Недавно узнал, что нашему земляку, кадету-михайловцу Александру Крынину, погибшему на Донбассе, было присвоено звание Героя России…
В Воронеже жарило. Жарило и на Донбассе. Объявили о полном освобождении Луганской области – теперь ЛНР, и о передышке в боях. А я мотался по делам по городу, при всяком удобном случае спешил на речку Усманку и охлаждался в реке. И вот 2 июля 2022 года под вечер я возвращался домой и встретил бывшего директора Михайловского кадетского корпуса Александра Ивановича Голомедова. Он разговаривал со своим выпускником. Это было в порядке вещей у Голомедова, которого кадеты считали за родного отца. Так они сжились, когда тот руководил корпусом.
За возникшим разговором, сказал:
– Вот закончил очерк про майора, однокурсника моего сына по военному институту… Погиб на Донбассе…
На что Александр Иванович:
– Мы тоже недавно простились с кадетом, выпускником. Старшим лейтенантом Крыниным Александром. 27 марта их танковый полк попал в передряги. И его мотострелковый батальон начал воевать самостоятельно. Где-то к 24 марта он получил назначение начальником штаба батальона и выдвинулся с однополчанами на место дислокации. Под Харьковом, вроде у села Малая Рогань, они попали в засаду к ВСУ, там были и польские наемники. Приняли бой. Отстреливались, отступили. Переплыли через реку. Зашли в эту Малую Рогань. Там в дом – привести себя в порядок, посушиться маленько. И их настигли. Там снова был бой, он из АГС хорошо приложил этих нациков. Сам получил ранение в тазобедренную артерию. Тяжелораненным попал в плен. С ним попало еще несколько человек. Когда выдавали контрактников – обмен был, то офицеров увезли. Их не меняли. И потом уже в мае, когда проходил обмен двухсотыми, его обменяли тоже.
Меня обожгло: двухсотыми. Понял, лечить, спасать нашего офицера нацисты не стали. А с такой раной он – не жилец…
– И дата смерти, на табличке стоит 5 мая, - сказал Голомедов. – А у него 1 мая день рождения… 26 лет. Остался ребенок – сын, два года…
- Наши кадеты выделялись даже среди других офицеров, - продолжил свой рассказ Александр Иванович. – Совершенно другое миропонимание. Мы же их затачивали под служение нашему Отечеству, в первую очередь на военном поприще. Воспитывались на исторических традициях Российской армии. И он пошел в Московское общевойсковое высшее командное училище…
Александра привезли в цинковом гробу. А отпевали в храме Архангела Михаила в Семидесятном.
- Символично, говорит Голомедов. - Он же Михайловский кадетский корпус окончил. А это наш Святой. Кадеты наши, хоть им и пытались помешать, положили на гроб под фуражку кадетские погоны… Так у нас принято. Один кадет так и говорил: если что со мной случится, хороните с погонами кадетскими…
Придя домой, я нашел в Интернете скупую справочку. С размещенного под справкой фото на меня смотрел лейтенант со славянским лицом и пронзительными, уходящими вглубь своим выражением, карими глазами.
«Первая его жена была Армия, а вторая – я».
Голомедов сказал, что свяжет меня с женой погибшего лейтенанта Марьей. Мы созвонились.
- С Сашей меня познакомил его друг Максим, тоже михайловец, в ноябре 2014 года. Саша тогда учился на втором курсе училища.
Познакомились, встречались по выходным. У них казарменное положение, в увольнение отпускали редко. А я к нему по выходным приезжала – на КПП. Когда отпускали, ходили гулять. Он очень любил свое дело, он жил этим. Для него можно сказать, первая его жена была Армия, а вторая – я. Он же с детства к армии тянулся. Сам нашел информацию о кадетском корпусе. Сообщил бабушке, что хочет там учиться. Ему сказали, что набор уже закрыли – боялись, как он будет там один учиться. Так он на следующий год все равно поступил.
- Летом 2018 года я переехала к нему в Клинцы Брянской области, куда он попал по распределению, - продолжила свой рассказ Мария.
- Потом переехали в Ельню – Сашу перевели туда командиром роты. Им были довольны. Ему очень нравилось. Коллектив у нас был хороший. Командир полка хороший. Новый год встречали вместе. Были полковые вечера. Офицеры с женами. Очень интересно…
Саша всегда всем помогал. Он никогда ничего плохого не делал. Есть люди негативного плана, любят насолить… Он не был таким. Он никогда плохого никому ничего не сделает и плохого не скажет. Лучше промолчит.
– И вот жизнь идет, должен появиться ребеночек. Саша ждал его? – спрашиваю я.
– Он очень его ждал. Очень хотел. И как раз то ли командировка, то ли полевой выход у него, и я уехала к родителям. У нас рожать негде. Переживали, вдруг что. Он приехал на выписку: ребенок родился в Москве. Побыли здесь три недели и в Ельню. Мы очень часто ездили к моим родителям в Москву.
На Украину.
– Когда Вы узнали, что муж отбыл на Украину? – спросил я.
– Весь полк пошел туда. Они уехали раньше где-то в 10-х числах февраля. Я уехала к родителям, потому что сказали: учения… Он мне позвонил, наверно, 23 февраля (специальная операция на Украине началась 24 февраля 2022 года – прим. авт.), что он будет без связи, возможно долгое время, возможно – месяц. Сказал, чтобы не переживала – мол, все будет нормально.
Мы примерно знали, кто с кем находится рядом. Мой супруг, еще кто-то. И периодически кто-то из части выходил на связь. Нам говорили: все в порядке. Потерь нет. Или в целом сообщали информацию. Муж чей-то позвонит и скажет: со всеми все в порядке. И держали связь друг с другом и, можно сказать, друг друга и успокаивали. Кто-то позвонит и все нормально, значит.
Последний звонок, я не помню, кто звонил, 17 марта, наверно, какая-то информация была, что все в порядке. А потом все, никаких сведений… Потом начали видео появляться. Что вот нашему полку досталось. Все начали панику поднимать, что что-то не так. Искать информацию. Потом оказалось, что что-то там произошло. Бои какие-то… В этот момент мы обзванивали Министерство обороны, уполномоченного по правам человека. Все организации, какие только можно. Оставляли заявки. Потом в одном видео показали парня, попавшего в плен, а я знаю, он был рядом с моим супругом. И уже после, когда обменяли этого парня из плена, он тогда и рассказал, что Саша тоже с ними был, но не в плену. Там несколько дней шел какой-то неравный бой. То есть их было меньшинство, а тех больше. Они пытались выйти из окружения, и Сашу… У него было осколочное ранение, несовместимое с жизнью. Бедренная артерия задета…
Я спросил Марию Сергеевну, связывались ли с ней по поводу награждения погибшего мужа.
– Сашу подали на Героя России. Но сказали, это не быстрый процесс рассмотрения… Он не то, что опытный. Но он умел пользоваться всей техникой, которая была в армии. Все говорили: стреляет в десятку! У него не было опыта в военных действиях, но он в пехоте жил просто. Он не терялся, ну как мне рассказывали. В эти моменты держал себя… Действительно заслужил…
Отмечает военный талант Александра и его однополчанин, старший лейтенант Антон Воликов:
– Пришел приказ, и поехали… Саша спокойно собрался, прыгнул с нами, и поехал. Не задавая никаких лишних вопросов. «По ходу дела разберемся». Он быстро схватывал все, понимал. Ну, просто у человека работает голова правильно, по-военному. Они все мог посчитать в голове, он все понимал. Я думаю, поэтому ему было немножко полегче. Это мы, как слепые котята: «А почему так?» Он: «Ну, если вот так поступит противник, мы вот сюда. А если сюда нажмут, мы так». То есть по-пехотному просчитывал. У него в этом плане все было хорошо развито. Но, думаю, скучал по роте, когда стал замначштаба, хотя голова у него работала, как у штабного работника. Его стихия была планировать, организовывать. Но он, может, видел себя командиром роты, батальона. Но в это время его умственная деятельность была очень развита, и все его видели в должности начальника штаба. Организатор всех этих процессов учебных и служебных.
***
18 августа в 20 часов 40 минут мне позвонила бабушка Саши Крынина.
– Да, слушаю вас, Любовь Васильевна…
Она плача:
– Только что звонила Маша. Ей позвонили с части. Саше присвоили Героя…
– Ура!!! – я подскочил от радости…
Я что-то говорил, то ли поздравлял, то ли жалел…
На глаза наворачивались слезы…
В голове стучало…
В груди било…