Апциаури: воин угрозыска

Окончание, начало здесь

10 ноября 1917 года Народный комиссар внутренних дел СССР Алексей Рыков подписал постановление «О рабочей милиции». С тех пор этот день отмечается как профессиональный праздник сотрудников правопорядка. А ведущей службой ведомства является уголовный розыск. Поэтому мы продолжаем наш разговор с полковником милиции в отставке, прослужившим всю жизнь в южноуральском розыске, Тамазом Апциаури.

— Тамаз Давыдович, что главное в работе сыщика?

— Думаю, что возмездие за преступление, человеку, который его совершил. Когда ты работаешь, то не задумываешься над этим. Не думаешь даже, что и почему ты делаешь. Но удовлетворение ты в конечном итоге все равно получаешь, когда потерпевший говорит тебе спасибо, когда ты ему помог, когда ты нашел украденное и вернул.

Случайных людей в розыске не бывает

- А что за люди с тобой работали в розыске?

- В первые годы своей работы хочу отметить старшего опера Николая Тавторкина. Мы все в одном кабинете сидели с Борисом Юмадиловым, с Вячеславом Маскаевым, с Владимиром Плешаковым, с Николаем Локтевым. Кабинет у нас был большой, и напихали туда нас всех...

Работали вместе с Сергеем Чуклиным. Хорошие были ребята. И вроде у нас все получалось. То время было такое: практически все кроме Николая Ильича и Бориса Юмадилова были молодые сотрудники. И у всех был одинаковый интерес к работе, у них горели глаза, все хотели работать хорошо. И очень даже слаженно у нас все получалось. Мы раскрывали много преступлений: и не только совершенных подростками, но и взрослыми людьми. Особенно радовались, когда многоэпизодные преступления раскрывались. Стоит  заметить, раскрывалось достаточно много. И по тому времени я могу сказать, что раскрываемость оперативным путем у нас была свыше 80 процентов.

— Это высокий показатель в работе сыщиков…

— Надо понимать, что времена были такие, тогда учетность была другая. И совсем по-другому фиксировалось раскрытие преступлений. Учитывали раскрытие тех преступлений оперативным путем, которые еще не направлялись в суд. А когда уже начали учитывать раскрытыми преступления, направленные в суд, то этот процент упал. Понимаете, дело в том, что расследовать преступления гораздо дольше, чем раскрывать их. И чтобы раскрытое дело направить в суд, с ним долго надо работать следователю. И когда направишь дело завершенное расследованием в суд, выставлялась специальная учетная карточка о направлении в суд и подписывалась она гораздо позже, чем мы дело фактически раскрывали.

Главное уметь говорить…

- Тамаз, ты мастер спорта СССР по трем видам борьбы, очень сильный человек. Часто ли тебе приходилось применять свою силу к преступникам?  

- Это, скажем так, только в исключительных случаях. Когда находились очень дерзкие люди, и когда они не хотели оказаться за решеткой. И каким то путем при задержании старались избежать этого. Вот в таких случаях бывало…

Вот представьте себе, когда опера отправляют совершенно в другой город с водителем. Одного. И ему надо привезти двух преступников на машине. И это, повторюсь, совершенно другой город. Екатеринбург сейчас называется. И это о чем-то вам говорит?

- И как ты их вез? Один двоих…

- Так и вез. Между ними сидел. Они были мной наручниками скованы между собой. И у них даже попыток не было освободиться. Они даже не помышляли об этом, потому что пока мы ехали от Екатеринбурга до Челябинска, они оба рассказали практически все. Дали мне весь расклад по делу, как все происходило. И когда мы приехали, мне оставалось уже их по очереди следователю отдавать для допроса. Они были готовы…

- Ты это так просто рассказываешь, но в этом то и есть искусство работы оперуполномоченного УГРО — разговорить преступника…

— Дело все в том, что преступник  — ведь такой же человек, как и все остальные. У него просто жизненная ситуация создается особенная, когда он совершает преступление.

И когда он понимает, в какой ситуации оказался. С кем он разговаривает сейчас. Пройдут ли у него, допустим, эти его уловки с этим собеседником. Или не пройдут. Когда он это все осознает, он становится таким же нормальным человеком, как и все остальные. Просто его дела подталкивают на то, чтобы выкручиваться. Он все-таки остается преступником. И защищает себя.  А так  сыщику  нужно найти контакт, о чем и как разговаривать с этим человеком. От которого ты чего-то хочешь добиться. От кого ты хочешь получить ответ на все поставленные тобой вопросы. Если ты расположил задержанного, если ты сумел ему дать понять, что с тобой по-другому ему никак нельзя и невозможно, то он тогда совсем по-другому себя ведет. И результат вашего разговора будет совсем другим. Не таким, какой он первоначально замышлял...

Первый из лучших

— Как тебе работалось в УГРО? Непростая работа…

В Центральном РОВД я поработал заместителем начальника уголовного розыска. К тому времени Валерий Замятин уже ушел в УВД Челябинска руководителем шестого отдела. Пришел Юрий Деннер. Мы с ним поработали какое-то время, а в 1992 году он был назначен в Калининский — начальником управления. И в 1993 году он предложил мне пойти работать с ним начальником уголовного розыска. И я ушел туда.

 — Калининский район всегда считался сложным для работы по раскрытию преступлений, криминальным. Длинным. Из одного конца в другой рация не брала.

- Калининский район действительно очень специфический. Тогда он начинался с улицы Бажова и заканчивался далеко на Северо-Западе на Градском прииске. Просто представьте себе это расстояние. Потом специфика еще и в том, что это спальный район. Это преступность, совершаемая в квартирах. И квартирные кражи были бичом того времени. Захлестывали грабежи, разбойные нападения.

И при этом слабая обеспеченность уголовного розыска транспортом. И Юрий Деннер сумел организовать работу на очень высоком уровне. У сыщиков появился транспорт. А раньше никогда не было такого. Он поставил перед высшим руководством задачу: если с него требовали вытащить этот райотдел на хороший уровень по раскрываемости, то он им говорил в ответ: «Давайте сделаем так, я вам это все обещаю при таких условиях. Мне нужен, прежде всего, транспорт. Конкретно, столько-то единиц. Мне нужно провести ремонт в кабинетах, чтобы людям страшно не было туда входить. И надо создать в отделе всю необходимую внутреннюю инфраструктуру. Гаражи, подсобные помещения, и все необходимое для нормальной работы». Он умело находил контакты со спонсирующими организациями. И вот, все то, что сейчас есть на территории Калининского отдела полиции, практически и было создано при нем. А вся необходимая бутафория, надлежащее оформление уже потом произошло. А было все создано непосредственно его руками. Его головой. И работать сыщикам было интересно и приятно. Когда ты видишь, что для тебя делается, то и ты стараешься сделать многое и сам. Ты дать должен результат, который от тебя ждут. Дошло до того, что в подразделении оказались семь автомашин и один автобус для выезда на место происшествия следственно-оперативной группы. Получилось, что каждое направление в розыске: отделение по грабежам, отделение по квартирным кражам, отделение по преступлениям против личности, по наркотикам, по всем остальным направлениям имели колеса. И то, что он нам обещал, он это сделал. Соответственно повысилась раскрываемость, несмотря на то, что в то время была большая текучесть кадров. Если по штату было положено 72 человека, сотрудников уголовного розыска, практически работало всего 45-46 оперов. И даже вот этим составом те задачи, которые ставились перед нами, выполнялись.

— Тамаз, это была хорошая школа для руководителя. Тебе повезло, ты оказался в обойме с сильными командирами...

— Дальше я  работал заместителем начальника криминальной милиции Калининского отдела. А в 1999 году в ноябре я ушел в Областное управление внутренних дел в так называемый убойный отдел.  Моя должность сначала официально называлась заместитель начальника оперативно-сыскного отдела. А затем после ухода Алексея Кулькова, он ушел в шестой отдел, я был назначен начальником этого отдела. Потом он уже был переименован в оперативно-розыскную часть. Мы занимались раскрытием тяжких и особо тяжких преступлений. Это убийства всех видов, преступления, приносящие тяжкий вред здоровью со смертельным исходом, изнасилования. И в первую очередь надо было раскрывать многоэпизодные преступления. Те же самые, плюс кражи, грабежи. Проработал там три года, а потом по выслуге лет вышел на пенсию.

Так и сбылись мои юношеские мечты. Не зря пошел служить в розыск. Это не мое мнение, это оценка коллег со стороны. Я отработал с честью.

- Такой биографией действительно можно гордиться. И в уголовном розыске есть особо уважаемые должности...

- 10 ноября обязательно выпью за родной уголовный розыск, за моих боевых товарищей, живых и мертвых. И буду рад с тобой, подполковник Владимир Филичкин.