Можно ли национализировать матку?

Сумеет ли государство сохранить отношение к семье как к сфере частной жизни, в которой власти могут лишь советовать и предлагать. Либо возобладает административно-командная риторика, а репродуктивные возможности граждан будут рассматриваться как часть потенциала державы.

Самую радикальную попытку «национализировать матку» предприняла социалистическая Румыния при Николае Чаушеску. К концу 1960-х рождаемость в бедной, измученной товарным дефицитом стране стала одной из самых низких в мире. Тем не менее вождь выращивал «нового человека»: заставлял жителей деревень переселяться в многоквартирные дома без отопления, а себе строил дворцы и все ключевые посты в правительстве раздал сорока членам своей семьи.

Агенты правительства, прозванные «менструальной полицией», регулярно приходили на какой-нибудь завод и заставляли всех женщин проходить внеплановый тест на беременность. Кто долго не беременел, платил высокий «налог на воздержание». В школах девочкам объясняли, что их главная задача – приносить родине новых детей. Дело пошло: в 1966–1967 гг. число рождений подпрыгнуло вдвое, а предполагаемый коэффициент рождаемости увеличился с 1, 9 до 3, 7 ребёнка на одну женщину. Правда, уже через два года рождаемость начала снижаться, и к середине 1980-х почти вернулась на «дореформенный» уровень.

Этот урок нужно помнить всем сторонникам волюнтаризма в области демографии: только правильно воспитанный и образованный ребёнок становится воином, покупателем и налогоплательщиком. А в бедной пьющей семье при провинциальной школе скорее вырастет ходячая проблема для государства и созидательной части населения.

Недавний опрос ВЦИОМ показал, что семь из 10 опрошенных россиян считают крепкую семью наиболее важной ценностью. И вроде бы на таком фундаменте удобно строить грамотную демографическую политику. Однако не стоит забывать пару важных вещей.

Во-первых, Россия – страна казённая, где каждый бюрократ решает свой комплекс задач. А в итоге левая рука государства может не ведать, что творит правая. Во-вторых, что делать с общемировыми демографическими тенденциями, из которых России вряд ли суждено выскочить? Ведь сколько бы ни вещалось с высоких трибун, что у нас особая страна, особые ценности и особый путь, в российской демографии не видно тенденций, всерьёз отличающих её от других развитых стран. Россияне женятся, разводятся, заводят детей и умирают в соответствии с общей постиндустриальной парадигмой. Даже процент женщин, вовсе не желающих заводить детей, в Москве, Париже и Берлине плавает на уровне 20%. Примерно столько же молодых семей материально зависят от родителей в России и Великобритании. Наши молодые горожане заводят одного-двух детей в возрасте около 30 лет – словно бездуховные голландцы или шведы.

С учётом реалий российское государство нынче ведёт себя адекватно: не закручивает гайки, а демонстрирует готовность понять и поддержать. Если государство подтолкнёт миллионы россиян заводить больше детей, а обещанные меры поддержки обернутся показухой, это будет воспринято как обман почище супружеской измены.

Подробнее читайте в свежем номере «Аргументов недели».