Он признался, что зашел не в ту дверь, но не зарекся впредь выбирать только правильные проходы.
Евлампий Квашнин для «Аргументов недели»
Все видели, как Киркоров на «голой вечеринке» зажигает в костюмчике, явно купленном в бутике садомазо. И видели, как ему там было хорошо – и лицо его показывало, что ему хорошо, и обнаженное тело. Да и вообще никто в ту ночь не осудил ни себя, ни товарищей по «оргии».
А потом, аналом почувствовав опасность, массово пошли извинения. Всех круче сменил идеологическую ориентацию Киркоров. Он оказывается «заглянул случайно на мероприятие», и «зашел не в ту дверь», а еще «не знал о характере событий, которые будут происходить за этими дверьми и ушел».
Нынешние времена на самом деле никуда не ушедший Киркоров назвал героическими и отругал себя, что «не должен и не может артист моего масштаба, народный артист так безответственно относиться к участию в каких-либо мероприятиях» и еще немножко сдобрил покаяние подобной милой глупостью. А для чего? А потому что «меньше всего я бы хотел, чтобы моя оплошность стала ограничением моего творчества в России». Читай – меньше сниматься и меньше зарабатывать.
Но отказаться от звания Киркорову совести не хватило. Уронив и вымарав звание, он намерен и дальше его носить – носить гордо: или на мелированной голове или на модной дольче-габановской водолазке с рукавами-перчатками, в которой он явился на покаяние.
И видно было что Киркорову противно – это читалось с лживых фраз и лицевых ужимок, с голосовых интонаций. И хотя он закончил борзо, заявив «я никого не боялся и не боюсь», было очень-очень очевидно, что он очень-очень боится за свой зад.