Окончание, начало здесь
В 90-е годы прошлого века появился огромный рынок частных ритуальных услуг, и им сразу же взялись рулить бандиты. Бесконечный передел сверхдоходного рынка, поджоги машин и отстрелы…
Сегодня что-то изменилось, но многое по-прежнему туманно…
Сложившуюся ситуацию на рынке похоронных услуг решили обсудить: профессор Российской академии естественных наук, директор научно-исследовательского института судебных экспертиз Александр Власов; психолог Яраслава Слива и журналист Владимир Филичкин:
В.Ф.: Александр Юрьевич, вы сказали, что было четыре покушения на вас, а назвали только два.
Мина на чердаке
А.В.: Однажды чуть более грамотное покушение, как выяснилось потом, состоялось, когда некие субъекты проникли на чердак дома, где я жил на последнем этаже, а там чердак весь был засыпан золой.
Это делают нередко с целью предотвращения пожаров и так далее, потому что дом старый уже и ветхий. А я как раз вернулся с ночного дежурства и прилег вздремнуть. Проснулся от какого-то странного царапания над потолком. На лестничной клетке была металлическая вертикальная лестница с люком, по которой я поднялся, приоткрыл люк и увидел... Полутьма там, конечно… Освещение слабенькое на чердаке, но достаточно отчетливо было видно, что человек выкопал ямку и пристраивает туда что-то типа противотанковой мины примерно как раз в проекции спальни. Обнаружив этот факт, я их спугнул.
У меня совершенно случайно с собой оказалось какое-то короткоствольное оружие. Сейчас уже не помню, наверное, газовый или травматический пистолет.
В.Ф.: Боевой? Или служебный?
А.В.: Это было очень давно, я не помню.
В.Ф.: Но не стрелял? Просто продемонстрировал?
А.В.: Почему? Выстрелил, конечно. А как? Просто показать? Людей, имеющих такие намерения, трудно испугать пустыми угрозами. Естественно, выстрелил. А потом, так получилось, что у него был сообщник, который стоял рядом с крышкой люка. Он эту крышку захлопнул, и мне ею досталось по голове. Я свалился на лестничную площадку. Высота довольно приличная, где-то около четырех метров. И, видимо, слегка травмировался, потому что через некоторое время, когда я пришел в себя и повторил эту попытку, то уже никого не было на чердаке. Люди по крышам ушли и унесли с собой тот предмет, который предполагалось…
В.Ф.: И в милицию сообщать было бесполезно?
А.В.: Почему? Я сообщил в милицию. Ведь это как раз было сопряжено с очень активным участием милиции и, вообще-то говоря, прокуратуры в том же самом похоронном процессе. И поэтому никакого дальнейшего развития эта тема не получила. Решили под абсолютно смехотворным предлогом объявить это моими фантазиями и претензиями на создание какой-то специфической популярности…
Владимир Филичкин
За мной охотился снайпер…
В.Ф.: И четвертый случай? По-моему, там тоже винтовка была.
А.В.: Да-да, действительно. Однажды так случилось, что я заночевал у своего приятеля, не по месту жительства. А во дворе были гаражи бетонные. Дело было зимой. Утром я обнаружил, что как раз напротив окна на одном из гаражей в сугробе оборудована лёжка со всеми атрибутами снайперской подготовки. Сформирован твердый валик из явного постороннего предмета, которого случайно не могло быть на крыше гаража, и на который удобно укладывать оружие. Лёжка эта была оснащена каким-то покрытием, типа тонкого войлочного, которое позволяет достаточно долго ожидать «клиента». На следующий день я чисто из любопытства вернулся в эту квартиру и засветло еще обнаружил на этой крыше лежащего снайпера с СВД с оптическим прицелом. Он, видимо, дожидался темноты, когда включится свет… А я появился там в неурочное время. Мое появление было неожиданным…
В.Ф.: И чем ситуация разрешилась?
А.В.: Разрешилась просто, тем же самым банальным способом — выстрелил в этом направлении из какого-то подручного средства.
В.Ф.: А теперь, Ярослава, поговорим про стресс, про комбатантный синдром. Про то, что человек, который ведет такой образ жизни, у которого такие вот события, регулярно в жизни, по идее, должен проявлять все признаки постстрессового реактивного состояния. Стресс же налицо, тяжелый, затяжной. Одиночка против системы идет, и система ему активно противодействует. Но он же должен понимать, что в следующий раз его, наверняка, грохнут. Что родные и близкие могут пострадать. Что вот вы думаете? Здесь широкое поле для вашего анализа! Силовые структуры реальной помощи не оказывают, и никто его не защищает.
Я.С.: Реакция человека на такие события зависит от его первоначальной психической структуры, которая формируется и закладывается задолго до этого. Потому что, если говорить о личностных изменениях, которые, как вы предполагаете, могут возникнуть — как это грубо говорится «поехала крыша», то человек должен быть к этому предрасположен. Чем отличается психотик, психически неадекватный, ненормальный человек…
У Власова, несомненно, есть связь с реальностью. А у человека, который психически не вполне здоров, у него отсутствует связь с реальностью. И в такой ситуации у человека, у которого отсутствует связь с реальностью, она еще больше теряется. А у человека, у которого присутствует связь с реальностью, если он, действительно, крепок психически, эта связь увеличивается.
А.В.: Мобилизуется.
Я.С.: Мобилизуется, да. Знаете, есть же анекдот: психиатр говорит, что у него один параноик лечился, и он его почти уже вылечил, но его убили. Это та же история, где есть паранойя здоровая, а есть — нет…
Яраслава Слива
Жизнь под прицелом
В.Ф.: Я пессимистичнее смотрю на жизнь. Вроде бы, человек вышел из тяжелой стрессовой ситуации, но проходит несколько лет, и у него начинаются соматопсихотические состояния — сбои в физическом здоровье, которые врачам как правило просто непонятны. А причина в стрессе. Он дает отсроченную картину, и у человека начинаются приступы тревоги, он часто бывает необоснованно агрессивен, конфликтен, и окружающие даже не понимают причину этого. А причина в том, что он, мысленно все равно к этим кошмарным ситуациям возвращается, они в нем живут. И в общем-то это неблагоприятная ситуация. Александр Юрьевич, что вы по этому поводу скажите? Как вы все это пережили?
А.Ю.: Я могу вас разочаровать в этой позиции. Почему? Видя их недостаточную грамотность и некомплектность, я через некоторое время стал относиться к этому даже с определенной долей иронии.
В.Ф.: Как-то я к этому отношусь скептически. Человеку на потолок спальни противотанковую мину прилаживают…
А.В.: Нет, внешний антураж действительно к иронии не предрасполагает, но, видя, как раз за разом эти исполнители действуют бездарно… Все-таки мой изрядный криминалистический опыт явно в состоянии предвосхитить эти вещи. А если не удалось их предвосхитить до того, то по крайней мере найти какие-то способы борьбы уже в процессе последующей реализации…
Я.С.: В этой ситуации есть человек-борец. И убрать его гораздо проще и безопаснее, чем убрать его близких, потому что это может вызывать с его стороны соответствующую реакцию. Это может сломать человека, а может спровоцировать его на еще более активную борьбу.
А.В.: Во-первых, я не согласен с тем, что я вступал в какую-то борьбу с системой. Это слишком обобщенно звучит. Это никакая не борьба с системой. Это борьба с конкретными уродливыми проявлениями абсолютно конкретных персонажей. И дело в том, что им было прекрасно известно, что я знаю пофамильно всю цепочку ― заказчика, посредника, исполнителя. Это были настолько очевидные фигуры, которые вполне могли сами опасаться, что, устроив какое-то покушение, допустим, на мое окружение, на моих близких, они могут получить от меня реакцию абсолютно с эмоциональной точки зрения адекватную.
А.В.: А можно сделать еще одну вставку? По поводу «оставили в покое» и вообще всей этой ситуации с точки зрения психологии. После того как это все закончилось и потерпело полное фиаско, конкретные руководящие персонажи были в ужасе и ожидали какой-то сопоставимой реакции. Причем этот ужас принял, не постесняюсь сказать, комическую форму. Один из этих персонажей, молодой генерал, стал ходить в каске и бронежилете даже у себя дома. И однажды ночью глубокой звонит мне судебно-медицинский эксперт дежурный и говорит: «Можете себе представить, я сейчас нахожусь в квартире вот этого генерала, и он сидит мертвый у себя на унитазе в каске и бронежилете». Я полагаю, что его в эмоциональном смысле это потрясло и подорвало в гораздо большей степени, чем меня…