Вадим Цейликман: мы изучаем стресс

Окончание. Начало здесь

Недавно группа российских ученых Вадима Цейликмана опубликовала свои экспериментальные исследования, посвященные механизмам развития посттравматического стресса (ПТСР), а попутно вскрыла и механизмы устойчивости к посттравматическому стрессу. Этим открытием заинтересовались в Международном журнале молекулярных наук открытого доступа, посвященном исследованиям в области химии, молекулярной физики и молекулярной биологии. Этот рецензируемый ежемесячный научный журнал издается в Базеле, Швейцария. И читают его ученые в любой точке земного шара.

Гость нашей редакции Вадим Цейликман, заведующий лабораторией перспективных исследований молекулярных механизмов хронического стресса в ЮУрГУ, профессор факультета фундаментальной медицины ЧелГУ, профессор института медицины и психологии Новосибирского госуниверситета, ответил на вопросы нашего корреспондента:

— Вадим Эдуардович, совсем недавно в Санкт-Петербурге впервые на самом крупном форуме физиологов России была представлена ваша принципиально новая концепция патогенеза постстрессорных расстройств. И очевидно, что ее дальнейшее развитие позволит России занять лидирующие позиции в мировой науке.

— Да, это, конечно, приятно, Владимир Васильевич, но давайте поговорим про механизм стресса. Вот что было нами установлено. Причина стрессорного сбоя — в митохондриях клеток печени, так называемых батарейках. Они помогают вырабатывать энергию, соединяя питательные вещества с кислородом.

А дальше обратите внимание на любопытный парадокс, с которым мы столкнулись при проведении исследований и который нам удалось все же объяснить. Оказывается, в печени у тех самых подопытных крыс с ПТСР митохондрий гораздо больше, чем у крыс, которые оказались устойчивыми к ПТСР. Митохондрий гораздо больше, но это тем не менее плохо. Я не буду погружаться в академические реалии, просто скажу на примере творчества Исаака Бабеля. В его «Одесских рассказах» Беня Крик утверждал: «Есть люди, умеющие пить водку, и есть люди, не умеющие пить водку, но все же пьющие ее. И вот первые получают удовольствие от горя и от радости, а вторые страдают за всех тех, кто пьет водку, не умея пить ее…» Так вот и митохондрии эти — есть работающие профессионально, а есть абсолютно дефектные митохондрии. Оказалось, что главная проблема заключалась в том, что у пэтэсээрных крыс появились такие митохондрии, которые можно, пожалуй, уподобить людям, которые не умеют пить водку, но все равно ее пьют.

— Профессор, это замечательно. Как я понял, ваш прорыв заключается в том, что вы выделили печень как главный орган, с которого начинаются человеческие страдания при ПТСР…

— Ну, вообще, это, как ни парадоксально, было установлено даже не мной, а, оказывается, в китайской традиционной медицине, в древности, говорилось, что печень — это императрица эмоций.

— А мне еще в мединституте мой товарищ Дима Кожевников, большой любитель Востока, объяснял, что у человека два главных органа — печень и позвоночник. Это давно было… Но мы про стресс говорим…

— Да. Вот стресс-то, во-первых, эмоциональный… И самое главное, что мы обрабатывали статистические данные… А там есть такое понятие, как корреляции… И вот оказалось, что показатель поведенческих расстройств — индекс тревожности жесточайшим образом коррелировал с количеством малых митохондрий в клетках печени. То есть коэффициент корреляции был равен 0,9…

— Это много?

— Это сверхмного. Это содержание серотонина в мозге так не коррелирует с показателем тревожности…

— Профессор, и все-таки к чему вы, ваша группа идете?.. Будет какая-то таблетка, которая спасет нашу печень, страдающую от стрессов, и поможет нам в итоге спастись от стресса…

— Да мы, собственно говоря, эту таблетку отчасти уже… Эта условная таблетка называется ресвератрол. Это уникальный компонент, который содержится в растительном сырье, обладающий огромным спектром защитных эффектов, но почему-то при посттравматическом стрессе его действие почти не исследуется… А среди защитных эффектов ресвератрола — способность улучшать работу митохондрий клеток печени…

— Вы как-то в связи с этим про красное сухое вино упоминали…

— Да, это так. Отчасти секрет средиземноморской диеты в том, что можно, употребляя рекомендованную диетологами пищу, не страдать заболеваниями сердечно-сосудистой системы и онкологии, на мой взгляд, это связано с тем, что в красном вине содержится ресвератрол.

Но главный вопрос, который уже даже не стоит: уже никому из профессионалов не надо доказывать полезные свойства ресвератрола… Так что же тормозит его использование? Да то, что он крайне нестабилен в организме. Он очень быстро распадается.

— То есть его все время нужно добавлять…

— Или нужно заняться вариантами его стабилизации. И кстати, один из вариантов стабилизации — это функциональные продукты. То есть когда ресвератрол просто вводится в какую-то пищевую матрицу. И вот об этом как раз грант Российского научного фонда, который мы ведем…

— Вы сами уже принимаете этот препарат?

— Нет. Я сыр с ресвератролом ем. Остатки, которые не были использованы для эксперимента. И таким образом еще и на себе экспериментирую. Так принято в медицине… Это пока еще только наши наработки. Но во всяком случае для подопытных животных этот продукт нами был уже получен. Для наших исследований коллеги наработали…

— Вам есть что еще добавить к сказанному?

— Для того чтобы лечить заболевание, нужно очень хорошо понимать его природу и механизм. Непосредственно лечением заболевания мы не занимаемся, но я действительно убежден, что наши исследования внесут ясность в изучение природы этого тяжелого и опасного страдания. И его механизм…

— И наконец-то дадут возможность…

— Да, и дадут возможность перейти к следующему этапу… Мы очень надеемся, что наши наработки когда-нибудь будут апробированы.