Однажды этой ночью мы оказались в Вифлееме.
О том, чтобы попасть в храм Рождества, было бессмысленно даже думать. Тысячи соотечественников уже теснились в нем, ещё тысяча пыталась попасть, отдельные группы по каким-то специальным бумагам протискивались через кордоны палестинской полиции.
Я суетиться вообще не люблю, а в эту ночь суеты не хотелось особенно. И мы присоединились к толпе чернокожих братьев и сестёр, отмечавших Рождество прямо на площади. Они пели, плясали и вообще были праздничны. Все - мужчины, женщины, дети - одеты в белое. У совсем бедных белой была хотя бы рубашка; кто-то, за неимением, просто накинул на плечи белую простыню.
Я-то общий язык могу найти с любым, даже не зная. Оказалось, что эти люди - из страны Эритрея, что для каждого из них - это первая в жизни поездка за границу и, скорее всего, последняя, но побывать на Рождество в Вифлееме - важнейшая задача любого эритрейца. Интернет подсказал, что Эритрейская православная Церковь - одна из Древневосточных, то есть тех, кто признает решения трёх первых Вселенских соборов, а последующих - не признает. Типа Коптской, Эфиопской, Сирийской и Армянской.
И вот ещё какая деталь: ни один из них не знал ни слова ни на каком другом языке, кроме своего. А говорили они, как выяснилось, на языке тигринья - одном из ответвлений древнеэфиопского, семитская группа.
Тем не менее, мы сидели и прекрасно беседовали. А потом - пели и водили хороводы.
Ту Рождественскую ночь я, пожалуй, запомнил больше всех. Даже больше той, которую провёл в совершенно пустом, но открытом Храме Гроба Господня в Иерусалиме.
С Рождеством!