В декабре 2021 года этот следователь стал фигурантом уголовного дела, связанного с участницей «списка Форбс» Ольгой Миримской.
Его обвинили в получении взятки за расследование уголовного дела по похищению дочери в пользу предпринимательницы и ее возвращение матери. История получилась резонансной, но до сегодняшнего дня от общения с представителями СМИ Юрий Носов воздерживался. Мы публикуем его первое интервью, за содействие в организации которого благодарим представителей стороны защиты.
На контроле у руководства СКР
- Юрий Михайлович, почему именно вы стали расследовать уголовное дело Ольги Миримской?
- Расследование этого уголовного дела мне было поручено руководством в конце августа 2015 года. Поручения руководителей я никогда не обсуждал и не оспаривал. После того, как в марте 2016 года дело у меня забрали, меня еще дважды подключали к нему в составе следственных групп, а затем в ноябре 2016 года руководство поручило мне его завершить. Думаю, это убедительно свидетельствует о качестве моей работы.
Добавлю, что с момента возбуждения уголовного дела по факту купли-продажи малолетней дочери Ольги Миримской его расследование поставлено на особый контроль Председателем Следственного Комитета России. На практике это означает, что все процессуальные действия, как мои, так и других следователей, внимательно изучались руководством ГСУ по Московской области и Центрального аппарата Следственного комитета. Проводились регулярные совещания, заслушивания, руководство давало указания. Обо всем происходящем руководство Следственного Комитета РФ получало информацию в постоянном режиме.
При таком уровне контроля проводить расследование в чьих-либо частных интересах или в пользу кого-то невозможно. Да и это противозаконно. Задача была одна - полно, всесторонне и объективно установить обстоятельства произошедшего и дать надлежащую уголовно-правовую оценку. По делу отрабатывались различные следственные версии, предоставлялась возможность «высказаться» всем участникам событий.
- Помните, как познакомились с Ольгой Миримской?
- Да, это произошло в августе 2015 года, когда она прибыла в следственный отдел по городу Одинцово. Хорошо помню, что она была в тревожном состоянии, ведь ситуация с похищением ее дочери была и правда очень тяжелой. Сразу было видно, что Ольга Миримская - сильная, волевая и верящая в справедливость женщина. Как бы ни было трудно, она не сомневалась, что сможет разыскать свою дочь и вернуть ее обратно. И оказалась права.
«Вел себя дерзко»
- Знакомы ли вы с адвокатом Вадимом Багатурия, выступающим в СМИ вашим главным оппонентом в связи с расследованием похищения дочери Миримской?
- Впервые я его увидел в начале апреля 2016 года в помещении ГСУ СК России по Московской области, где в этот период расследовалось похищение дочери Миримской. Я выполнял процессуальные действия по поручению руководителя следственной группы. Багатурия прибыл для защиты и оказания юридической помощи обвиняемой по делу.
Вел он себя, мягко говоря, дерзко, пытался провоцировать меня на негативную реакцию. Спустя непродолжительное время подзащитная отказалась от его услуг в связи с тем, что ни она, ни кто-либо из ее родственников не заключал с ним соглашения на ее защиту. А самая основная причина отказа – недоверие к адвокату. Это зафиксировано в ее письменном обращении.
В дальнейшем он не вступал в дело в качестве официального защитника, поскольку возникли бы законные основания для его отвода. Но от участия в деле адвокат Багатурия не отказался и стал фактическим защитником гражданина Смирнова, обладавшего значительными финансовыми и административным ресурсами, также привлекавшегося к ответственности по данному делу.
Возвращаясь к вашему вопросу, отмечу, что адвокат Багатурия лично на меня произвел неприятное впечатление. Были ситуации и в следственных органах, где он раньше работал. В 2007 году «Коммерсантъ» сообщал, что «председатель следственного комитета при прокуратуре РФ Александр Бастрыкин возбудил уголовное дело против московского следователя Вадима Багатурии, входившего в бригаду по расследованию нашумевшего дела о контрабанде товаров из Китая». Впоследствии уголовное дело в отношении Багатурии было закрыто.
Хочу также отметить, что в начале сентября 2016 года Ольга Миримская предоставила доказательства содействия адвокатов Багатурии и Курбанова – защитника обвиняемой (суррогатной матери) в укрывательстве ее дочери.
Так, от имени Курбанова Миримская получила телеграммы о том, что ее дочь находится на Кипре и она должна лично приехать с документами на ребенка, чтобы поучаствовать в сопровождении Софии в РФ. На самом деле отдавать ребенка Миримской они не собирались. Реальной же целью явилось заставить Миримскую прибыть на Кипр, где со стороны гражданина Смирнова в отношении нее инициировано уголовное производство (позже прекращено прокуратурой Кипра). По этой причине в Республику Кипр прибыла не Ольга Миримская, а ее представители, на встречу с которыми прибыли Курбанов и Багатурия. Не добившись прибытия Ольги Миримской, последние отказались от дальнейшего общения с ее представителями и не сообщили местонахождение ребенка.
- Общались ли вы с Николаем Смирновым?
- Нет, поскольку еще в первой половине 2015 года он покинул РФ с целью получения дочери Ольги Миримской от суррогатной матери. Меры для установления его местонахождения принимались и мной, и другими следователями в ходе расследования уголовного дела.
Кроме того, по делу отрабатывалась версия о том, что Николай Смирнов, находясь за границей, планировал вывезти суррогатную мать с ребенком в Украину через Северный Кипр. Именно в момент нелегального перемещения суррогатной матерью на территорию Северного Кипра в октябре 2016 года София и была обнаружена. При этом накануне супруг суррогатной матери получил на Софию украинское гражданство и украинский загранпаспорт. Реализация этого плана позволила бы Смирнову в дальнейшем самостоятельно вывезти Софию из Украины в США либо страны Европейского союза. Для этого у Николая Смирнова имелось соответствующее нотариальное согласие супругов Безпятых, оформленное ими еще в мае 2015 года в Москве сразу после рождения девочки.
Десятки миллионов
- Поступали ли вам и вашей семье какие-либо угрозы в связи с расследованием дела?
- Да. Обо всех поступавших в наш адрес угрозах я давал соответствующие показания следователю и направлял в СК России заявления, которые по существу так и не рассмотрены. У меня изъяты и приобщены к делу доказательства этих угроз, надлежащая оценка которым так и не дана. Убежден, что реализовать угрозы о привлечении меня и Ольги Миримской к уголовной ответственности Смирнов и Багатурия решили после того, как к Ольге Миримской в начале ноября 2016 года вернулась похищенная дочь.
Еще в декабре 2016 года адвокат Багатурия мне лично «рекомендовал» прекратить уголовное преследование Николая Смирнова и других лиц, «намекая» на возможные проблемы и привлечение к уголовной ответственности.
Осенью 2017 года через сотрудников ГСУ по Московской области адвокат Багатурия собирал сведения обо мне, о чем я неоднократно докладывал своему руководству.
31 декабря 2020 года за полчаса до Нового года мне на мобильный телефон в мессенджере «Телеграм» пришло сообщение с текстом: «В 2021 году ты наконец-то сядешь».
После этого, в январе 2021 года адвокат Багатурия, с целью создания ложных доказательств якобы совершения мной преступления, «выкупил» проданный моим отцом автомобиль «Митцубиши Аутлендер» и привлек своего знакомого Виноградова (бывшего сотрудника полиции), поручив ему сыграть роль покупателя автомобиля, для организации встречи с нами под вымышленным предлогом подписания договора купли-продажи и наличия проблем с автомобилем.
Не подозревая обмана, мы с отцом встретились с Виноградовым. Виноградов по указанию Багатурии задавал мне провокационные вопросы об обстоятельствах приобретения автомобиля и осуществил негласную видеосъемку, фрагменты которой в конце августа 2021 года опубликованы в Телеграм-канале «ВЧК-ОГПУ» с целью опорочить меня. Поняв, что Виноградов — это подставное лицо, мы с отцом закончили разговор и удалились. Тем самым, в отношении меня со стороны указанных выше лиц проведено, по сути, негласное «оперативно-розыскное мероприятие».
После моего задержания мне стало известно, что по заявлению адвоката Николая Смирнова, находившегося за пределами РФ, в мае 2017 года в СУ по ЮАО ГСУ СКР по Москве возбуждено уголовное дело по несуществующему преступлению - даче взятки неизвестным сотрудникам суда. Позднее в сети Интернет были сведения о том, что за возбуждение этого уголовного дела якобы передано вознаграждение в сумме 50 млн. рублей, что заслуживает серьезного внимания, поскольку накануне Смирнов лично и через иных лиц передавал Багатурии десятки миллионов рублей.
Цель возбуждения уголовного дела – получение информации обо мне и Ольге Миримской.
После проведенных в сентябре 2017 года следователями СУ по ЮАО обысков в жилище Ольги Миримской и лиц из ее окружения в распоряжении Багатурии и Смирнова каким-то образом оказались сведения из изъятых мобильных устройств и аудиозаписи телефонных переговоров Миримской, полученные по решению суда.
Кроме того, следователи СУ по ЮАО, достоверно зная об уголовном преследовании и розыске Николая Смирнова по делу о похищении дочери Ольги Миримской, почему-то не сообщили в ГСУ по Московской области об известном им его местонахождении. Наоборот, нарушая требования УПК РФ, с ноября 2017 года следователи СУ по ЮАО в отношении меня и членов моей семьи провели следственные и иные процессуальные действия по не связанному со мной уголовному делу.
Я обладал особым правовым статусом и относился к категории лиц, указанных в статье 447 УПК РФ. По этой причине проведение в отношении меня следственных действий в общем порядке противоречило требованиям главы 52 УПК РФ, поскольку уголовное дело в отношении меня как следователя не возбуждалось. Аналогичные действия в отношении меня продолжены и следователями, прикомандированными к ГСУ СКР, куда в феврале 2018 года из СУ по ЮАО передано для расследования уголовное дело по заявлению адвоката Смирнова.
В итоге, я и Ольга Миримская привлечены к уголовной ответственности по данному делу, с материалами которого (сведения из изъятых мобильных устройств и аудиозаписи телефонных переговоров Миримской) мы частично ознакомились еще в 2020-2021 годах в Телеграм-канале «ВЧК-ОГПУ» еще до нашего задержания, а не в период официального ознакомления с ними в порядке статьи 217 УПК РФ!
Подчеркну, что ещё в августе 2021 года Следственным комитетом РФ по обращениям адвоката Багатурии и публикациям в Телеграм-канале «ВЧК-ОГПУ» проведена служебная проверка, по результатам которой в моих действиях не установлено каких-либо коррупционных нарушений.
Тем не менее, 15 декабря 2021 года в СК России в отношении меня возбуждено уголовное дело, я задержан и заключен под стражу.
«Все действия мной согласовывались с руководством»
- Почему для вас лично было важно заниматься расследованием этого дела?
- Как бы это ни звучало банально, я просто выполнял свою работу. Повторюсь, что расследование этого дела мне поручено руководством. Сам я лично не имел права выбирать, заниматься мне им или нет.
Преступления, совершенные в отношении несовершеннолетних и несовершеннолетними, всегда находятся в зоне особого контроля руководства СК России. При расследовании дела мне было важно правильно, полно, всесторонне и объективно установить все обстоятельства произошедшего. Восстановить нарушенные права и законные интересы ребенка, фактически переданного за денежное вознаграждение третьим лицам на территории иностранного государства.
Никогда и никем из руководства ко мне не предъявлялись претензии о том, что следственные действия выполнялись, а процессуальные решения принимались по этому делу мной в пользу Ольги Миримской. Не указывалось это и Генеральным прокурором РФ при возвращении уголовного дела по похищению Софии на дополнительное расследование. Все действия и решения по этому делу всегда согласовывались мной с руководством. Я ответственно выполнял указания и поручения руководства, направленные на полное, всестороннее и объективное расследование данного уголовного дела.