Премьер Михаил Мишустин во время рабочей поездки в Бурятию побывал на двух производствах: авиационном и локомотивовагоноремонтном. И у первого, выпускающего практически всю линейку вертолётов Ми-8 и его модификаций, и у второго, ремонтирующего электровозы для РЖД, в общем всё более-менее в порядке. Финансовые показатели в норме. Средние зарплаты для, прямо скажем, не шикующей Бурятии вполне приемлемые. Во всяком случае те цифры, которые были озвучены для премьер-министра, даже для столичной агломерации ласкают слух и кошелёк: 82–87 тыс. рублей на авиационном и в районе пятидесяти – на вагоноремонтном. Однако даже на такие приличные деньги очередь в отделы кадров не выстраивается. Советский рабочий класс повыходил на пенсии, а российский так и не народился.

Вот эти руки трудовые

Племянник жены, кузнец высокого разряда, по контракту уехал в зону СВО. Мотив прост: другая зарплата, а у них двое малышей. Двести тысяч в маленьком среднерусском городке заработать в промышленности невозможно. Хорошим солдатом в армии стало больше, хорошим кузнецом в тылу меньше. И это не есть гуд.

Рабочих трудовых специальностей в России в последние лет двадцать не хватает хронически. Советский рабочий класс повыходил на пенсии, а российский так и не народился. В 90-е мальчики мечтали стать бандитами, в двухтысячные – юристами, экономистами и чиновниками, а не токарями, слесарями или фрезеровщиками.

Но так как российская обрабатывающая промышленность последние десятилетия соответствовала диагнозу «пациент скорее мёртв, чем жив», то кое-как перебивались. После крымских событий и начала СВО, точнее, после введения невиданных санкций и невольного курса на возрождение отечественного промсектора экономики в него начали закачивать миллиарды в надежде, что птица феникс возродится. Вдруг и сразу.

И тут с удивлением разглядели, что возрождать заводы и фабрики практически некому. Нет, с начальством, секретаршами, экономистами и бухгалтерами проблем нет. Нет проблем с охранниками, проверяющими из министерств и ведомств. Нет проблем с подписывающими приказы, распоряжения, дорожные карты и подорожные планы. Полно маркетологов, психологов, сочинителей бравурных презентаций и рекламных роликов. Но никто из вышеперечисленных не знает, с какой стороны подойти к станку и чем отличается шпиндель от задней бабки.

Минпромторг на днях привёл самоубийственные цифры. «Дефицит в промышленности обрабатывающей – 660 тысяч человек, это только то, что Минтруд видит. Понятно, что это и СВО, и вещи, связанные с мобилизацией, вещи, связанные с перетоком кадров на оборонные предприятия. За кадры просто драка идёт сейчас, это видно даже на макроцифрах. Кадровый ресурс на самом деле в большой степени исчерпан, причём исчерпан и локально, и стратегически», – сказал первый заместитель министра промышленности и торговли РФ Василий Осьмаков на Международной промышленной выставке «Иннопром» в Екатеринбурге.

Кадры решают всё

Когда масштабы трудового бедствия вскрылись, начались метания профильных образовательных министерств. Возник, например, проект «Профессионалитет» от Минпросвещения. Как сказано официально, «он ставит своей целью создание в системе СПО принципиально новой отраслевой модели подготовки квалифицированных кадров в соответствии с актуальными потребностями реального сектора экономики. В рамках проекта запланировано к 2028–2029 годам подготовить 1 млн обучающихся под запросы 700 предприятий, доля занятости выпускников должна составить не менее 85%».

На проект заложили 53 млрд рублей. Радостно отчитались: «Количество студентов колледжей за год выросло на 6, 7% и составило более 3, 5 миллиона, а с запуском федерального проекта «Профессионалитет» произошла настоящая перезагрузка системы среднего профессионального образования. В 2022 году создан 71 образовательно-производственный центр (кластер) в 42 регионах. С 1 сентября 2022 года в колледжах – участниках проекта проходит обучение 150 тысяч молодых людей».

«Будет создано ещё 70 образовательно-производственных кластеров, и количество участников проекта составит 350 тысяч студентов. Мы будем активно развивать это направление, тем более что интерес к проекту среди школьников только растёт», – сказал глава Минпросвещения Сергей Кравцов.

На первый взгляд всё правильно, всё верно. Идёт активнейшая подготовка молодых рабочих кадров. Тех, кто завтра встанет к станку, тех, кто эти станки будет налаживать и ремонтировать. Тех, кто придёт на смену рабочим того же Улан-Удинского авиационного или локомотивовагоноремонтного завода. Молодая смена – это замечательно. Проблема в другом. Пройдёт добрый десяток лет, а то и больше, прежде чем выпускник «Профессионалитета» станет профессионалом. Слесарем, столяром, токарем или фрезеровщиком, технологом, оператором станка с ЧПУ – неважно. Важно, что профессионалом.

Но, во-первых, этих десяти лет у нас нет. Никто ждать, пока мы поднимем свою промышленность, не будет. Значит, надо холить и лелеять имеющиеся кадры, чтобы не уходили. Приглашать специалистов из бывших братских республик. Они там, как ни странно, остались. Поощрять наставничество, но не на словах, а рублём. Возвращать гордость за профессию рабочего человека, его осознание, что именно он главный на заводе, а не какой-нибудь акционер в итальянском галстуке.

И вот здесь мы упираемся во второй пункт. Те самые средние зарплаты, о которых докладывали премьеру Мишустину.

Средняя по больнице

Улан-Удэ – городок небольшой, как и сама республика. Новость о визите премьера в местных пабликах наделала шума. А уж озвученные цифры доходов рабочих – тем более. «О каком авиазаводе с зарплатами в среднем 80 тысяч шла речь? Может быть, я на каком другом заводе работаю?» – так один из сотрудников прокомментировал отчёт заводского начальства. В комментариях чаще всего назывались суммы зарплат около 60 тысяч «грязными», но это у специалистов высшего класса. В среднем же фигурировали цифры в 30–35 тысяч.

Паблики, конечно, не показатель. Заглянем в официальные вакансии. Активных – 76. «Инженер по контролю качества продукции: от 47 до 65 тыс. ». 
«Инженер по охране труда и технике безопасности, инженер-эколог: от 40 тыс. ₽». Но это ИТР. «Электромонтёр по ремонту и обслуживанию электрооборудования: от 34 до 61 тыс. ».
«Стажёр-специалист: от 
30 тыс. ». Правда, на большинстве должностей зарплата не указана.

На локомотивовагоноремонтном заводе активных вакансий поменьше – 39. Да и зарплаты поскромнее. Зато побольше рабочих специальностей. Кроме «пиарщика» за 40 тыс. ищут сварщика за 50 с небольшим, машиниста мостового крана от 45 до 57 тыс. руб., крановщика железнодорожного крана от 60 тыс. руб., слесаря по ремонту вентиляции и кондиционирования и слесаря-ремонтника с нижней ставкой в 36 тыс. рублей. И это «грязными», до вычета налогов, сборов. Да ещё и на семью. Долго молодой специалист, выпускник «Профессионалитета», учившийся в «кластере», которому дадут хорошо если половину от нижней ставки, продержится на таком рабочем месте?!

Вряд ли. Скорее всего, наберётся опыта и уйдёт в своё ИП или самозанятость. 36 тыс. рублей не те деньги, за которые хороший слесарь-ремонтник будет работать смены напролёт. На вольных же хлебах, например, в Московской области просто вызвать мастера для диагностики деревообрабатывающего станка стоит от шести тысяч рублей. А если поломка посерьёзнее, чем просто натянуть ремни, то разговор начинается уже от 15 тысяч. И мастеров практически невозможно найти, их передают из рук в руки, как знакомство с мясником в советские времена.

Для сравнения: в Германии слесарь-ремонтник 6-го, высшего разряда получает порядка 3 тыс. евро в месяц. В США – примерно 4 тыс. долларов. И что поразительно: никакой искусственный интеллект не заменит опытного наладчика автоконвейера! Не заменит, хоть ты тресни!

Где сегодня и сейчас взять трудолюбивых, непьющих и знакомых с нынешним станочным парком российской промышленности станочников? Например, в Северной Корее, откуда днями вернулся наш министр обороны. Именно туда, в Пхеньян и окрестности уходили в массовом порядке наши пусть не самые современные, но вполне рабочие станки с закрытых предприятий. Да и люди они трудолюбивые.

Казалось бы, решение налицо. Но в реальности всё совсем по-другому. Так, Минтруд оценивает число мигрантов к 2030 г. в 3, 5 млн человек – это на 400 тыс. больше, чем в 2022 году. И самый высокий спрос на мигрантов в сферах ретейла, перевозок, сервиса и строительства. То есть о квалифицированной рабочей силе речь не идёт совсем.