Алексей Серебряков: челябинский парфюмер

Чудовищной силы стронгмен Алексей Серебряков — человек необычайно разносторонний. И о большинстве его необычных увлечений поклонники этого известного спортсмена даже не догадываются. Серебряков — мастер спорта международного класса по пауэрлифтингу, чемпион России и мира, рекордсмен России, победитель этапов России по стронгмену, рекордсмен Книги Гиннесса по тяге поезда и самолета Ту-134, фотограф, исследователь парфюмерии, режиссер…

— Алексей, мы уже писали в нашей газете, что ты пишешь стихи с пяти лет. А кто твой любимый поэт?

— Люблю стихи Бориса Рыжего. Никто лучше, чем он, не описал того, что происходило у нас в стране в 80–90-е годы. Вы послушайте только кусочек:

Был городок предельно мал,
проспект был листьями застелен.
Какой-то Пушкин или Ленин
на фоне осени стоял
совсем один, как гость случайный,
задумчивый, но не печальный.
 
…Как однотипны города
горнорабочего Урала.
Двух слов, наверно, не сказала,
и мы расстались навсегда,
и я уехал одинокий,
ожесточенный, не жестокий…

А это ведь все моя молодость. Мое становление как человека. Осознание себя личностью…

Все мы родом из детства

— Алексей, понятно, что ты, как человек творческий, сначала накапливал опыт познания жизни, а затем, осознав, что происходит, являл его миру. Интересно мне, как ты начинал познавать окружающее тебя…

— Я с детства еще увлекся фотографией, постепенно это стало, наверное, важнейшим делом в моей жизни. И получилось так, что я рано начал этим заниматься. Моя мама с подругой много фотографировали, и они в своем проектном институте при этом делали смешные мультфильмы. Обычно к какой-нибудь дате — к 23 Февраля, 8 Марта, Новому году. У них был столик, на котором они все это снимали. Сначала вырезали фигурки с двигающимися руками-ногами. Фотографировали их, переставляли по-разному… Вдвоем… две женщины… и они затем по обращаемому процессу эту пленку цветную проявляли… Все сами, никто им не помогал. Засветка… первая проявка… отбелка… Все делали сами. И я в этом участвовал как мог…

А первый мой фотоаппарат был «Смена-8М». А потом, конечно же, у меня много было других аппаратов. И я все вокруг снимал. Это сейчас кому-то кажется, что обычная пленочная фотография — это сложно… Нет, совсем не сложно…

— Ну да! А заправлять для проявления пленку в неудобный бачок?..

— Конечно, это было противно… Тем более что советские бачки были просто убийством. Я вот сейчас работаю с цветными фотоматериалами, и мне иногда приходится снимать на цветные листы. На большие. У меня один проект был, и я его целый месяц делал…

Я знаю, что эти бачки российские низкокачественные были, действительно, работать с ними было очень неприятно…

А потом появились бачки Jobo, более приятные и удобные, более современные…

— У меня, Алексей, два высших образования по фотоделу. Сначала в Свердловске на юридическом факультете по курсу криминалистики нас полгода на практике учили всем этим премудростям. А потом в Чебоксарах на курсах оперуполномоченных уголовного розыска еще полгода учили работать с различной фототехникой… Ладно, Алексей, до твоего необычного фотографического процесса мы еще дойдем, давай сначала поговорим о другом твоем весьма необычном увлечении: ты ведь парфюмерный исследователь…

— Владимир Васильевич, приходя в гости с мамой к кому-нибудь я обонял… и это ведь действительно был мой способ раннего познания мира, как я сейчас понимаю.

Мир аромата и сложные эмоции

— Ты нюхач, Алексей…

— Ну можно сказать так. Я всегда заходил в ванную комнату к гостю, к которому мы пришли… К женщине, как правило к маминой знакомой… И я уже знал, что эти вот шампуни — болгарской фирмы Alen Mak. Я знал, какие у них варианты есть: вот это персик, это клубника…

— По запаху…

— Да, по запаху, вот этот весь советский набор, что могло быть тогда у советского человека, в году где-то 83-м, 84-м…

И я уже знал, если что-то новое попадалось для меня, то я расширял этим свою ароматику. Вкус-ароматику… И я думаю, что тем самым расширял еще и свой мозг, что ли, через эти новые свои впечатления... И я каждый раз открывал новый флакон, который я никогда не видел ранее, и запоминал, как он пахнет. И это касалось любой парфюмерной продукции, но прежде всего духов…

— И что, Алексей, ты уже в детстве, понюхав сложный парфюм, мог определить сумму его ингредиентов?

— Нет, тогда еще не мог. В детстве это было только как набор впечатлений. Примерно так, как будто человек пробует новую еду… Может быть, у меня, как у человека, интересующегося этим с детства, все было достаточно серьезно. Вот для сравнения, кто-то пришел в ресторан, попробовал на язык что-то новое… а у меня такое же было с ароматами, но очень рано все началось.

— То есть у тебя обоняние было развито…

— Да. Обоняние с детства было развито сильно. И я чувствовал, что мне это очень интересно. Сам еще до конца не осознавал, что это одно из самых любимых увлечений было. Прийти в новый дом, понюхать все, что там есть необычного, например какой-то новый шампунь или туалетную воду, которых нет у меня, и мне с ним надо непременно познакомиться…

— Ну, до немецкой овчарки тебе все равно далеко…

— Как сказал кто-то из парфюмеров: овчарка чует гораздо больше, чем человек, но составить новый аромат она все же не сможет.

— Не знаю, может быть, не сможет. Но у меня вообще-то умный собачонок живет. И я его все пытаюсь научить говорить. У меня ощущение, что он все понимает и может когда-нибудь заговорить со мной…

Духи для меня — это мистика

— Интересно, конечно. Но вернемся к ароматам… Владимир Васильевич, ведь у меня появилась такая возможность, только когда уже я стал взрослым, а все это во мне, понимаете, перерабатывалось годами…

Да и парфюмерия в России тогда стала богатой по выбору и широкодоступной мне представилась. Я приезжал в новый город, покупал новую туалетную воду и якорил этот город именно с этой туалетной водой. То есть накладывал эти вот впечатления…

— Я долгое время с мороженым так работал. В новом городе обязательно покупал его и сравнивал вкусы с предыдущими. А некоторые мои знакомые обязательно дегустировали местную водку, пока на машине ехали из Челябинска в Чечню…

— Причем сейчас уже 2024 год, а я об этом говорил и раньше, что, выезжая на соревнования, всякий раз непременно таким образом якорил свои впечатления. Я знаю, что у некоторых спецслужб есть такой, типа мнемоники, способ запоминания материала… Предположим, дают человеку какой-то вкус или запах и к этому фактуру, которую нужно запомнить. И изучение и запоминание этого материала происходит незаметно. Подкрепляется вполне определенным вкусом или ароматом. А потом дают что-то попробовать или понюхать, и человек вдруг вспоминает то, что, казалось бы, забыл…

— Алексей, расскажи про свои эксперименты в парфюмерии…

— Да, Владимир Васильевич. В начале двухтысячных у меня появилась возможность доставать отдельную ароматическую химию через интернет, на специальных сайтах, в появившихся магазинах для парфюмеров. Мускусы и какие-то акватические вещи по направлениям… Говорят, что в мире существует уже приблизительно 3000 сырьевых материалов, доступных для создания духов…

И все ароматы обычно делятся по направлениям. Можно какие-то тяжелые, базовые вещества взять, можно средние и легкие… Каждому из них присвоен индекс летучести — от единицы до ста. Называется это классификация Почера…

А вообще-то, это скорее искусство. Говоря о процессе создания парфюма, используют понятие верхней, средней (сердечной) и базовых (основных) нот. Потому что духи — это поистине музыкальная тема, в которой каждый аромат вносит свой вклад в общую мелодию…

— И как составляется аромат?

— Вещества с индексом Почера от 65 до 100 — это так называемые базы. И у них настолько тяжелые, нелетучие молекулы, что они могут источать аромат столетиями… Вот, например, мусульмане, когда строили мечети, иногда разводили мускус или амбру с цементом, и потом многие годы стены источали приятные запахи. И верующие верили, что это божественное провидение.

В парфюме есть база запаха, всегда мощная: мускус, амбра, дубовый мох, придающий одновременно богатый и тонкий землисто-лесной аромат, а также мягкое сливочное и несколько влажное звучание… И легкий аромат, который если нанести, он слетит через час, предположим, с одежды, с руки. Но зато база будет долго играть, вот так составляется букет. Это как бы алгоритм составления аромата. Такой вот парфюмерный орган... И мне все это было нужно узнать, понять, попробовать самому на практике, как же сложные ароматы производят такое впечатление на человека и почему они такое значение имеют для нас. И я начал приобретать все это…

Сегодня для меня нет разницы между художником и парфюмером. Есть парфюмеры, перед которыми я просто преклоняюсь… И мне тоже надо было попробовать нарисовать картину, как тот ребенок, что впервые берется за краски…

Окончание следует