крест. Но из этой картины мира совершенно не понятно, как рыхлая Древняя Русь вдруг превратилась в Россию – крупнейшую страну мира. Хотя у нас любят порассуждать, как тяготы Второй мировой войны превратили СССР в «великую державу», подобный подход к игу не приветствуется. На самом деле Москва слишком многое переняла у Орды – и хорошего и плохого.

Правда о Непрядве

Многим россиянам при упоминании Куликовской битвы приходят на ум две известные картины. «Утро на поле Куликовом» Александра Бубнова закончено в 1947 г. и выдержано в духе господствующей тогда идеи «народной войны». На переднем плане врага рассматривают простые русские мужики: с топорами, рогатинами, без доспехов и даже без шлемов. Вот, дескать, народная сила, которая, если надо, и монголов порвёт, и тевтонских рыцарей с их закованной в сталь конницей. В нашем войске князю и четырём конным из его дружины отведён задний план: мол, не они Мамая погнали, а вот эти оторванные от своих сох и житниц крестьяне.

Однако современные медиевисты не сомневаются, что на Куликовом поле сражались два преимущественно конных войска. По мнению историка Андрея Булычёва, с каждой стороны пришло около 6–10 тыс. человек при 6–9 тыс. лошадей. С этой точкой зрения согласны и руководители археологических экспедиций на Куликовом поле Олег Двуреченский и Михаил Гоняный.

Основу рати Дмитрия Донского составляли профессиональные бойцы из боярских дружин и городовых полков, закованные в латы с головы до ног. Такое войско не могло быть многочисленным, зато оно многое говорит о неплохо организованной финансовой базе Московского княжества и его удачной дипломатии. Дмитрий Донской смог организовать «Переяславскую конфедерацию» из дюжины небольших княжеств, объединённое войско которых в 1376 г. совершило удачный набег на Волжскую Болгарию, а в 1378-м било Мамая на реке Воже. На Куликово поле пришло подкрепление из Новгорода и Пскова, а также полки литовских князей Андрея и Дмитрия Ольгердовичей (Брянск, Смоленск, Дорогобуж, Полоцк, Таруса тогда находились под властью Литвы).

Двуреченский считает, что русских было 8 тыс. человек, а под знамёнами Мамая – 7 тысяч. Сама же битва вряд ли продолжалась больше часа, но могла уложиться и в 20–30 минут. Стороны несколько раз таранили друг друга в конных сшибках. Сначала русский полк левой руки дрогнул после гибели ярославского князя Василия. Ордынцы бросились было преследовать отступающих, но попали под фланговый удар засадного полка князя Дмитрия Боброк-Волынского – литовского аристократа, перешедшего на московскую службу.

Но как же тогда быть с другой известной любому школьнику картиной? «Поединок Пересвета с Челубеем» Михаила Авилова тоже появился в грозное время – в 1943 году. Полотно с уходящими за горизонт рядами ратников создаёт ощущение битвы вселенского масштаба. Тогда господствовал сформулированный Сергеем Соловьёвым ещё в XIX веке взгляд на Куликовскую битву как на «русские Каталаунские поля». Соловьёв, как Василий Татищев и Николай Карамзин, оценивал численность обоих лагерей чуть ли не в 500 тыс. воинов, а значение битвы – на уровне «быть или не быть» народу русскому. 500-летие битвы в 1880 г. отмечали с имперским размахом – в местность у слияния Дона и Непрядвы прибыла половина царской фамилии.

Когда в начале ХХ века историк Степан Веселовский предположил, что оба войска на деле насчитывали не больше 8–10 тыс. человек, его назвали провокатором. Однако Веселовский в молодости тоже верил в «битву народов» с сотнями тысяч участников, но его мнение изменилось под влиянием упрямых фактов: археология, анализ современных Куликову полю битв, феодального права, спешка, в которой обе стороны готовились к бою. Палеогеографические исследования доказали, что в XIV столетии значительную часть Куликова поля покрывали леса. Вероятный фронт битвы составлял примерно два километра в ширину и 800 метров в глубину.

Восприятие Куликовской битвы как эпического события основывается на двух отдающих беллетристикой источниках, созданных 50–100 лет спустя, – «Задонщине» и «Сказании о Мамаевом побоище». Более того, до нас они дошли в виде списков (рукописных копий), скорее всего, многократно переиначенных. Мамай становился «царём» и почитателем славянских божеств, а в союзники на Куликовом поле ему приписывают литовского князя Ольгерда – на деле умершего за три года до битвы. Из ниоткуда рождаются героические сюжеты вроде поединка Пересвета с Челубеем или переодевания князя Дмитрия в простого ратника. В целом «Задонщина» и «Сказание» создают впечатление, что ратная победа спасла Русь да и Европу от чего-то катастрофического. Однако московский князь Дмитрий Донской упал бы с коня от удивления, если бы услышал, будто на Куликовом поле он боролся с монголо-татарским игом. Хотя бы потому, что в рядах его противника Мамая, возможно, не было ни одного монгола.

Период 1359–1380 гг. в истории Золотой Орды известен как «Великая замятня» – междоусобица, за время которой сменился 21 хан. Одним из заметных игроков был половец Мамай – беклярбек и темник Орды, властвовавший в Крыму, на Донбассе и юге нынешней России. За ним была реальная сила: его войско составляли половцы, печенеги, аланы, армяне, касоги и, по распространённой версии, тяжеловооружённая пехота из наёмников-генуэзцев. Но Мамай не вышел происхождением: великим ханом мог быть только чингизид. Какое там угрожать Европе – поначалу Мамай стремился дружить с набиравшей силу Москвой и в 1362 г. сам отправил 12-летнему князю Дмитрию Ивановичу ярлык на великое княжение. Это признак слабости: обычно русские правители сами приезжали за ярлыком в Орду. В 1371 г. Мамай и вовсе разрешил москвичам платить дань в размере «по рублю с двух сох» – в год выходило всего-то 150 кг серебра.

Когда беклярбек захотел вчетверо больше дани, как было при великом хане Дженибеке, князь Дмитрий не просто его послал, но и ограбил другого Мамаева данника – Волжскую Булгарию. Какие после этого у Мамая были варианты, кроме похода на Москву?

Спустя века Лев Гумилёв пафосно писал, мол, на Куликово поле приходили москвичи, серпуховчане, ростовчане, а уходили русские. Но это преувеличение: князю Дмитрию не прислали подмоги ни Смоленск, ни Тверь, ни даже собственный тесть, нижегородский князь. В год Куликовской битвы в Орде как раз закончилась «замятня» и взявший верх хан Тохтамыш пошёл на переставшую платить «выход» Москву – и не встретил никакого сопротивления. «Переяславская конфедерация» развалилась, а рязанский и тверской князья открыто поддержали ордынцев. Дмитрий Донской сбежал в Кострому, а когда его столицу сожгли, возобновил выплату дани. Москву ждали годы восстановления, эпидемия чумы и затяжная междоусобица 1420–1450-х годов. Но кое в чём русским княжествам повезло: монголам скоро стало не до них.

В 1391 г. на реке Кондурче в нынешней Самарской области состоялась по-настоящему грандиозная битва между Тохтамышем и Тамерланом (Тимуром) – правителем огромной империи на территории современного Ирана, Афганистана, Месопотамии, северной Индии и Центральной Азии со столицей в Самарканде. Тамерлан победил, но ценой огромных потерь (до 100 тыс. с каждой стороны), вынудивших его вскоре уйти восвояси, а не покорять Москву, до которой оставалось две сотни вёрст. Золотая Орда скоро начала распадаться – возникли Узбекское, Сибирское, Крымское, Казанское ханства. И Москва свой шанс использовала.

Не всё так однозначно

В 2019 г. в России шумно отметили 750‑летие Золотой Орды. Дату отсчитывали от 1269 г., когда курултай зафиксировал крупнейшую геополитическую катастрофу Средневековья – распад Монгольской империи. Её крупный осколок, подпирающий русские княжества от Молдавии до Урала, стали называть Улус Джучи, а термин «Золотая Орда» появился спустя век после её исчезновения.

Центром юбилейных мероприятий, понятно, стали Татарстан и Башкирия, где «ордынской историей» многие гордятся. В Казани состоялся международный форум, где бейджики для участников и гостей были оформлены в виде пайцзы – ханской верительной грамоты. А спикеры много говорили о том, что Орда принесла покорённым народам не только бедствия и разруху.

Глава Института истории имени Марджани АН Татарстана Рафаэль Хакимов отметил, что Золотая Орда на тот момент была самой развитой цивилизацией: «Русские княжества просто уничтожали друг друга, а Орда помогла им прекратить эти междоусобицы и наконец объединиться». Глава Центра изучения Золотой Орды и татарских ханств института Марджани Ильнур Миргалиев напоминает, что ордынское влияние на формирование Русского государства было сопоставимо с византийским: «Князья управляли своими территориями на основе ханских разрешительных документов – ярлыков. Под влиянием Орды формировался и стиль собственных актовых документов русских княжеств». Ведущий научный сотрудник отдела востока Эрмитажа Марк Крамаровский уверял, что благодаря Орде на просторах Евразии случилась первая в истории глобализация.

Орда предоставила не самые плохие условия для бизнеса: торговые пути с городами, вокруг которых поначалу даже не строили стен. А какой смысл, кто рискнёт напасть на ордынский город? Орда установила государственную власть на территориях, которые раньше вовсе не имели государственности. Транспортная система с почтовыми станциями – тоже ордынское «наследство».

Монголы организовали на Руси 43 налоговых округа и трижды провели переписи населения, освободив от всякой подати православную церковь. Монголы считали Русскую землю скудной и налогами не давили: в середине XIV века Московское княжество платило ордынскому центру 1280 рублей, а, например, Астрахань (называвшаяся тогда Хаджи-Тархан) – 1800 рублей налогов ежегодно. Крестьянство платило ясак – стандартную десятину «со всего» – зерном, мехами, серебром. Города тянули тамгу: купец мог заплатить либо 3–5% с оборота, либо 0, 5% с капитала. Современный предприниматель может о таких условиях только мечтать.

Воспитанный на советской истории читатель вправе возмутиться: какие ещё условия для бизнеса обеспечили монголы на Руси? Ужасы их набегов невозможно переоценить. Орда убила и угнала в рабство такое количество русских мастеров, что в Древней Руси практически остановилось каменное строительство, пресеклись многие ремёсла. Но любая колонизация несёт с собой разнообразные плоды, которые невозможно отсортировать по принципу «хорошо» или «плохо». К тому же «монголо-татарское иго» имело разные периоды: Батыев погром – это одна история, а сравнительно благополучная эпоха Менгу-Тимура – совсем другая.

Но интересно посмотреть, что в сухом остатке. По словам Германа Артамонова, профессора кафедры новейшей отечественной истории МПГУ, Орда принципиально изменила ход российской истории, в конечном счёте проложив путь к будущей империи. Хотя на момент прихода монголов политические и экономические предпосылки для этого отсутствовали.

В домонгольской Руси существовали маленькие и демократичные государства на манер полисов Древней Греции, где княжеская власть была уравновешена традиционными институтами самоуправления. Князь с дружиной обычно жили за городом, как обычные наёмники, а горожане князю могли «отказать от стола». Такая система неплохо защищает от внутреннего узурпатора, но не от внешних завоевателей, против которых хорошо бы иметь сильную централизованную власть и регулярную армию. А для этого нужна жёсткая налоговая система, на введение которой общество редко идёт добровольно. «Не будь татаро-монгольского ига, возможно, не было бы и единой России», – говорит Артамонов.

Преображение Русских земель происходило не посредством битв, а благодаря таким хозяйственникам, как московский правитель Иван Калита. Ещё недавно ради сбора дани князь с дружиной отправлялись в полюдье, не имея особого представления, сколько у них подданных и какими богатствами они располагают. А при Калите в Московском княжестве умудрялись взимать что-то вроде НДС – часть от стоимости проданного и купленного товара. Князья объясняли новые налоги происками монгольской закулисы, с выгодой для себя разогревая национальную тему.

При этом в реальной политике они действовали очень рационально. К примеру, Москва конкурировала с Тверью. И вот в 1327 г. в Твери побили монгольских сборщиков дани. Калита шанса не упустил: опрометью ринулся в Орду, вернулся с монгольскими войсками и жестоко опустошил Тверскую землю. В награду Иван Данилович получил ярлык на великое княжение Владимирское, сбор дани перешёл в его руки. Позднее он убедил ханов, что обеспечит стабильные поступления из Углича, Галича и Белозёрска. Историк Никита Соколов пишет об этих делах: «Московские воеводы выколачивали дань умеючи. После пожалования в 1328 г. Ивану половины Ростовского княжества они «принесли великое несчастье в город и всем живущим в нём, и многие гонения в Ростове умножились».

При этом даже враждебно настроенный по отношению к Москве тверской летописец с восторгом пишет: «И была с той поры тишина великая на сорок лет, и перестали татары воевать Русскую землю». На собранные средства Москва сформировала немалую профессиональную армию, которая начала теснить ордынцев: на реке Воже, на Куликовом поле. А потом и вовсе перестала платить «выход». Но простой землепашец вряд ли почувствовал избавление на себе. Ведь и после свержения «ига» Москва продолжила собирать полный объём ордынских налогов.

И не факт, что положение землепашца в целом стало лучше, чем при монголах. С одной стороны, можно было не опасаться, что твой мирный быт вдруг нарушит стая жестоких тюркских всадников. А прибыв на ярмарку в Москву, восхититься белоснежными каменными храмами. С другой стороны, жадность князей постепенно привела к исчезновению частной собственности на землю.

– Чтобы тянуть высокие великокняжеские налоги, крестьянин нуждался в поддержке общины, – объясняет историк Сергей Ачильдиев. – А община была заинтересована в использовании земли максимально эффективно. В деревне начались «поравнения» – передел земель между общинниками в зависимости от количества работников в семье. С дворянским землевладением картина не лучше: служишь государю – имеешь землю и рабов, перестал служить – всё отобрали.

Иван Грозный, подписывавший письма «Хан Московский», взял бывшие ордынские твердыни Казань и Астрахань, заставив их платить Москве дань. Хотя ещё недавно всё было наоборот – и это грело самолюбие русского служилого сословия. Москва уже грезилась «третьим Римом». Но опричные погромы при Грозном оказались ничем не лучше ордынских. Батый при взятии Рязани почти полностью истребил 8-тысячное население, насмерть защищавшее свой город. Опричники Ивана Васильевича вырезали в Новгороде около 40 тыс. людей, которые вовсе не сопротивлялись и говорили с ними на одном языке. В Новгороде времён «ига» был представлен любой западноевропейский промысел, грамотность населения была поголовной. А спустя 150 лет после опричного погрома Пётр I думал, как научить хотя бы дворянских детей писать своё имя и где взять ружья для войны со шведом.

При этом Россия энергично расширялась во все стороны света. И в XIX веке, заправляя на Аляске и в Маньчжурии, присматривалась к Индии и Константинополю. С одной стороны, вся эта геополитика заставляла считаться с Россией как с «великой державой», с другой – требовала огромных ресурсов в ущерб внутреннему развитию. Нельзя сказать, конечно, что монголо-татары виноваты в трагедии 1917 года. Но проложенная ими колея оказалась слишком глубокой и удобной, чтобы из неё запросто выскочить даже за пять с лишним веков.

Орда златоглавая

Хотя военные и политические последствия Куликовской битвы были исчерпаны уже через два года, она оказала огромное культурное влияние на последующие поколения русских.


Мало того что на Куликовом поле сражалась поросль, выросшая во времена «великой тишины» и не знавшая ужасов ордынского насилия, так и их дети с молоком матери впитали, что кочевников можно и нужно бить. В этом смысле «Задонщина» и «Сказание о Мамаевом побоище» сознательно мифологизировали битву. При этом монголы в нашей культуре никогда не маргинализировались, представая грозной силой. А официальная генеалогия русских царей и в XVI веке возводила их происхождение как к римским цезарям, так и к Чингисхану.