Елена Володько наша землячка, но в 90-е годы ее родители решили вернуться на родину, в Беларусь. И сегодня она живет в Минске и у нее две родины: одна ее закалила и научила быть сильной, а другой Елена пригодилась. Действительно, что может быть лучше? В 2004 году она окончила факультет славянской филологии известного Могилевского государственного университета имени Аркадия Кулешова, где успешно изучала русистику и полонистику. Осваивала в том числе старославянский язык. И сегодня свободно смотрит фильмы на английском, немецком и польском языках… А в ближайших ее планах изучить китайский… Ну и беседуем мы, естественно, о вечных проблемах славистики:
Славяне — народ душевный
— Елена Владимировна, для нас с вами имя славянского народа звучит гордо: в нем русское ухо четко различает корень «слав». И сразу же на ум приходят такие слова, как «слава», «славный». Если же написать это название через букву «о» — «словяне», что тоже встречается в древних летописях, то возникает еще одна ассоциация — связь со словом. Люди славы и слова — можно ли придумать лучшее имя для своего народа? Что вы скажете по этому поводу?
— Включу-ка я, Владимир Васильевич, специалиста и скажу, что об этом думаю. Я очень расстраиваюсь, когда рассуждаю об этом. Знаете, язык жив, пока есть носитель. Жаль, например, у нас в стране с этим проблема. Не говорят и не знают. Десять процентов хорошо если осталось. Это беспокоит. Поэтому необходимо вернуться к истории, к истокам и вспомнить, что мы славяне (словяне) — люди славы, люди, несущие слово. Я за эту версию всецело. Однако существует масса версий этимологии этого слова. Например, аргументом в пользу «славы» можно счесть славянские имена, оканчивающиеся на «слав», есть еще и отсылка к этому корню в древнегреческом языке: Геракл — Гера + -кл, «Герослав».
Однако, какие бы ни существовали гипотезы, сегодня это выглядит так: когда-то славяне были этносом, но уже много веков славяне — это только языковая семья. Нет ни славянской расы, ни славянской религии, ни славянского политического объединения, ни специфической славянской культуры. Ничего! Нет даже славянского языка — только сходство языков. Это все, что сегодня объединяет славян. И еще идея о том, что когда-то они были единым народом.
Москва нас учит быть сильными
— Елена, но вот в английском языке, который сейчас по факту уже стал международным, всех этих отсылок не видно, зато сразу возникает не очень приятная ассоциация со словом slave, которое переводится как «раб». И не просто переводится. Есть известная версия, проводящая прямое родство между этими словами, что на Западе крайне популярно мнение о том, что в Византии было очень много славянских рабов… Что ваша профессура говорила вам, будущим славистам, о происхождении этих терминов?
— Владимир, да, вполне может быть, что слово [slaves] служило в западном мире для обозначения рабов. Унизить соседа — это святое… Так было всегда. В «Кембриджской истории Средних веков» это объясняется тем, что славян было много и славянских рабов тоже, соответственно. Однако эта теория беспочвенна. Нельзя утверждать, что славяне не были в Средиземноморье рабами: попадали в плен, вчерашние ратники становились невольниками, да ведь и языческое общество имело обычай продавать соплеменников в рабство, но говорить о том, что славяне — народ рабов, нелепо, так как с начала первого тысячелетия воинские подвиги славян не подлежали сомнениям: это доказывают многочисленные греческие и римские источники — от Геродота до Птолемея, а само греческое слово, обозначающее «раб», происходит от глагола, обозначающего «добывать военные трофеи», и случайно совпадает по звучанию с названием «славяне». Все наши преподаватели, конечно же, выступали за гордое название — «несущих и славящих слово».
Славянский мир, сомкнись тесней…
— В странах славянского мира, как и во всех других государствах, изучение языковой ситуации относится к числу приоритетных направлений языкознания, но в свое время Рудольф Штейнер, видный немецкий философ, очень горячо высказался о русских и русском языке: русские не знают своего языка, их язык мудрее их. И мне кажется, что с тех пор мало что изменилось… Похожая ли ситуация во всем союзном государстве Россия — Белоруссия?
— Владимир, сегодня меня действительно заботит отношение людей к языку. Преподаватели вроде и стараются, но все очень сложно. Наука идет вперед, наши кадры обучаются различным европейским технологиям. Однако всему свое время. Мы слишком позади...
Приведу всего два наглядных примера.
После университета я работала в школе-колледже искусств. Мне повезло с первым рабочим местом. А многие мои однокурсники отрабатывали в деревенских одноэтажных деревянных школах. Чему они могли научиться? Кто их мог научить? И какие знания они могли дать, вчерашние выпускники? Спустя пять лет я проходила повышение квалификации. Нам читал лекции мой бывший профессор с кафедры белорусского языка и литературы. Он только что окончил Краковский университет. Приехал вдохновленный и идейный. Взахлеб рассказывал нам о передовых технологиях, возможностях и о языке кодов. Глаза горели, он надеялся, что и мы вдохновимся и поддержим его. Как я его понимала! Сама горела этим же. Однако 70% слушателей отнеслись к сказанному им скептически. А один из них только сказал: «Это утопия! У нас деревянные окна, один компьютер на весь класс, дети постоянно в полях! О чем Вы?»
А второй случай — уже сегодняшние дни. В моем центре обучают профессии тракториста-машиниста. Я мечтаю о новых технологиях! Всё для людей! Но! Наши обучающиеся — многие даже свои паспортные данные правильно записать не могут. Мы связаны по рукам и ногам. Однако пусть так! Я только успокаиваю себя тем, что, если я сегодня здесь, значит, в этом есть необходимость. Нет 3D-технологий, значит, все равно будет электронный учебно-методический комплекс для всех учреждений системы дополнительного образования взрослых. И так во всем…
Окончание следует