Профессор Российской академии естествознания, директор научно-исследовательского института судебных экспертиз «СТЭЛС» Александр Власов - об ограничении скорости на дорогах.
— Какое решение примет судья, зачастую прогнозировать — бездарное занятие. На самом деле, в различных ситуациях суд чаще всего принимает соломоново решение. И то, что я скажу вам, внешне может быть покажется парадоксальным, но, по существу, неопровержимо…
— А вы вообще-то сторонник применения древнего иудейского права на территории Российской Федерации? Вы царя Соломона упомянули… Есть ведь такое древнее иудейское право, которое очень интересно, но которое мало кто изучает. Специалисты не поленились и даже проанализировали поведение Понтия Пилата в процессе суда над Иисусом Христом. Они признали, что Понтий Пилат был во многом прав. Ну, подрывной же элемент Иисус Христос…
— Совершенно верно, с точки зрения любого современного чиновника Пилат был более чем прав. И несоизмеримо большую угрозу для общества представлял, как раз Иисус…
— Иисус Иосифович, уважительнее…
— Да… Чем какой-то разбойник, которых полно — всех их не распнешь все равно.
— И это замечательно. Изложили то, что хотели…
— Нет, я хочу, Владимир Васильевич, поднять еще одну тему, которую можно условно обозначить «Дураки и дороги», что вообще-то является очень известным афоризмом и непременным аксессуаром нашего бытия.
Вот у нас существует почти по всей стране ограничение скорости на дорогах — 90 км/ч. Хотя все подмосковье, например, имеет здесь более лояльное отношение властей — 130 км/ч.
Скорость еще никого не убивала…
— Там, профессор, дороги, наверное, лучше.
— Да вот, дело в том, что и у нас ведь сейчас многие дороги стали достаточно неплохими. Та же самая трасса М-5 на протяжении первых 70 километров — замечательная дорога.
— То есть вы, Александр Юрьевич, считаете, что у москвичей более важные дела, и поэтому им разрешают торопиться?
— Другого аргумента я тут предложить не могу, кроме того разве, что их общественная значимость превосходит какой-то захудалый Челябинск.
— Ну, там действительно все сконцентрировано…
— Дороги при этом примерно такие же. Те дороги, на которых висит знак, разрешающий движение до 130 км/ч включительно — а, как известно, превышение на 10% тоже не возбраняется — по ним едут все 150 км/ч. При этом, по известной мне статистике — я по Москве и Московской области работаю достаточно много — аварийность на этих дорогах там, где едут 130 км/ч, не выше, а даже ниже, чем там, где есть ограничение 90 км/ч.
Может быть, здесь играет роль какой-то психологический фактор, который на больших скоростях движения оказывает дисциплинирующее влияние на водителя, который становится более внимательным, более осторожным? А там, где 90 км/ч, ну, во-первых, это неизбежно порождает протестную реакцию: трудно ехать так на современном автомобиле, в том числе и нашем отечественном, они сейчас очень бойко бегают — последние модели «Жигулей» легко развивают и 140, и 150 км/ч.
— А там еще не чувствуется скорость. Если машина хорошо идет, значит, хорошая дорога.
— Конечно, не чувствуется. Вот и необходимость ехать с такими ограничениями вызывает естественное раздражение, протестные реакции и потребность все-таки как-то уклониться от этих правил, а любое уклонение от правил неизбежно сопряжено с или отягощено другими всякими факторами. То есть, это неоправданный неосмотрительный обгон, ведь абсолютное большинство аварий, особенно тяжелых, связаны на самом деле не с превышением скорости, они связаны с дураками на дорогах, которые вылетают на встречную полосу или совершают обгон через сплошную.
— Вы про Косилова сейчас? Про Андрея Николаевича…
— Ну, с Андреем Николаевичем замысловатая ситуация.
— Он же тоже кого-то обгонял.
— Он, вообще-то говоря, никого не обгонял. Он просто выехал на встречную полосу в районе действия знака, запрещающего обгон. Вот. Но его позиция заключалась в том, что он успел вернуться на свою полосу. И типа того, что встречный водитель испугался. Ну, а как он мог предвидеть, что тот испугается и начнет уклоняться от лобового столкновения не путем торможения, как это предписано в правилах дорожного движения, а путем маневра с выездом на уже не принадлежащую ему полосу. Ну, смехотворное, конечно, объяснение…
— То есть, вы считаете, что пугать не надо встречных водителей?
— Ну конечно, пугать не надо (смеется).
— Как говорил кот Леопольд: «Ребята, давайте жить дружно!».
— Да. Это очень разумно, да. Ну, значит, еще один аспект есть темы, созвучной дуракам…
— Подождите, мы не закончили. Все-таки мы сейчас — про ограничение скорости, скоростного режима… Что это несправедливо: у тех 130 км/ч, а у нас 90… В этом смысл вашего профессорского заявления?
— Дело даже не в несправедливости, хотя, на самом деле, это обидно, а в том, что стоит мыслить все-таки реальными категориями. Если взять 100 водителей, то максимум один из них действительно всегда добросовестно выполняет это ограничение. Но никто не едет по хорошей дороге со скоростью 90 км/ч.
Я быстрый, я очень быстрый…
— То есть, вы считаете, что наказанием ситуацию не изменить? Только бюджет поправить может…?
— Только так, да. Потому что, ну, не оправдано абсолютно это ограничение…
— Ну, и с позиции психологии…
— И с позиции психологии, и с позиции безопасности дорожного движения тоже. Потому что вот те водители тоже, редкие, конечно, но они есть, которые едут медленно, они…
— Они тоже мешают?
— Они как раз и провоцируют создание неблагоприятной дорожной ситуации, потому что возникает потребность их обогнать, а маневр обгона — самый опасный, как известно, всегда.
— То есть, мы подходим сейчас к понятиям «оптимальная скорость» и «оптимальный скоростной режим»?
— Совершенно верно. Этот оптимальный скоростной режим, на мой взгляд, установлен абсолютно не разумно, а главное — не соответствует реальности. Ну, не едут люди 90 км/ч! Не едут, не смотря на все ограничивающие знаки.
— То есть, на плохих дорогах сохранить ограничение, а на хороших дорогах дать возможность?
— Да, на плохих дорогах и так никто не едет 120 км/ч.
— Тем не менее.
— Ну, в общем, может быть, и так, да. На хороших дорогах такого рода ограничение кроме лишних проблем для той и для другой стороны, для надзирающей и для самих водителей, — создает только лишние проблемы.
И раз уж эта тема возникла о дорогах, есть еще один интересный нюанс, касающийся уже экспертиз, которые проводятся по дорожно-транспортным ситуациям. Вот у нас до сих пор действует нормативный документ Минюста, который и предписывает экспертам определять скорость движения транспортного средства по размерным теоретическим возможным характеристикам тормозного пути. Документ этот был в свое время разработан на основании экспериментальных данных, полученных для легкового транспорта по автомобилю Москвич-401 образца примерно 1953 — 1954 года.
— 1953-го?
— 1953-го. И примерно этого же периода — для автомобиля ГАЗ-51 — это к грузовому транспортному средству. Но тогда были совершенно другие характеристики шин, и их сцепления с дорожным покрытием, и самого устройства тормозной системы. Тем не менее эксперты в большинстве случаев считают вот по этим вот признакам, и возможность, например, предупреждения столкновения рассчитывают, исходя из теоретических параметров остановочного пути.
— Ну, то есть вот по отпечатку шин, когда тормозят?
— Нет, по отпечатку шин проще. А когда речь идет о том, виновен или нет водитель, о том, мог ли он остановиться, допустим, предотвратить это ДТП, то расчет производится формульным путем, с использованием вот этих формул, которые разработаны были 70 лет тому назад.
Жизнь коротка, а скорость необходима
— То есть на слово верят, с какой скоростью он ехал, да? И соответственно высчитывают?
— Да. Получаются смехотворные цифры. Если размер тормозного пути у современных, особенно импортных, транспортных средств даже на больших скоростях движения составляет максимум там, 20 — 25, ну, 30 метров. То у экспертов получается 100 метров, а иногда 120, а бывает и 150.
— А почему так?
— А потому, что они используют формулу полувековой давности. И согласно этой формуле, размер остановочного пути реальный остановочный путь может превышать кратно.
— И, соответственно, ставят в вину, что он не начал тормозить своевременно?
— Да. И это очень сложный вопрос. Добиться какого-то пересмотра вот этой экспертной позиции очень трудоемко, затратно, и, видимо, сопряжено с массой всяких сложностей, может быть, и административного характера, и каких угодно еще. Но тем не менее идти этим путем надо, потому что сейчас эти экспертные расчеты порой выглядят абсолютно смехотворно и, в конечном итоге, выливаются в противоправные судебные решения.
— Замечательно.