«Медицинское дело» — в прицеле двух разведок

С этим уголовным делом я знаком не понаслышке. Мне довелось не только лично пообщаться со многими участниками этого громкого шпионского дела, но и принять участие в работе следственно-оперативной группы по так называемому «медицинскому делу». 

Я долго искал в интернете хоть какое-то упоминание о громком «челябинском медицинском деле» 90-х годов, но не нашел ничего. Очень странно, ведь в свое время оно было на слуху и вылилось в грандиозный международный скандал.

Газета «Правда» 10 июня 1995 года в своей передовице «В стране, где правит криминал» даже назвала его «вторым по значимости после процесса по делу американского летчика Френсиса Пауэрса, сбитого в 60-е годы советскими войсками ПВО» после того, как он сумел заснять сверхсекретные объекты комбината «Маяк». Напомню, уголовное дело американского летчика-шпиона Пауэрса под номером Н-30212 до сих пор имеет гриф «совершенно секретно». И мы о нем мало что знаем.

И рассказывая о масштабном мошенничестве с поставками медоборудования в Челябинск, главная газета коммунистов страны совсем неожиданно процитировала начальника Федеральной службы контрразведки региона Валерия Третьякова: «Главное, мы сумели раскрыть преступление огромной государственной важности и обезвредить агента иностранной разведки, действовавшего на территории нашей страны под личиной коммерсанта…». Надо ли говорить, что даже упоминаний этого агента иностранной разведки в интернете найти тоже не удалось.

Разработка окончена, будем брать

А начиналось все так. Хорошо помню события того времени. Ранним декабрьским утром 1994 года в бывшем здании челябинского обкома комсомола, превращенном в районный суд и гостиницу «Визит», коридоры были пустынны. Директор гостиницы — женщина в годах, которую забрал из дома Константин Ершов — спросонья ошарашенно разглядывала удостоверение с гербом в красной корочке и группу крепко сбитых мужчин. Палец, прижатый к губам, указывал ей хранить тишину.

Тихо подошли к двери номера иностранного гражданина Анатолия Сегала. Пара неприметных оперов осталась на улице — на случай, если израильтянин попытается уйти через окно. Константин Ершов дал нам знак начинать.

Напряжение нарастало. Все были готовы к любому сценарию развития событий, потому что в номере возможно находился агент иностранной разведки. И он мог себя повести как угодно: оказать сопротивление, начать уничтожать улики, выпрыгнуть в окно.

Директриса запасным ключом отомкнула входную дверь. Оперативники ФСК стремительно влетели в номер. Сонный Сегал, укрытый с головой одеялом, проснулся. Увидел нас, все понял и даже не сильно изменился в лице. Он тут же взял себя в руки, заулыбался. На вид это был типичный добродушный кибуцник.
— Я вас… — сказал он голосом Бубы Касторского, — ждал.

Челябинск в те годы, если кто не помнит, был закрытым городом, и к немногочисленным иностранцам, приезжавшим к нам, действительно проявлялся повышенный интерес спецслужб. А тут, «странный» коммерсант — израильтянин Анатолий Сегал, который к тому же еще и плотно сблизился с руководством челябинской мэрии.

 Анатолия Сегала сразу же после задержания увезли в Управление Федеральной службы контрразведки, где ему и объявили, что он арестован на основании президентского указа «О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности».

Учитывая, что налаженные связи с высокопоставленными сотрудниками мэрии Челябинска могут помешать следствию, Сегала вскоре увезли в закрытый «атомный» город Озерск и поместили в Озерский следственный изолятор потому как бесконтрольно в охраняемое, ЗАТО тогда въехать было практически невозможно. И таким образом возможность несанкционированного проникновения в камеру к израильтянину и любого воздействия на него пресекли.

Через несколько дней его из Озерска «по-тихому» привезли в Челябинск и поселили не в следственном изоляторе, а в так называемом «чайном домике» местной госбезопасности — красном здании, что сразу же за гостиницей «Малахит», когда-то много лет назад построенном купцом Дорофеем Ховановым.

Будни контрразведчиков

 И определили арестанта в относительно комфортную комнату для приезжих оперов. С деньгами в спецслужбах и правоохранительных органах в 90-е было совсем плохо. Гостиницу командированным сотрудникам оплачивать было достаточно сложно. И поэтому приезжие опера ФСК жили в отдельно отведенной им комнате на первом этаже, где на окнах, по случаю, крепкая решетка. Еду израильскому узнику Анатолию Сегалу приносили с гарнизонной гауптвахты. Это буквально в 300-400 метрах от здания ФСК. И она не успевала даже остыть…

И это притом, что как утверждал адвокат арестованного — Владимир Кузьмин материалы уголовного дела Сегала № 86112 содержались в папке с красной полосой. А это означало, что он склонен к побегу и захвату заложников.

Рассказывает Игорь Ткач, бывший следователь УФСК по Челябинской области: «Я работал с Сегалом в составе следственной группы в «красном домике», когда он был поселен туда. Арестованный был сложным человеком, он старался показать себя достаточно откровенным человеком, но, на мой взгляд, у него было двойное дно. Хотя он разговаривал с нами как наш лучший друг, зачастую в ходе оперативных опросов и следственных действий первоначально создавалось впечатление, что он говорит очень откровенно. Но когда ему задавали некоторые вопросы, он делал заметные паузы, и было понятно, что он тщательно обдумывает свои ответы. Хотя таких вопросов сначала было немного….».

Израильтянин по вечерам коротал время в достаточно неформальных условиях с работавшими с ним операми, а днем иногда прогуливался во внутреннем дворе, где сотрудники ставили свои машины. Там с улицы был через арку въезд, и ворота закрывались на замок. Убежать оттуда даже израильскому агенту было сложно, тем более, что этот двор надежно охраняла еще и собака. Огромная, страшная зверюга — помесь немецкой овчарки с эрдельтерьером. Настолько мощная псина, что острые на язык опера дали ей кличку — Байкал Юрьевич, намекая на Юрия — сурового начальника отдела контрразведки. Он был единственным человеком, который имел контакт с Байкалом, а все остальные кобеля боялись, потому что он был здоровым и свирепым даже на вид. Если Байкал Юрьевич к кому-то относился плохо, то ему ничего не стоило вырвать этому человеку кусок резины из колеса его автомашины, настолько у него были мощные челюсти. И прошло буквально несколько дней, как контрразведчики с удивлением увидели, что Анатолий Сегал уже прикормил эту собачку, «морально разложил», и стал вместе с ней мирно прогуливаться, о чем-то ей рассказывая. Необъяснимым образом они как-то подружились.

Мы к вам, Евгений Александрович…

26 декабря 1994 года сотрудники ФСК задержали израильского гражданина Анатолия Сегала. И с этого все началось. Уже утром 27 января 1995 года в кабинет первого заместителя администрации Челябинска Евгения Елисеева зашли люди в штатском и предъявили ему санкцию на обыск. Он продолжался несколько часов. Затем вместе с хозяином кабинета они отправились к нему на квартиру, где также все подвергли тщательному осмотру.

Обыск производили сотрудники Федеральной службы контрразведки с санкции областной прокуратуры. Елисеев не стал темнить и рассказал собравшимся в мэрии журналистам, что у него искали документы, имеющие отношение к поставкам медицинского оборудования в Челябинск, а также материалы, доказывающие наличие у него счетов в зарубежных банках.

Рассказывает Игорь Ткач: «Я проводил один из обысков у Елисеева. И там были странные контракты — беспроцентные. На необычайно длительный период. Кредитная частная организация предоставляла физическому лицу крупные суммы и без компенсации какой-то, без начисления процентов… Кредитная организация потом это объясняла — помощью руководству мэрии, хотя это был кредит не городу, а частному лицу. Физлицо — это был Елисеев, а вы помните, какая тогда была инфляция в стране. То есть взял тогда в долг сто рублей, а вернул потом фактически рубль. И конечно мы это все изъяли, оформили протоколом и приобщили к материалам уголовного дела…».

Вот только одна из любопытных бумаг того времени:

«18 октября 1993 года заместитель главы администрации Челябинска Елисеев подписал ходатайство о выделении кредита малоизвестной фирме «Заря» в размере 400 миллионов долларов США. Под эту программу администрация города гарантировала выделение продукции территориального заказа с целью гашения данных инвестиций.

В ходе расследования были выявлены 145 миллионов рублей уже перечисленных фирме «Заря» из муниципальных средств, которые было предписано вернуть обратно. Фирма понесла убытки, так как была вынуждена расторгнуть контракт на поставку в Челябинск компьютерного томографа и заплатить штрафные санкции. Указанная сделка была оформлена через первую челябинскую биржу Эдуарда Тенякова.

Показательно, что сразу же после обысков Елисеев провел пресс-конференцию, на которой призвал журналистов «выступить на защиту израильского предпринимателя Анатолия Сегала»….

Обыски, судя по всему, для маскировки основного интереса контрразведчиков, проводились в рамках уголовного дела, которое в простонародье называлось «медицинским». Это дело № 968 было возбуждено 17 ноября 1993 года в следственном отделе УВД Челябинска по статье 93 УК РСФСР «Хищение государственного или общественного имущества, совершенное путем мошенничества». Но как только в материалах дела стали фигурировать высокопоставленные должностные лица, его расследование забрала себе прокуратура Челябинской области. Руководителем следственной бригады был назначен опытный следователь Иван Индин.

Как неоднократно рассказывали журналистам начальник УФСК Валерий Третьяков и прокурор Челябинской области Геннадий Лихачев, следствием было доказано хищение свыше миллиарда рублей из средств, выделенных на финансирование медицинских предприятий города, а еще десятки миллиардов рублей осели в коммерческих предприятиях Челябинска.

Похитители действовали открыто и бесхитростно, по отработанной и привычной в то время схеме. Из бюджета деньги переводились в родственное, иногда даже аффилированное предприятие. Например, в ЧЭМК (электрометаллургический комбинат), который затем рассчитывался за поставку медицинского оборудования своей продукцией.

Сотрудник Шин-Бет, как спонсор…

Вскоре начальник УФСК Валерий Третьяков сообщил главе администрации Челябинской области Вадиму Соловьеву, что, по его мнению, Елисеев нарушил нормативные акты, касающиеся борьбы с коррупцией. Это выразилось, в частности, в неоднократных поездках последнего за рубеж с семьей за счет принимающей стороны. А указ президента России о борьбе с коррупцией прямо запрещал поездки государственных руководителей за рубеж за счет коммерческих фирм.

Евгений Елисеев пытался опровергнуть это обвинение, утверждая, что «подписание серьезных контрактов требует серьезного подхода, что зачастую невозможно без выезда на место».

Рассказывает Игорь Ткач: «И сам Елисеев, и его семья затруднялись объяснить, какое они имели отношение к экспертной оценке тех технологий, которые якобы предлагал городу Сегал. Мы прямо задавали им эти вопросы. В каком составе они ездили в Израиль? Для чего? И вот когда он говорил о целях поездок, ему задавался вопрос, почему выезжали именно эти люди. Ведь, наверное, специалисты иного уровня для решения этих вопросов должны были быть задействованы. И тут конечно следовала небольшая пауза.

Сами поездки в Израиль Елисеева с семьей, как экспертов, необъяснимые, по сути. Он мог бы просто доказать, было ли финансирование со стороны самого Елисеева. То есть было ли это все оплачено горадминистрацией? Если нет, то значит поездки оплачивал Сегал, поскольку сам Елисеев не отрицал, что они ездили для того, чтобы поработать по отдельным пунктам контракта».

Сотрудники ФСК знали, что Евгений Елисеев окончил инженерно-экономический факультет курганского машиностроительного института и вовсе не был специалистом в области стоматологии.

События развивались стремительно, 30 января 1995 года глава администрации Челябинской области Вадим Соловьев подписал постановление о первом заместителе главы администрации Челябинска Елисееве. И там было дословно написано следующее: «В адрес администрации Челябинской области поступила информация от начальника управления федеральной службы контрразведки России по Челябинской области о том, что первый заместитель главы администрации Челябинска Елисеев Евгений Александрович и члены его семьи в 1992–1994 годах совершали многочисленные выезды за рубеж за счет гражданина Израиля Сегала. В отношении последнего в настоящее время расследуется уголовное дело по статье о мошенничестве. Указанные действия первого заместителя главы администрации Челябинска грубо нарушают указ президента России о борьбе с коррупцией в системе государственной службы».

Учитывая это, глава администрации Вадим Павлович Соловьев постановил освободить Елисеева от должности первого заместителя главы администрации города Челябинска и уволить его по недоверию.

А тем временем руководители силовых структур региона провели совместное оперативное совещание.

— Ближайшей связью Тарасова и Елисеева является Анатолий Сегал, в прошлом гражданин СССР, окончивший Львовский медицинский институт по специальности «Стоматология», — объявил на совещании начальник УФСК Валерий Третьяков.

— В 1978 году он эмигрировал в Израиль, где прошел, трехмесячные курсы и подтвердил свою квалификацию врача, уже как гражданин Израиля. Около двух лет он затем служил в израильской армии, якобы врачом, а после службы, по имеющимся данным, работал в медицине. Вопрос — врачом ли он служил в армии? Или же под этим прикрытием проходил специальную подготовку в учебном центре Моссада. Нами выяснилось, что в 1990-е годы Сегал начал активно сотрудничать с Шин-Бет.

Моссад прокололся?

Нам, несведущим, объяснили, в чем примерное отличие этих спецслужб, потому что даже в Израиле о них очень мало кто знал. Даже просто называть их, было запрещено. И они, как бы, не существовали. Говорят, что легендарный Давид Бен Гурион не позволял разрабатывать юридическую основу для их деятельности. Их как бы просто не было.

— Есть очень серьезное подозрение, — негромко сказал генерал Валерий Третьяков, — что в случае с Анатолием Сегалом представители Моссада работали с ним в темную, и под чужим флагом, возможно даже прикрываясь вывеской Шин-Бет. Он сам, скорее всего, мог не знать, что выполнял задания не контрразведки, а разведки Израиля, и что, именно, как зашифрованный агент разведки, был направлен в Челябинск.

Рассказывает Игорь Ткач: «У меня сложилось мнение, что информация по шпионажу в отношении Сегала, возникла то ли сначала как непроверенная, то ли вообще возникла чуть позже. И две линии: мошенничество и ШП (Шпионаж. — Прим. автора), они велись параллельно, и основная на начальный момент была все же мошенничество. Я следователь, а не оперативный работник, и мы работаем с основной версией, по которой возможно уголовное дело. Главное закрепиться по нему, а, что получится потом еще…. Дай бог, если, что получится….

У меня сложилось мнение, что Сегал мог бы быть в дальнейшем хорошим свидетелем обвинения по делу. С перспективой, что его, похоже, готовят на перевод именно как свидетеля. С целью вербовки как особо ценного источника. Это такая нормальная линия для конторы. Вот как бы все расскажи нам, мы кого надо посадим, а тебя попытаемся, ну, ты нам, в общем будешь помогать.

Я уже тогда не совсем первогодок был. И мне было видно, как опера завязывают с ним отношения с целью установления взаимного доверия. Что ты расскажи нам немножко о своей стране. С кем ты там общался. И вот эти все отрывочные разговоры по поводу его общения со спецслужбами. Было понятно, что им нужна информация оттуда.

Окончание следует