Давно собиралась ехать в Луганск. Ещё с мая прошлого теперь уже года в рамках акции «Седьмой лепесток», объявленной в «Аргументах недели», вязали и шили вещи и игрушки для деток Донбасса. На призыв о помощи откликнулись – посылки от рукодельниц шли со всей нашей необъятной России. Долго не могла найти машину. Но вот, наконец, мы отправились. С грузом для деток, перинатального центра, а также для Луганского военного госпиталя. В ночь на 5 января двумя машинами, грузовой и легковой, загруженных по самые уши, точнее, крыши, мы выдвинулись в путь.
Ещё даже не доезжая до границы с ЛНР, видишь первые признаки того, что мы едем в неспокойные места. На заправках и возле них все больше танков и других военных машин. На приграничном пункте все чувства обостряются. Хотя внешне всё вроде спокойно – у вас вежливо проверяют паспорта, потом машины, потом снова паспорта…
Прямо сейчас может прилететь и в тебя…
Ехали через Старобельск. По пути читала названия населённых пунктов, вспоминая, когда видела их в сводках по обстрелам. Новоайдар, Счастье, Новопсков… Ночью видно плохо, но всё-таки периодически по сторонам дороги всплывали черные проемы разрушенных домов. В соседних при этом – гирлянды, снежинки на окнах. Словом, Новый Год. Едешь и думаешь – а люди здесь, несмотря на «прилёты» всё так же живут, радуются, отмечают праздники. А может для них эти праздники проходят ещё более ярко? Потому что жители обстреливаемых территорий куда больше знают цену жизни.
А ещё думаешь о том, что вот прямо сейчас может прилететь и в тебя. И вглядываешься в огоньки за окном – не поднимаются ли вверх. И пытаешься напрягать уши – не слышно ли свиста там, за пределами такой уютной и тёплой машины.
Уже в Луганске я поняла, что с такой силой сжимала свою сумку, лежащую на коленях, что еле смогла разжать пальцы. Страшно. А ведь многие люди в таком ожидании живут уже с 2014 года.
Помощь пришла по назначению
Немного заблудившись поначалу, мы таки доехали до перинатального центра, где нас уже ждали. Марина, волонтёр из Луганска, встречала нас. Мы везли груз и для деток в самом перинатальном центре – вязаные пледики с шапочками и носками, а также с игрушками, специальные гнёзда для недоношенных, средства реабилитации для детей и их мамочек – и для уже чуть-чуть подросших луганчан. Вчера отзвонилась Марина – сказала, что часть вещей уже отправилась в семью, где женщина воспитывает 18 приёмных детей. Её кровный сын погиб, и она решила посвятить себя деткам, потерявшим родителей… Надеюсь, в скором времени мы получим и другие известия о том, что наша помощь пригодилась.
Кстати, несколько слов о самой Марине. Она воспитывает четырёхлетнего сына Мишеньку. У самой Марины сахарный диабет. Делилась инсулином в трудные времена с другими. Как, впрочем, и всем остальным. Как она говорит, только объединившись вместе с другими людьми, они смогли вместе пережить очень сложные времена. При этом, несмотря ни на какие сложности, Маришка не растеряла ни своей душевности, ни готовности по первому зову прийти на помощь. Очень ждала, когда пройдёт референдум, о котором мечтал ещё её брат, о котором она ничего не знает уже долгое время, а точнее с 2014 года. Ещё тогда он был одним из ярых активистов движения по присоединению к России. Марина действует по принципу «нельзя помочь каждому, но каждый может кому-то помочь». Все свои силы девушка отдаёт помощи детям.
«До сих пор как наяву оторванные руки, ноги, головы. Дети мёртвые…»
Но вот мы уже и возле госпиталя. Нас встретили Яна и Андрей. Ребята уже несколько месяцев занимаются волонтёрством – возят необходимые вещи в военный госпиталь. На «той» стороне их объявили предателями, фотографии супругов «украшают» все украинские соцсети. Несмотря на то, что в семье двое маленьких деток, Андрей и Яна всё своё свободное время посвящают сбору гуманитарной помощи.
Пока разгружались, мы познакомились на улице с Любой. В военной форме, плотненькая, светленькая, с круглым лицом и уставшими, но очень добрыми глазами… Она работает в реанимации. Живёт в приграничном посёлке (по понятным причинам, ни фамилии, ни названия населённых пунктов я не упоминаю). С 2014 года навидалась такого, что от её рассказа волосы дыбом.
- Мы жили почти рядом с аэропортом, - рассказывает женщина. – В 2014 году начались обстрелы. Нацисты забирались на вышку, где поселок виден как на ладони. Как только кто-то выходил на огород, стреляли на поражение – неважно, кто это – старик, женщина, ребёнок… Потом просто выехали на двух БТР-х на эти огороды и уничтожили всё, что там было. Люди прятались в подвалах. Но «они» прошли по селу, и во все, какие нашли, подвалы, бросили по гранате. Много погибших было. А кто выжил, остался без еды, воды и лекарств. Я видела, например, как люди без инсулина умирали. А чем тут поможешь?! Вообще страшно было – до сих пор как наяву оторванные руки, ноги, головы. Дети мёртвые…
Однажды Люба, вернувшись с работы, не смогла попасть домой. Стреляли, по её словам, со всех сторон: «куда ни посмотришь, везде огонь». А дома пожилые родители и две дочки – трёх и тринадцати лет. Полтора месяца Люба не получала вестей от родных.
- Ходила тогда к нам в областной морг каждый день по два раза, когда трупы привозили. Знаешь, Лен, я тогда с ума почти сошла. Реально кукушка поехала. Забралась на крышу нашего госпиталя и уже готова была шагнуть вниз. Но потом остановила себя: кто моих-то тогда похоронит?! И говорю себе: «Вот найдешь родных, похоронишь, а тогда и спрыгнешь».
«Мы обязательно победим, потому что это наша земля»
А потом радостная весть – и родители, и дети живы. Их эвакуировали под Харьков, откуда старшая дочь и позвонила маме. В общем, семья воссоединилась. Вернулись в дом. К счастью, он оказался почти не разрушенным. Вымели выбитые стёкла, что-то подремонтировали, восстановили.
- Я почему-то больше всего возмущалась тем, что мою кустовую розу у крыльца почти угробили. Материлась, почем свет стоит. Дочка мне – мол, мама, мы дома чуть не лишились, а ты с этой розой. Но вот почему-то так. Сколько же я билась – и удобряла, и подсыпала, и обрезала…
- Спасла? - спрашиваю.
- Спасла, - с гордостью отвечает моя собеседница, показывая мне фотографии красно-желтой красавицы на фоне крыльца. И вдруг, видя мои слёзы, утешает. – Леночка, не плачь. Всё хорошо. А сейчас по сравнению с тем, что было, и вовсе. После битвы за Луганск тут такие разрушения были! И ни воды, ни света, ни-че-го… Сейчас-то уже многое восстановили. Ну да пережили, и слава Богу.
А ещё Люба рассказала, что они очень ждали референдум. И что «мы обязательно победим, потому что это наша земля».
Здравствуйте! Мы Снегурочки!
А я тем временем спросила у своего коллеги по «помогальческому цеху» Димы Вещева, будем ли мы общаться с ранеными.
- Я не пойду, - отвечает он. – Но могу договориться. Ты сама-то пойдешь?
Кивнула, не в силах говорить, внутренне содрогаясь от своей просьбы. Ну что мне, эмпату, там делать? Знала ведь, что в госпитале немало тяжелораненых… Но раз уж брякнула, отступать поздно.
В общем, пока наши мальчики устанавливали привезённый телевизор в приёмном отделении, забрали мы с Яной пакеты с новогодними подарками, которые собрали в Семилуках, а также детские письма и пошли по палатам. Краем глаза подмечаю детали – вот один врач, совсем молоденький, в очках, выходит из ординаторской с какими-то историями болезни. Вот другой, постарше, стоит в перчатках возле какого-то кабинета, по всей видимости перевязочной, в ожидании очередного раненого бойца. Уставший взгляд просто скользит по мне, не задерживаясь – я женщина, притом не в военной форме, а значит, сейчас точно не стою его внимания. Глядя на него, вспоминаю бесконечную вереницу военврачей во время Великой Отечественной, о которых я не раз писала. Спасибо вам, мужественные люди – несмотря на запредельную усталость, вы минуту за минутой, день за днём помогаете бойцам выжить и выздороветь.
Пока шли до палат, Яна мне рассказала о том, что она вообще-то с детства боялась всего связанного с медициной. Но у неё брат на фронте. И уже очень долго она не получала от него ни весточки. Не знает – жив ли он вообще. Теперь она – частый гость здесь, в госпитале.
- Знаешь, Лен, - говорит. – Это как во Вторую мировую люди рассуждали. Сегодня здесь я помогу кому-то из ребят, а там, может кто-то поможет моему брату.
И уже перед палатой Яна говорит мне (видно, всё же до сих пор не может привыкнуть):
- Так, только ты будешь говорить.
- Ой, давай вместе.
В общем, так и не решив, зашли в первую палату, и я, словно бросаясь вниз с обрыва:
- Мальчики, здравствуйте! Можно мы тут у вас немного Дед Морозами побудем? Ну, точнее, Снегурочками. Вот тут дети с нашего района вам письма передали. И подарки вместе с родителями собрали. Можно вручить?
«Спасибо тебе, Ванечка!»
Нас встречали как родных. Первая палата, вторая, пятая, седьмая… Сказать, что мне очень тяжело дались эти посещения, значит ничего не сказать. Я с детства чувствую боль других людей, в том числе и физическую, и именно поэтому так и не пошла учиться на врача, хотя мои родители и мечтали видеть меня в белом халате…
Ранения рук, ног, головы… Один боец лет пятидесяти, а может и младше – ранение головы никого не красит – постоянно стонет, пытается кричать и мечется в кровати.
- У него голова всё время болит. Мучается очень, - поясняют ребята с его палаты.
На выходе нас с Яной поджидает совсем молоденький раненый. Протягивает по две конфетки.
- А я вас тут ждал. Вот, возьмите, девочки.
- Как тебя зовут? – спрашиваю, подавляя желание по-матерински погладить его по золотистым вихрам (всё-таки на голове повязка).
- Ваня.
- Спасибо тебе, Ванечка.
- Вы помолитесь за меня. Сейчас поправлюсь, и снова туда, на фронт.
Ещё в одной палате тоже совсем молоденький пацанчик. Правая рука не движется. Совсем. Боится, что это навсегда.
- Эх, а мне так хотелось девушку найти… Только кому я нужен теперь без руки?! – вздыхает он.
- Так, - говорю. – А ну-ка отставить пораженческие мысли! Я тебе вот что расскажу из собственного опыта. В 2000 году я выступала в госпитале, где после Чечни ребята лежали. У одного из них ногу выше колена ампутировали. Так я за него, за Лёшку, замуж умудрилась выскочить и сына родить. Вот как бывает. Так что будет у тебя девушка, обещаю. Тем более я же сегодня чуть-чуть Снегурочка, так что мои обещания должны исполняться.
Мальчишка заулыбался во весь рот:
- Верю. Спасибо вам!
Детки, миленькие, пишите бойцам! Они очень ждут!
А вообще, если откровенно, то больше утешали не мы бойцов, а, скорее, они нас. Девчонки, вы, мол, не горюйте, мы справимся. 9 мая две Победы отпразднуем. В общем, дорогие мои Семилуки и, соответственно, семилукцы, держитесь. Кажется, я понаприглашала в наш небольшой город кучу народа. Но, авось, справимся с наплывом гостей. Лишь бы только выздоровели. И… выжили! – большинство раненых ребят очень хотят как можно быстрее подняться на ноги, чтобы вновь идти в бой.
И знаете, что я ещё подметила. Вместе с письмами от деток мы вручали раненым подарки в мешочках. Ни один из бойцов… Ну вот ни один, поверьте, не залез в мешочек, не прочитав прежде письмо. Они брали их, то есть письма, в руки, как какую-то невероятную драгоценность. Очень бережно разворачивали, читали, а потом столь же аккуратно сворачивали обратно. И друг с другом:
- Смотри, мне тут Валя пишет из девятого класса…
- А мне Матвей… 10 лет.
И многие говорили, что больше всего они ждут вот этих писем, написанных зачастую корявым детским почерком. Возможно, потому что они связывают их с той, прошлой довоенной жизнью. Где были дети, родные, друзья, знакомые, линейки на 1-е сентября и подарки под ёлкой на Новый год… Так что, детки, миленькие, пишите! Ваши письма очень ждут бойцы! Очень-очень!
Бойцам очень нужны наша помощь и поддержка
Обратно ехали с тяжелым сердцем. Да, всё привезли, что могли, выгрузили… Но что-то недоделанное, недосказанное всё вертелось в голове. Общались с ребятами, делились мыслями, впечатлениями и дальнейшими планами…
… На выезде из Луганска слева от нас вдруг послышались частые автоматные очереди. Они, автоматы, практически не смолкали примерно в течение десяти минут, что мы стояли у блокпоста. Страшно. Понимаешь, что в случае чего, ты ничегошеньки не сможешь сделать, ведь у тебя нет даже оружия.
Но несмотря ни на что, я, как, впрочем, и мои спутники, поняла для себя, что как только будет возможность, я вновь поеду в госпиталь. Несмотря на эмоции, страх, тяжёлую дорогу, сжатые до боли пальцы, поеду. Тем более, что там нужна моя помощь. И моя, и всех нас. Там многое нужно, поверьте. Я не хочу сказать, что госпиталь не финансируется. Это не так. Но всё-таки нужно много всего, чем мы можем помочь.
Во-первых, одежда. Ребята попадают с передовой в окровавленной, порванной, простреленной, а потом и разрезанной во время оказания помощи одежде. Впоследствии кого-то перенаправляют в другие медучреждения. А в чём отправлять? Так что нужно всё – от трусов и футболок, до курток, шапок и шарфов.
Во-вторых, постельное бельё, подушки и одеяла. Здесь это тоже расходный материал. Кровь, гной, моча… Постельное очень быстро выходит из строя. Не менее нужны и пелёнки, и памперсы для взрослых.
В-третьих, продукты. Раненых в госпитале, конечно, кормят. Но когда ребята попадают в приёмное отделение, им приходится какое-то время ждать. А они пока что не на довольствии. И вот представьте себе – сидит боец, только что с окопов, раненый… Так что чай, кофе, печенья, соленья, супы быстрого приготовления уж точно не будут лишними. Да и тем, кто уже лежит в палатах, наше внимание в виде конфет или вафель, чая или компота, не помешает, поверьте. А также, повторюсь, писем. И не только от детей. Люди, пожалуйста, пишите на фронт ребятам. Им очень нужна наша поддержка!
P.S. От всей души хочу сказать спасибо всем, кто помогал нам в этой поездке. Во-первых, в рамках акции «Седьмой лепесток» посылки, повторюсь, шли со всей России. Ростов-на-Дону, Кросноярск, Иркутск, Москва, Нижний Новгород, Санкт-Петербург, Сургут, Киров, Краснодар, Челябинск, Магнитогорск, Воронеж – это, пожалуй, лишь третья часть городов, из которых высылали вещи и игрушки наши российские рукодельницы. Московские фонды помощи «Во Благо» и «Подари солнечный свет». И, конечно, мои маленькие Семилуки. Соседи, друзья, знакомые – многие откликнулись на мой призыв. Людмила. Моя соседка, закупила просто огромное количество пряжи. Света, моя подруга, навязала целый мешок подушек и игрушек… Не покладая рук работали девочки из Семилукского районного общества инвалидов. Уже ближе к поездке Оксана Александровна из Орловки Хохольского района передала нам кучу коробок для перинатального центра, в которых были средства реабилитации и вещи для деток. Они собирали гуманитарку тремя сёлами – Орловка, Опытное и Петино. Они же, кстати, передали много всего и для госпиталя, в том числе и памперсы для взрослых, и продукты, и средства реабилитации… Спасибо воронежцам, семилукцам, стрельчанам, рамонцам которые передавали кто что может! Ещё от всей души хочу поблагодарить ребят, с которыми я ездила. Дима Вещев, Никита Кулюкин, Андрей Симаков, Евгений Черномашенцев, Дмитрий Грибанов. Ребята, я восхищаюсь вами, вашей смелостью, неравнодушием, готовностью помочь, а также истинно рыцарским отношением ко мне, как к единственной женщине в команде. Спасибо всем огромное! Пишу, и слёзы наворачиваются на глаза. Я люблю вас, люди!
Если вы тоже хотите помочь, мой телефон 8-916-105-40-28. Почта: rifma@argumenti.ru. Карточка привязана к телефону. Всем заранее спасибо!