Если все по закону, зачем наручники?

В Тахтамукайском районном суде Республики Адыгеи судят местного жителя, который якобы совершил кражу. При этом доказательства, представленные на суд Фемиде, смешны в своей сути и добыты с серьезными нарушениями норм Уголовно-процессуального кодекса.

В чьих руках правосудие...

Охраняющая и защищающая право система в последнее время прославилась непреклонным поиском подозреваемых, их обвинением и наказанием по всей строгости. Если обвинительный каток срывается с места, его уже не остановить. Напрасно бьются и изводятся адвокаты. Если виновника решено наказать, то ему, увы, не отвертеться, будь закон хоть три раза не его стороне. Трудно найти примеры, чтобы какой-нибудь прокурор вдруг встал на процессе и отказался от обвинения. Зазорно органу надзора признаваться в огрехах, которые допустили коллеги по цеху. Хотя такая функция законом предусмотрена: важно не допустить осуждения невиновного человека. Это прямо предусмотрено ч. 7 ст. 246 УПК РФ. Если представитель гособвинения придет к убеждению, что исследованные на суде доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, он вправе отказаться от обвинения, а судья по ч. 1 ст. 239 УПК РФ — прекратить уголовное дело. Отметим, что обвинительная непреклонность характерна чаще для тех ситуаций, когда на скамье подсудимых находится рядовой гражданин, не обладающий финансовым или административным ресурсом. И как такому человеку тягаться с системой, которая «заточена» на то, чтобы не только не признавать своих ошибок, но и легализовать их через судебные решения?

Сейчас в Тахтамукае заместитель председателя районного суда Руслан Барчо рассматривает уголовное дело о краже, в котором обвиняют местного жителя Сафербия Тляшока. Присутствие на судебных заседаниях и свидетельства наших журналистов позволяют сделать вывод, что в большей степени органы правосудия все-таки планируют назвать подсудимого преступником и назначить ему наказание. К этому будто невольно подталкивает то, что мужчина ранее судим... Защита, естественно, обвинительному «накату» пытается противостоять. Делает это с использованием всех возможных у современного адвоката средств, но главное — закона. Это, естественно, вызывает определенную реакцию суда. У слушателя-неспециалиста, например, возникает ощущение, что в деле что-то не так, что существует перевес доказательств в пользу непричастности обвиняемого. Интересно, какие мысли посещают представителя судебной власти, который до боли компетентен в области права? Какое решение последует?

Ночной штурм

В чем же суть обвинения? Как увидели историю обвинения журналисты?

Зимой прошлого года хозяева дома в ДНТ «Приречный» Тахтамукайского района приехали проверить имущество, но нашли входную дверь взломанной. Кто-то влез в дом и вынес из него газовый баллон, триммер, железную дверь и другие полезные в быту вещи. Сумма ущерба составила около 35 тысяч рублей. Пострадавшие пенсионеры подтвердили: для них этот ущерб существенный. Впоследствии все украденные вещи к ним вернулись, но...

Как утверждает следствие, на след злоумышленника полицейские вышли, установив владельца машины марки «Волга», который сдал в пункт металлолома похищенную железную дверь. Так как этим автомобилем управлял Сафербий Тляшок, значит, были основания для того, чтобы нагрянуть к нему с обыском, и желательно сделать это максимально неожиданно. Более того, как впоследствии оказалось, на мужчину у полицейских уже имелся зуб. Проводилась проверка по факту убийства собаки, которая носилась по улице без намордника и пугала детей. И якобы животное лишилось жизни не без его помощи.

По рассказам свидетелей, в дом к Тляшоку правоохранители нагрянули после полуночи. Как говорил в суде один из участников облавы, дом злоумышленника был оцеплен, в операции было задействовано до десяти человек. Супруга обвиняемого настаивает на том, что полицейских было около пятнадцати. Неизвестно, стучался ли кто-то в запертую калитку или нет, но сотрудникам полиции удалось попасть во двор, после чего они начали колотить кулаками во входную дверь и окна. Вроде как они перепрыгнули или переползли через высокий забор. Удивляет то, сколько чести полицейские уделили подозреваемому. История хоть и уголовная, но не такая общественно опасная, чтобы объявлять грандиозный план захвата. По словам супругов, как только они отворили дверь, в дом тут же забежали сотрудники полиции, которые стали осматриваться по всем комнатам. Сам Тляшок утверждает, что его сразу уронили лицом в пол. Супруге ордер на обыск предъявлять не торопились. Говорили-де, сейчас понятых из соседей позовем — тогда всё всем объявим. Как так получилось и на основании чего, но, разрешив хозяину дома одеться, его почти сразу заковали в наручники. Говорят, вел себя агрессивно. Но понять человека можно: «вечеринку» устроили глубокой ночью, когда малолетние дети уже спали. Далее было всё максимально непонятно. Дом наполнился полицейскими и понятыми. Часть оперативников шуршали во дворе. Искали пропавшие у потерпевших вещи. Говорили и ругались громко, причем на адыгейском языке. Теперь, когда суду демонстрируют видеозаписи, снятые супругой обвиняемого, сложно понять, о чем, в сущности, говорили должностные и недолжностные лица во время проведения следственных действий. В одном из видеоэпизодов у Тляшока изымают ружье, которое, предположительно, является инструментом убийства собаки. Естественно, люди ругаются. Ружье принадлежит бывшему мужу хозяйки дома. Обыскные мероприятия проходят в доме Тляшока до четырех утра. В сарае находят вещи, которые якобы были похищены из дачного домовладения потерпевших.

Правда обвиняемого

Самое странное, но неудивительное — это то, что в отсутствие адвоката у Тляшока были получены его признательные показания: дескать, да, заехал в дачный поселок, увидел незапертый дом, похитил вещи. Свидетели обвинения путаются в том, давал ли Тляшок эти показания или нет. Сам Сафербий говорит, что в документе не его подпись и показаний, в нем изложенных, не давал. В дополнительном протоколе опроса, а также в показаниях, данных суду, Тляшок утверждает, что изъятые у него вещи он купил у незнакомого человека, с которым встретился в дачном поселке, когда расклеивал объявления о покосе травы. Незнакомец убедил его в том, что распродает ненужные вещи по дешевке, потому что ему нужны деньги. Он также пообещал в условленном месте продать ему еще и строительные инструменты. На следующий день, по словам Тляшока, он ездил в Северский район, где снова встретился с продавцом и совершил очередную покупку. Важно, что следственный отдел Северского района отказался возбуждать уголовное дело в отношении Тляшока, потому что не нашел в его действиях состава преступления. Таинственного продавца между тем продолжают искать. Так как хищение в Северском районе не касается уголовного дела о краже в Тахтамукайском районе, прокуратура считает нецелесообразным учитывать решение северских следователей и продолжает гнуть свою обвинительную линию против Тляшока.

В своей позиции защитник обвиняемого Заур Татлок перечисляет различные процессуальные нарушения, допущенные полицией в ходе следственных действий, в том числе серьезные огрехи в заключении эксперта по результатам трасологического исследования следов, оставленных злоумышленником на месте преступления. По мнению адвоката, заключение эксперта неполное, необъективное, произведено с нарушением методик. Важно, что при изъятии следа специалист не удостоверил своей подписью упакованный конверт, что является нарушением УПК.

На судебном заседании нашим журналистам стало известно, что второй обыск в доме Тляшока проходил без его участия в дневное время. Полицейские изъяли пару осенних замшевых туфель, которые якобы оставили «зимний» след в доме потерпевших. Мало того, что в день преступления на улице лежал снег и в такую погоду ничего, кроме сапог или валенок, не наденешь, так еще и сам Тляшок говорит о том, что изъятые туфли он надевал только по торжественным случаям. Интересно, чем, по мнению следствия, руководствовался злоумышленник, идущий на «дело», когда натягивал на ноги парадные туфли? Если это такая хитрая уловка, то почему он эти туфли не в печи сжег, а поставил на полку?

В одной из своих жалоб защитник также отмечает: приобщенные к делу видеозаписи указывают на то, что в ночном обыске принимали участие от семи до десяти сотрудников полиции, причем до прихода понятых они свободно передвигались по домовладению. При этом, вопреки положениям действующего законодательства, Тляшок был заключен сотрудниками полиции в наручники.

Кстати, факт того, что в обыске участвовали не вписанные в протокол обыска сотрудники полиции, подтверждается материалами доследственной проверки, проведенной следователями Тахтамукайского межрайонного следственного отдела.

Сторона защиты также указывает на то, что из письменного объяснения Тляшока, в котором он якобы признаётся в содеянном, видно, что ему не разъясняли его права, в том числе на присутствие адвоката. Такое письменное объяснение не может являться доказательством, потому что получено с грубейшими нарушениями уголовно-процессуального закона. Более того, с этими нарушениями на стадии предварительного следствия согласился заместитель прокурора Кислица и вынес требование об устранении этих нарушений. И в то же время впоследствии он согласился с наличием этого доказательства в обвинительном заключении, несмотря на то что эти нарушения так и не были устранены. А на этих объяснениях держится практически всё обвинение.

Следует отметить, что было признано незаконным постановление следователя Хадипаша о приводе подозреваемого Тляшока, произведенном оперуполномоченным Нехаем, который ранее был допрошен по данному уголовному делу.

Если учитывать, сколько еще нарушений было допущено в ходе следственных действий, дело Сафербия Тляшока, по идее, само по себе могло бы рассыпаться в суде и если не завершиться оправданием, то хотя бы вернуться в прокуратуру для организации полноценного и по-настоящему непредвзятого доследования. Но поговаривают, суть уголовного «наката» может крыться не только в нежелании системы выносить оправдательные приговоры, а правоохранителей — не подставлять своих, она может крыться даже в несчастной собаке, которая погибла по вине подсудимого. При жизни она могла принадлежать семье важных особ. А месть сильных мира сего, как мы понимаем, никакими средствами не поступится. Здесь мы возвращаемся к тому, с чего начали: если за человеком не стоит серьезный ресурс, но этот ресурс есть у противной стороны, то бедолагу будут судить до тех пор, пока не засудят окончательно.

Будем надеяться, что Тахтамукайский районный суд в деле разберется. А мы будем следить за ситуацией.