Почему гражданские дроны так легко оказались востребованы на войне? Почему армия России не использует «Мавики» и что стоит у неё на вооружении? Когда маленьких дронов-террористов на поле боя сменят тяжёлые дроны-бомбардировщики? Смогут ли украинские «гаражные дроны» изменить картину войны? Чем ответят на это наши дроностроители? Можно ли быстро насытить нашу армию дронами? Почему дроны практически неуязвимы? На эти и другие вопросы главному редактору «Аргументов недели» Андрею УГЛАНОВУ отвечает Игорь БЕЛОВ, конструктор и производитель коптеров и дронов.
Со свадьбы на войну
– Игорь Вячеславович, Россия приняла решение оставить правобережье Днепра и город Херсон. Это было ожидаемое решение, по крайней мере последний месяц об этом говорили все. Но я хочу с вами поговорить сегодня не об этом, хотя темы тесно связаны между собой. А об одном из видов вооружений, которые впервые стали в огромном количестве применяться в ходе специальной военной операции. Я говорю о дронах. Многие считают, что использование иранских дронов говорит о том, что у нас этого оружия просто не хватает. Вы уже лет 15 занимаетесь производством дронов. На авиасалоне МАКС вы демонстрировали дрон, который мог поднять 40 килограммов, а не как китайские «птички», которые тяжелее гранаты ничего поднять не могут.
– Я занимаюсь дронами с 2005 года. Нашей целью была разработка не военных, а гражданских аппаратов. Изначально областью применения дронов была сфера развлечений, видеосъёмка и картография. Следующее направление, которое сейчас развёртывается во всём мире, это сельхоздроны, которые обрабатывают поля. Это уже более крупные дроны. Широко распространённый «Мавик» весит килограмм и поднимает 500 граммов полезной нагрузки. А вот, например, китайский «Аграс», созданный для сельскохозяйственных целей, уже сам по себе весит 30 килограммов. Есть модели 60–70-килограммовые, они поднимают от 10 до 30 килограммов. Сейчас это бурно развивающийся рынок. Лет через пять начнёт развиваться рынок аэрологистики, то есть перевозки грузов. Сейчас это направление только начинается. Разделить гражданские и военные дроны практически невозможно. На сегодня на поле боя с обеих сторон применяются в основном гражданские дроны китайской фирмы Dji. Изначально они использовались для съёмок свадеб и прочих увеселительных целей. Но с началом СВО обе стороны очень быстро смекнули – зачем посылать вперёд группу разведчиков, когда можно взять и, грубо говоря, бинокль этого разведчика подвесить в воздухе? Вот для этого «Мавики» в основном и применяются. Со стороны России «Мавиков» поменьше. Их в частном порядке закупают в основном ДНР и ЛНР. В основном через волонтёров. Российская армия, насколько я знаю, их не использует.
– А что использует армия?
– У них на вооружении стоят «Орланы». Это такой самолётик-разведчик. Я в детстве, ещё в Советском Союзе, занимался в авиамодельной секции с 6 до 14 лет. Вот приблизительно такие самолётики мы тогда и делали. У «Орлана» двухметровые крылышки, маленький моторчик, запускается с катапульты. И потом летит, громко жужжа этим моторчиком. Внизу корпуса у него стоит камера, которой он всё засекает и выдаёт координаты артиллерии для поражения целей. Плюс у Российской армии есть свои дроны-камикадзе, как их сейчас называют. Это тоже самолётик схожего размера. У «Ланцета» 4 крыла буквой «Х», у «Куба» – крыло треугольное. В носовой части боезаряд в несколько килограммов тротила. Этот самолётик летит на электродвигателе, и оператор наводит его на цель. Но их не так много. Ну и плюс знаменитые «Герань-1» и «Герань-2», они же Shahed-36.
Есть аналоги «Байрактара» турецкого и «Предейтора» американского, это – ударные дроны, они стреляют своими высокоточными ракетами воздух-земля. Это «Форпост», «Орион» и даже огромный реактивный «Охотник». Однако этих дронов («Форпост», «Орион») мало или совсем мало. А «Охотник» пока вообще в разработке. При этом время таких дорогих и огромных гигантов начинает уходить. На их место, как ни парадоксально, приходят специальные дроны меньшего размера.
– Они иранские или всё же российские?
– Тайна. На них сзади стоит иранская версия немецкого двигателя L550E. Большое треугольное крыло в 2, 5 метра. В головной части – 40 килограммов пластида. Он летит по GPS-координатам и бьёт цели в глубоком тылу (реально до 1200-1500 км), летит небыстро – до 150 км в час, громко жужжит, однако их много, и стоят они относительно недорого. То есть «Герань» заменяет собой крылатую ракету.
– Кроме разведывательных целей маленькие коптеры используют и для нанесения ударов.
– Людям на линии боевого соприкосновения в голову пришли интересные мысли о том, а почему нельзя на «Мавик» подвесить что-нибудь взрывающееся. Взяли 40-миллиметровую гранату от гранатомёта. Немножко переделывают её, приделывают к ней хвост и привешивают на этот «Мавик». Граната весит примерно 250 граммов. «Мавик» тащит эту гранату, видит внизу цель и сбрасывает туда гранату. Таким образом дрон-разведчик постепенно превращается в ударный дрон. Но это пока частная инициатива, не массовое явление. Украинские частные фирмы уже начинают переходить от сельхоздронов к боевым. Они сделали изделие R-18. Это тоже частная инициатива, не от минобороны. Эдакая «гаражная экономика». Так вот этот R-18 уже может тащить 5 килограммов и летать примерно минут 15–20. Они берут «на борт» ещё советские кумулятивные гранаты с довольно мощным зарядом в 500 граммов пластида. Коптер тащит две такие гранаты, и вот от них уже могут быть довольно серьёзный эффект и большой ущерб. Плюс я уже видел видео в Сети, что они начали приспосабливать китайский сельхоздрон «Аграс», который может тащить 30 килограммов нагрузки. Правда, всего 10 минут. Подвешивают на него несколько мин от 82-миллиметрового миномёта. И пытаются подвесить даже от 120-миллиметрового. А вот это уже очень серьёзно. Потому что если 120-миллиметровая мина упадёт даже на хорошо оборудованный блиндаж, то тем, кто в нём, не поздоровится. С российской стороны мы такого не наблюдаем. Во всяком случае пока.
– Куда всё идёт?
– Думаю, в ходе этого конфликта мы увидим изменения в использовании дронов буквально через пару месяцев. Будет больше появляться именно ударных дронов на поле боя. Потому что такие изделия уже производятся. У украинской стороны гражданская основа для этого достаточно развита. Они будут просто увеличивать количество тактических машин типа R-18 или большого «Аграса» и использовать их не единично.
– Почему?
– Это война отличается от тех, что были раньше. Мы практически не видим столкновения танковых армад или пехотных цепей. Это война артиллерии. Это максимально дистанционная война. Дроны идеально в неё вписываются, а значит, будут стремительно развиваться и совершенствоваться.
А через некоторое время дроны вытеснят с поля боя и пехоту с артиллерией, танки и авиацию. Вначале будет сделана система связи для дронов – по типу военного Интернета. Операторы дронов переместятся глубоко в тыл и будут ими управлять удалённо (ну как сейчас американцы управляют своими «Предейторами»).
Далее на дроны будут установлены системы ИИ (искусственного интеллекта), которые давно разработаны. И всё – дроны не будут нуждаться в операторах, они сами будут определять цель. Средства РЭБ будут неприменимы к ним. Ну и тогда смотрите фильм «Терминатор» – там всё хорошо показано…
А вывод – кто первый сделает такие системы и применит массово дроны – тот и победит. Остальные войска – танки, артиллерия, пехота, пилотируемая авиация станут просто мишенями для дронов.
Принимая во внимание, что цены таких дронов намного ниже, чем традиционных вооружений, а эффективность – гораздо выше… Вот печалька для «распильщиков» военного бюджета со всех сторон фронта… Именно это и сдерживает массовое появление дронов на поле боя. Как это ни парадоксально, коррупционеры всех мастей спасают мир от сценария, описанного в «Терминаторе». Шутка.
Америка отстаёт и от нас, и от китайцев, и даже от украинцев. Ну в дронах на поля боя – точно…
– Расскажи нам о своей линейке дронов. Понятно, что они для сельского хозяйства, но всякое может быть.
– Мы никогда не ставили задачу делать специальные военные дроны. Как я уже сказал, я вообще не понимаю, в чём разница между военным и гражданским дроном. Никто же не планировал строить «Мавики» для военной разведки и не собирался использовать «Аграсы» для сброса бомб и мин. Он делался для обработки полей. Но, оказывается, он может и бомбить. Мы разрабатывали свою линейку с 2005 года. От украинской гаражной экономики в этом вопросе не отстаём. У нас есть всё то же самое и даже получше. Притом что в Америке пока таких машинок нет. Они в этом вопросе, как это ни смешно, отстали что от Украины, что от России. Сами мы комплектующие не производим. Комплектующие для дронов во всём мире производятся в Китае.
– Какие дроны у вас есть?
– Гигантская китайско-американская компания «Аграс» делает машину, которая может таскать до 30 килограммов полезной нагрузки. Она поднимает баки с 30 литрами водяной смеси. Но летать она может только 10 минут. Мы делаем такой же дрон для сельского хозяйства, только летать он может 30–35 минут. А это большая разница. Потому что если тот же «Аграс» летает 10 минут, то при скорости полёта 7–10 метров в секунду он может улететь за свои 600 секунд на 6 километров. Реально он может улетать на 1–2 километра, иначе он просто не вернётся. А наша машина летает соответственно в три раза дальше. Она уже может улететь километров на пять, поболтаться там минут 15 и вернуться назад.
– Ты сказал «наша машина».
– Да, мы выпускаем их серийной партией. Они уже три года летают над полями юга России – на Кубани, над Краснодарским краем и так далее. Мы сделали уже штук 30. Это конкурент «Аграса», только подешевле и дольше летает. Для обработки полей время полёта очень важно.
– Ваши дроны могут пригодиться на полях спецоперации?
– Особой разницы между сельхоздроном, который мы производим, и тем же украинским R-18, который сбрасывает мину, нет. Наш просто побольше, больше поднимает и подольше летает.
Очень печально, что военные действия форсируют военное использование мирных агродронов, например, с общечеловеческой точки зрения, но с точки зрения ускорения прогресса развития дронов война – это гигантский катализатор развития.
– Сколько таких дронов можно производить в месяц?
– Сколько угодно. Можно 100 штук произвести. Да хоть тысячу. Это очень несложно.
– У тебя есть для этого какие-то производственные мощности?
– А так уже никто в мире давно не работает. Промышленность изменилась. Можно построить гигантский завод, посадить туда людей, которые будут там неизвестно чем заниматься. А можно создать сицентрическую систему, в которой всё это производится в большом количестве на массе небольших производств. И потом в двух-трёх местах собирается, тестируется, проверяется. Потом всему этому делу обучаются пилоты.
– Есть сложности в управлении вашими дронами?
– Сельхоздрон или боевой дрон управляется, как и любой другой дрон. Есть пульт, на него грузится карта из Интернета или без Интернета, если она уже загружена. И с этого пульта кнопочками и джойстиками управляешь дроном. Всё так же, как на «Мавике». Только наша машина значительно больше, и там все системы управления продублированы. На «Мавике» у вас одна маленькая коробочка с экранчиком. И управление самим дроном, и телеметрия, и видео идут по одному каналу. Его теоретически можно заглушить. А наш дрон устроен по-другому. У нас пульт работает отдельно по одному каналу. Второй канал – это ноутбук. Видео работает по третьему. Плюс есть ещё один отдельный канал для видео. Я не представляю, как с этим могут справиться средства радиоэлектронной борьбы. Ты, во-первых, не знаешь, на какой частоте что работает, а во-вторых, это всё ещё и продублировано.
Дрон непобедимый
– На какую высоту поднимается ваш дрон?
– Два–три километра. Может и пять. Выше не пробовали. Но тут вопрос в другом. Меня спрашивают – на какую высоту может подняться «Аграс»? Это же легко посчитать. Скорость его подъёма – 5 метров в секунду. Летает он 10 минут. Чтобы опуститься, ему нужно столько же времени, потому что скорость спуска те же 5 метров в секунду. То есть на подъём у него на всё про всё 300 секунд. Получается, он при всём желании выше полутора километров подняться не в состоянии, иначе обратно он полетит камнем. А у нашего на это времени значительно больше. На авиасалоне МАКС-2019 мы показывали дрон, который поднимает 40 килограммов полезной нагрузки и летает 30 минут гарантированно, а реально – 40. Но представители сельского хозяйства сказали, что он слишком здоровый, сделайте нам что-нибудь покомпактнее, пусть он даже всего 10 литров поднимает. Мы их пожелания выполнили. А китайцы пошли другим путём. Они, наоборот, пошли от машины на 10 литров и 10 минут, потом 20 литров и 10 минут, потом 30 литров. Они на МАКСе вокруг нашей машины крутились и щёлкали смартфонами, а потом сделали примерно такой же. А ещё у нас есть машина вообще 2017 года. Это аэротакси для человека. Вот она поднимает все 150 килограммов. А если снять кабину, то и 200. Летает она, правда, только 20 минут. А взлётный вес у неё – полтонны.
– А что-нибудь поменьше у вас есть?
– Мы делаем полную линейку дронов. Есть совсем маленькие, почти как «Мавик». Правда, не килограмм весом, а два с половиной. В чём у «Мавика» проблема? Даже у самого современного. У них нет оптического зума на видеокамере. В них имеется так называемый цифровой зум. Соответственно, разрешающая способность камеры такова, что не очень хорошо видно детали на земле. Они видят, что человечек там где-то бежит под ними. А вот кто он, свой или чужой, – они не видят. Например, даже нарукавные повязки, жёлтые или белые, они не различают.
– Поясни для читателей, что такое цифровой зум.
– Цифровой зум – это когда ты снял картинку, а потом, как на смартфоне, пальцами её раздвинул. Разрешающая способность от этого не увеличивается, ты просто картинку расширяешь. А оптический зум – вещь механическая. Как бинокль или микроскоп. Поэтому даже с десятикратной хорошей оптической камерой ты видишь гораздо дальше и лучше различаешь детали, чем любой самый навороченный «Мавик». И дрон-разведчик с десятикратной оптической камерой намного лучше, чем дрон с 20-кратным или даже 56-кратным цифровым зумом.
– Лет 15 назад иранцы с помощью старой советской РЭБ-установки посадили у себя сверхсекретный американский дрон. После этого в Иране началось мощное дроностроение. Как можно сбить с маршрута или вообще посадить твой сельскохозяйственный дрон на территории соседнего колхоза?
– Попробую объяснить совсем просто. Взять тот же «Мавик» – абсолютно гражданский развлекательный дрон, который вообще не рассчитан ни на какую радиоэлектронную борьбу. Когда они начали использоваться в зоне боёв, то против них стали применять средства радиоэлектронной борьбы, специальные противодроновые ружья. И что в итоге выяснилось? То же противодроновое ружьё может подавить GPS-датчики «Мавика» на расстоянии 300 метров. А видеоканал «Мавика» – метров со 100. Это вообще ничто. На высоте 500 метров он, получается, неуязвим. А наши более тяжёлые машины имеют разнесённые каналы связи, то есть бороться с ними ещё сложнее, причём намного. Самые современные тяжёлые системы РЭБ типа нашей «Красухи», наверное, теоретически могут его поразить. Но они не рассчитаны на борьбу с дронами, они стоят безумных денег, десятки миллионов долларов. Никто не станет использовать их на переднем крае, чтобы глушить дроны. Это единичные экземпляры, ты не закроешь ими весь фронт. Поэтому я бы не преувеличивал возможности систем радиоэлектронной борьбы против дронов.
Ну по факту мы это и наблюдаем на линии фронта. Над позициями всё время летают «Мавики», и никакая РЭБ их почему-то не сбивает.
– То есть дрон неуязвим?
– Китайцы ещё пару-тройку лет назад сделали систему «Аэроскоп» для своих дронов. Если на дроне включён режим GPS, то на экране компьютера «Аэроскопа» видны точные координаты как любого дрона фирмы Dji, так и, как это ни прискорбно, координаты пилота, который стоит с этой коробочкой и рулит дроном. И работает эта машинка в радиусе от 5 до 15 километров, стоит от 5 до 8 миллионов рублей, её на «Авито» можно купить. Противник ставит их позади линии фронта, видит на экране «Мавики» бойцов ДНР и ЛНР и их пилотов и бьёт по их точным координатам из миномётов. Наши, соответственно, выключают GPS, пытаются как-то перепрошивать дроны, чтобы «Аэроскоп» их не видел. Но в любом случае вывод такой, что на данном этапе никто не придумал действенного средства против того, чтобы вражеские дроны не висели постоянно над головой.