Возобновление авиасообщения между Тбилиси и Москвой – безусловно, политический жест. Мы продемонстрировали, что никакие заморочки в постсоветской истории не смогут выстроить между нашими народами непреодолимую стену. Даже термин «культурная общность» совершенно не отражает масштаба химии между русскими и грузинами. «Общность» у нас есть и с Узбекистаном, и с Молдовой, и с Латвией, но исторически влияние грузин в российской культуре, политике, армии не идёт ни в какое сравнение.
В нынешней Грузии почему-то никто не стремится «забыть» русский язык, хотя в стране до недавнего времени не было русской диаспоры (официально русских 0, 7% от 3, 7-миллионного населения). Взаимной ненависти не вызвал даже военный конфликт в 2008 г.: туристический поток из России только рос все последующие годы, а на выборах в Тбилиси периодически побеждали симпатизирующие Москве партии. Впрочем, если разобраться, ничего удивительного в этом нет.

Не всё так однозначно

В современной грузинской политике всё так запутано, что даже нет смысла подробно воспроизводить логику всех альянсов и комплотов. В Грузии всегда есть сильная оппозиция, какая партия при этом ни определяла бы курс страны. Например, нынешний президент Саломе Зурабишвили большую часть жизни прожила гражданкой Франции, работала в МИД и даже возглавляла Генеральный секретариат национальной обороны Франции. Однако при ней в тюрьме Рустави находится экс-президент Грузии Михаил Саакашвили, которого Парламентская ассамблея Совета Европы признала политическим заключённым и потребовала освободить из-под стражи. Кто из этих двух политиков продвигает нынче в Грузии западные ценности – большой вопрос.

Подлинным распорядителем грузинской политики называют миллиардера Бидзину Иванишвили. Он долгое время был председателем правящей партии «Грузинская мечта», которая и Зурабишвили на выборах поддержала. При этом она открыто называет Россию врагом, а Иванишвили на территории «врага» разбогател, создав в 1990-е банк «Российский кредит» и компанию «Металлоинвест». Потом он основные активы в России продал, но оппозиционные журналисты уверяют, что не все. Став в 2012 г. премьер-министром, он первым делом назначил личного представителя по налаживанию отношений с Россией, приветствовал Олимпиаду в Сочи. При этом Иванишвили за интеграцию Грузии в ЕС и НАТО, а также против военного решения вопроса с Абхазией и Южной Осетией.

После недавнего возобновления полётов между Россией и Грузией президент Зурабишвили чуть ли не врагом народа именует грузинскую авиакомпанию, продолжавшую летать в Москву после начала СВО. Одновременно Россия вновь стала главным торговым партнёром Грузии, обогнав Турцию. Можно было бы предположить, что из Грузии к нам пошёл серый импорт в обход антироссийских санкций. Но всё наоборот: за первые месяцы 2023 г. экспорт из Грузии в Россию составил 128 млн долларов, а импорт – 338 миллионов. Мы продаём в 2, 5 раза больше, чем покупаем! Вместе с тем доля России среди других торговых партнёров Грузии составляет лишь 16% – «незаменимостью» тут не пахнет. А нефтепродукты Тбилиси может без особых проблем получать из Азербайджана или Ирана.

Риторика грузинских властей может быть сколько угодно антироссийской, но культурные и экономические контакты при этом только развиваются. И дело не в том, что Грузия без нас якобы сгинет, – тут более глубокие причины. Например, в России живёт очень много грузин. Сколько – не скажет ни один эксперт. Согласно переписи 2002 г., грузинами называли себя 200 тыс. граждан России, а в 2021 г. – только 112 тысяч. Очевидно, после истории с депортацией 2006 г. люди предпочитают указывать другую национальность. Плюс граждане Грузии подолгу живут в России. Вероятно, всего грузин у нас от 500 тыс. до миллиона человек. Поэтому любой политик в Закавказье понимает, что курс на возведение глухой стены вдоль границы с Россией обречён, поскольку каждый четвёртый грузин выбрал её местом жительства не случайно. И даже не потому, что там живёт его родня.

Главное для понимания Грузии – это то, что она осознаёт себя в многовековой героической борьбе за сохранение самобытности в окружении более сильных держав. Патриотизм, национальное чувство, религия здесь невероятно сильны. И страна пытается пройти по тонкому льду – осуществить модернизацию без вестернизации. То есть построить современную рыночную экономику, не перенимая культурных представлений Запада. А что считать «чуждым влиянием» и какие собственные традиции лишь тормозят развитие – по таким вопросам единства мнений у целой нации быть не может. Поскольку немало традиций родилось именно в имперский период.

Трудности обрусения

Грузия – одна из немногих территорий, что оказались в составе Российской империи не путём завоевания. Даже славянская Украина спустя несколько лет после Переяславской рады захотела воссоединиться с Польшей, с которой гетман Иван Выговский (преемник Богдана Хмельницкого) заключил Гадячский трактат. Остзейские губернии (Прибалтика) оказались в составе по итогам Северной войны, а за Кавказ Россия весь XIX век вела изнурительные войны с местными имамами. Грузия же к 1801 г. находилась на грани поглощения Персией и Турцией. Православная Россия стала для неё спасением. Впрочем, никакой объединённой Грузии тогда не существовало, а статус российского протектората первым получило княжество Картли и Кахети.

Разумеется, не вся грузинская знать была в восторге от Георгиевского трактата, а царь Имеретии Соломон II даже оказал сопротивление русским войскам. Мало того, когда Синод в 1811 г. ликвидировал многовековую автокефалию Грузинской православной церкви, разгорелось нешуточное восстание. Грузия стала экзархатом, в Россию был выслан католикос Антоний II и поставлен русский епископ. Но в целом присоединение грузинских княжеств прошло сравнительно мирно, хотя Грузия даже не была воссоздана как административная единица – к 1917 г. на карте имелись Тифлисская и Кутаисская губернии.

Культурные связи между русскими и грузинами существовали задолго до Георгиевского трактата. Легендарная царица Тамара в XII веке была замужем за владимирским княжичем Георгием Боголюбским. При Петре I в Москву перебрался двор его разгромленного турками союзника – царя Картли Вахтанга VI. Более 1200 родовитых грузин заселили целый квартал в Москве (где нынешний Грузинский вал) и влились в русский высший свет. К 1741 г. грузинских князей и дворян в России стало так много, что из них сформировали гусарский полк из 10 рот численностью в тысячу сабель.

Грузины быстрее и глубже других народов сообразили главное: Россия – это унитарная империя и карьера в ней возможна только при обрусении. Герой 1812 г. генерал Пётр Багратион (Багратиони) начал службу в Астраханском полку рядовым – никаких тебе княжеских привилегий. И таким он был не один: заметными фигурами на русской службе стали ещё десяток Багратионов.

Панчулидзевы (Панчулидзе) были губернаторами в Черниговской, Саратовской и Пензенской губерниях. Знаменитые Сандуновские бани в Москве основал грузин Сила Сандунов (Зандукели). А Грузию воспевали и Пушкин, и Грибоедов (женатый на грузинке и похороненный на горе Мтацминда в окрестностях Тифлиса), и уроженец Кутаисской губернии Маяковский.

Уже в советские времена 800‑летие Шота Руставели будет праздноваться по всему Советскому Союзу с имперским размахом. Но мода на грузинскую поэзию приходит ещё в 1930-е. Среди переводчиков Мандельштам, Бальмонт и Заболоцкий, знавшие старинный язык. Специалисты не склонны связывать интерес к грузинской культуре с постепенным воцарением в СССР Сталина и Берии. Скорее это мода на свойственные грузинам широту, честность, храбрость, хлебосольность. Переводили и издавали даже стихи националиста Ильи Чавчавадзе, боровшегося за суверенитет Грузии.

Иосиф Сталин старался не подчёркивать свою грузинскую национальность, но в Грузии многие считали его гордостью нации. Хотя репрессии в республике были столь же жестокими, как и в остальной стране. А «мингрельское дело» 1953 г., как считают многие историки, было инициировано лично Сталиным, чтобы «притушить» мингрела Берию, набравшего слишком большой вес в политбюро после успеха «атомного проекта». Тем не менее, когда в первую годовщину смерти Сталина отменили траурные мероприятия, на улицы Тбилиси вышли тысячи людей. Среди их требований: вернуть сталинские премии и назвать 9 Мая «Днём сталинской победы». В столкновениях с войсками (против граждан бросили бронетехнику) погибло около 200 человек.

В 1978 г. Политбюро ЦК КПСС, наоборот, уступает вышедшему на улицы народу, который требует закрепить в конституции республики статус грузинского языка как государственного. Хотя в Конституции СССР даже русский государственным назван не был. Победа «Динамо» (Тбилиси) в Кубке обладателей кубков в 1981 г. празднуется в республике как триумф грузинского, а не советского футбола. Но кто тогда мог обвинить грузин в национализме, если их культура столь глубоко вросла в русскую?

Кинохит «Весна на Заречной улице» снимает Марлен Хуциев (Хуциешвили). А первый для СССР триумф в Каннах принёс фильм «Летят журавли» Михаила Калатозова (Калатозишвили). Ираклий Андроников (Андроникашвили), по сути, с телеэкрана давал России уроки русской речи. А Нани Брегвадзе стала звездой за счёт чувственного исполнения русских романсов. Кассовый успех «Мимино» Георгия Данелии не только делает Вахтанга Кикабидзе главным поющим актёром советского экрана, но и показывает, что большинство населения страны любит кавказцев. В это время целое поколение шестидесятников растёт на песнях Булата Окуджавы. А великий кардиохирург Лео Бокерия ещё в 1976 г. получает Ленинскую премию за внедрение в клиническую практику гипербарической оксигенации. Никто не мог представить себе другую реальность после трагического распада СССР.

Усилие быть человеком

Когда в СССР в 1990 г. начался «парад суверенитетов», за власть в Грузии боролись десятки политических сил. На одном полюсе – националисты во главе с Звиадом Гамсахурдиа, выступающие за полный разрыв с российским прошлым. В 1970-е Гамсахурдиа, сын известного писателя, был известен как диссидент: возглавлял в Грузии хельсинкских наблюдателей, сидел, выдвигался на Нобелевскую премию мира. И вот он – полный разрыв с метрополией. Во всей Восточной Европе, где «молодые нации» мечтали заявить о себе, национальная карта была самой выигрышной для любого политика. Коммунист Слободан Милошевич тоже не был сербским националистом, пока Югославия не начала разваливаться.

Когда в Грузии наступили тяжёлые времена, проще всего было кричать на площадях, что во всём виновата Москва. В том числе когда от республики начали отваливаться автономии: Абхазия, Аджария и Южная Осетия. Национальные лидеры обещали вернуть их в состав силой оружия. Угар доходил до того, что звиадистский идеолог Гурам Петриашвили призывает запретить смешанные браки, срывает премьеру вердиевской «Аиды» с воплями: «Нам не нужны эти русские оперы!»

На другом политическом полюсе был другой политический деятель философ Мераб Мамардашвили – один из лидеров «Народного фронта». У него с СССР были свои счёты. Но отличия в риторике и стиле бросаются в глаза. Массы чаще всего воодушевляются простыми утробными лозунгами, а тут философ, знавший восемь иностранных языков, заявляет: «Истина выше родины». По всему СССР загорались «горячие точки», потоки беженцев заполонили Кавказ, жизнь или смерть часто находились в прямой зависимости от национальности. А Мамардашвили вместо привычного «смерть врагам» вдруг объясняет: «Защищая достоинство абхаза, армянина, осетина – защищаешь своё достоинство, иначе для меня не существует высокое понятие грузина». Кроме того, он бросил своё знаменитое: «Если мой народ выберет Гамсахурдиа, тогда мне придётся пойти против моего народа». Ни один вождь такого не скажет, поскольку самый бесчеловечный режим всегда прикидывается родиной и «служит народу».

Как политик Мамардашвили проиграл. Он умер от инфаркта вскоре после перепалки со звиадистами во Внуково в 1990 году. А грузинский народ выбрал как раз Гамсахурдиа. Его коалиция «Круглый стол – Свободная Грузия» победила грузинских коммунистов на выборах в парламент с перевесом в две трети голосов. А на выборах президента за Звиада отдали голоса 85% избирателей.

В последующие месяцы многие вспоминали слова Мамардашвили: «Мне думалось, что раз грузины – жизнелюбы, раз, обладая чувством юмора, смогли сохранить сердце и старинный образ рыцарства, значит, остались индивидуалистами, скептиками. Значит, их невозможно поработить окончательно. Оказалось, что это было иллюзией, что процесс ментального, психологического, словесного порабощения зашёл слишком далеко».

Националистический угар обернулся для народа гражданской войной, в результате которой власть упала в руки людей, которых позже назвали бы «полевыми командирами». За Тенгизом Китовани была Национальная гвардия, а во главе военизированной организации «Мхедриони» (по-грузински «рыцари») стоял вор в законе Джаба Иоселиани. В Тбилиси насчитывалось целых 12 вооружённых группировок с названиями вроде «Белые орлы» и «Лесные братья», а столица пережила невиданную вспышку насилия, грабежей и изнасилований. Чтобы придать себе легитимности на международной арене, «команданте» позвали в качестве номинального лидера страны Эдуарда Шеварднадзе. Многолетнего первого секретаря ЦК республики и экс-главу союзного МИДа сделали и.о. председателя Госсовета, в который входили лишь четыре человека. Казалось бы, Шеварднадзе, не имевший никакого силового ресурса, будет лишь декорацией для приёма иностранных делегаций. Но он за пару лет слопал всех конкурентов и установил единоличную власть.

«Полевые командиры» не почувствовали подвоха, когда хитрый лис стал расширять Госсовет, новыми членами которого проще манипулировать. Если кто-то из лидеров вооружённых отрядов был ему лоялен и хотел развиваться, Шеварднадзе продвигал их на посты в государственном аппарате. Он создал систему новых военных формирований с пересекающимися функциями и юрисдикциями: пограничную службу, отряды особого назначения, тбилисскую службу спасения, правительственную гвардию, внутренние войска МВД, отряд особого назначения «Альфа», а также президентскую гвардию, прошедшую подготовку в ЦРУ. В 1994 г. Шеварднадзе при поддержке Иоселиани свалил Китовани, а уже через год направил «Мхедриони» против её лидера и основателя. Воспользовавшись неудавшимся покушением на него, он переписал «под себя» конституцию, избрался президентом и консолидировал власть. И вы думаете, что после этого в Грузии началась эпоха стабильности? Ровно наоборот!

Своих сторонников Шеварднадзе вознаграждал плодами приватизации, отдавая ценные объекты за копейки. Он же создал разветвлённую бюрократию с богатыми контрольно-ревизионными полномочиями. Власть Шеварднадзе была всё ещё слаба, и он укреплял её по древнему принципу «разделяй и властвуй». Ведь в Грузии традиционно сильны региональные элиты, а на отстройку настоящей авторитарной вертикали требовались годы.

Автозаправки должны были располагаться на строго определённом расстоянии от проезжей части. Все водители маршруток обязаны ежедневно проходить медицинское обследование. Всем ларькам необходимо соответствовать определённому архитектурному дизайну. Водители и торговцы должны были обновлять лицензии дважды в год. Этот хаос создавался намеренно с целью получения взяток за каждый чих. И дело не только в деньгах, которые получали назначенцы и родственники Шеварднадзе. Правитель создавал систему поощрения коррупции, чтобы вся страна висела у него на крючках, чтобы каждый стал грешен, за каждым можно было прийти. Кроме того, когда в стране бардак, никто не вспоминает о необходимости завоёвывать Сухуми и Цхинвал.

Экономисты Дарон Аджемоглу и Джеймс Робинсон отмечают, что коррупция – непременное зло в любой развивающейся стране. Но Грузия при Шеварднадзе стала выдающимся примером, когда целью политика было не экономическое развитие, а поддержание всеобщего дисбаланса, который позволил президенту оставаться у власти целых 10 лет.

Увы, в политике всё идёт по кругу. Обвинения в фальсификации результатов парламентских выборов 2003 г. привели к так называемой «революции роз» и отставке Эдуарда Шеварднадзе. На президентских выборах победили прозападные силы во главе с 36-летним Михаилом Саакашвили – самым молодым лидером европейского государства. Он удачно начал экономические реформы: из 22 налогов при новой власти осталось 6, из 909 видов лицензируемой деятельности – 144. Сам порядок получения лицензии стал уведомительным, а ВВП за год вырос на 8%.

Саакашвили поставил вопрос о вступлении Грузии в НАТО и всерьёз захотел вернуть контроль Тбилиси над тремя непокорными автономиями. Страна поставила мировой рекорд по росту военного бюджета, увеличив его в 2003–2007 годах более чем в 30 раз. Грузинский контингент в Ираке насчитывал 2 тыс. штыков – больше только у США и Великобритании.

Как политик Саакашвили тоже оказался заложником ситуации. Во-первых, отложить национальную карту он не мог, да и лёгкое возвращение Аджарии окрыляло. Однако нападение грузин на Цхинвал летом 2008 г. закончилось появлением наших танков в 30 км от Тбилиси. Во-вторых, предлагая стране западные рецепты, президент действовал как восточный сатрап – далеко за пределами правового поля. В тюрьмах «ломали» не только криминалитет, но и политических противников Саакашвили. А публикация в сентябре 2012 г. видеодоказательств пыток и изнасилований в тюрьме Глдани в Тбилиси снова привела к массовым протестам.

Даже поверхностный взгляд на новейшую грузинскую историю обращает внимание на цепочку фрустраций: люди разочаровывались то в одном направлении развития, то в другом, так и не получив после распада СССР общепризнанной национальной идеи. Хотя, возможно, она давно сформулирована философом Мерабом Мамардашвили, которому грузины в 1990-е предпочли Гамсахурдиа. К слову, Мамардашвили – самый читаемый в России современный философ прямо сейчас.

Одним из своих главных переживаний мыслитель называл слепоту людей перед тем, что есть. Мы не можем раз и навсегда извлечь опыт из событий, не можем однажды стать смелыми и оставаться в таком состоянии всю жизнь. Но если мы не будем более-менее регулярно разбираться в происходящем, добиваться точности мышления, не давая политикам водить себя за нос, то всё повторится. «Человек, – делился философ, - есть усилие быть человеком. Нет усилия – неизбежна деградация». Из всевозможных каст он признавал только деление людей на светлых и тёмных: «гониэри» и «угоно».

Экономика №2

В советские времена Грузинская ССР имела репутацию криминального заповедника. Не всегда этот ярлык был справедлив, но в воображении жителя Нечерноземья грузин – значит, подпольный воротила, бесшабашный гуляка, гроза блондинок. А нелегальная экономика в Грузии поражала воображение даже по сравнению с другими республиками Закавказья.


В закрытых отчётах для членов политбюро говорится, что по форме теневая сфера тут может не сильно отличаться от происходящего в других регионах, но «в Грузии она осуществляется в беспрецедентном масштабе и с непревзойдёнными размахом и смелостью». Надёжной статистики мы, вероятно, не увидим никогда, но некоторые исследователи оценивают «вторую экономику» в масштабе всего СССР 1989 г. в 22% от ВВП Советского Союза, а в Грузии не менее трети валового продукта республики производилось за пределами закона.

Даже в 1970 г. грузины продавали государству только 68% выращенных фруктов и овощей, а остальное на рынках по «договорным» ценам без всяких чеков (в то время Азербайджан сдавал государству 88% урожаев, а Армения – 97%). Понятно, что и сфера услуг позволяла рассчитывать на побочный заработок. Так вот в 1973 г. в Грузии было самое большое в мире число врачей на душу населения. Британский социолог Гэвин Слейд пишет, что в то время сбережения среднего грузина были вдвое больше, чем в среднем по СССР. А где коррупция, там и её главное следствие советских времён – треть воров в законе были грузинами.

Вот типичные «грузинские» схемы. В 1978 г. раскрыли группу злодеев, орудовавших на заводе по производству фруктовых соков в Тержоле: по фальшивым документам закупали у крестьян фрукты, делали на предприятии неучтённый сок и сбывали его через государственную торговую сеть на полмиллиона советских рублей. А на текстильной фабрике №4 в Тбилиси под следствие попали аж 350 человек, включая директора, его замов, завскладом, почти всех бухгалтеров. Разве эта система похожа на банальное воровство через дыру в заборе?