Многое в его научной деятельности проходило под грифом «Секретно»

К 90-летию академика Виктора Ивановича Ильичёва

25 августа 2022 года исполнилось 90 лет со дня рождения первого директора Тихоокеанского океанологического института, председателя Президиума ДВНЦ АН СССР и вице-президента Академии наук Союза ССР академика Виктора Ивановича Ильичёва, выдающегося учёного, обогатившего мировую и отечественную науку трудами первостепенного значения, внёсшего огромный вклад и развитие океанологии, гидродинамики, гидрофизики и гидроакустики. Широта научных интересов позволяла ему творчески работать и получать исключительные научные результаты также в других направлениях современной науки — геофизике и морской геологии, гидрохимии, ядерной физике. К 90-летию академика В.И. Ильичёва предлагаем вниманию читателей небольшой рассказ об учёном его сына – доктора филологических наук Алексея Викторовича Ильичёва.

Вслед за отцом-учёным Алексей Викторович Ильичёв также увлёкся исследованиями, но сферой его интересов стала филология.  Возможно потому, что в доме академика Ильичёва всегда были книги. Вот что об этом рассказывает А.В. Ильичёв

Книги в нашем доме

 Сколько я себя помню, меня всегда окружали книги.

Само наличие книг в доме воспринималось мной как что-то вполне естественное.

Хотя, будучи маленьким мальчиком, читать я не любил. У меня были вполне нормальные мальчишеские интересы – мы играли в казаков-разбойников, опустошали соседские сады и огороды, летом ходили на море…

Я помню книги, в которых были только одни очень красивые цветные картинки. Это были роскошные издания репродукций картин из разных музеев мира. И я полюбил эти разноцветные картины.

На протяжении дальнейшей жизни количество книг у нас в доме всё росло и росло.

В разные годы складывались разные обстоятельства, связанные с возможностью приобретать книги. Были эпохи книжного дефицита, но мама, Муза Васильевна Ильичёва с особенным восторгом изобретала разные способы добычи книг и была особенно счастлива, когда ей удавалось заполучить подписку на собрание сочинений какого-нибудь автора.

А папа получал информационные брошюры со списком книг, которые можно было заказать в Москве. Но тогда уже процессом руководил я – и выписывал, что считал важным и нужным. Это было прекрасное время.

Конечно, мне казалось, что собирательство книг было связано с профессиональными интересами моей мамы. Она по университетской квалификации – филолог-русист, преподаватель русского языка и литературы. Впрочем, именно с такой квалификацией получил диплом и я. Некоторое время мама работала в школе.

Но история с запойным чтением – иначе говоря, первое нормальное знакомство с книгой – у меня произошло довольно поздно. В восьмом классе я почему-то запоем прочитал всё собрание сочинений Дж.Голсуорси. Зачем, почему, чем меня увлекла сага жизни Форсайтов, а потом уж и все остальные тексты писателя – остаётся загадкой… Но случилось главное – погружение в мир книги.

Много позже я почти случайно узнал, что подобная история случилась и с сестрой Машей. Но она в нежном школьном возрасте «подсела» на Э.Золя – и прочитала всё его собрание сочинений. Напомню, что Ругон Маккары – естественная и социальная история одной семьи в эпоху Второй империи — собирательное название цикла из 20 романов. Этот роман-река считается вершиной французского натурализма. Может быть, поэтому она в итоге стала медиком.

А я выбрал филологический факультет, отделение русской филологии.

И тут я оценил замысел А.М. Горького, связанный с изданием Библиотеки Всемирной литературы. Она у нас в доме была! Чего там только не нашлось для филолога, направляемого чуткими преподавателями в плавание по бесконечным морям мировой литературы…

Словом, понятно, что в моей жизни книги не просто сыграли какую-то существенную роль, они просто превратились в мою жизнь.

Как в папиной жизни сначала оказалась река Волга, потом Чёрное море, а затем – Мировой океан…

Иногда среди книг нашей библиотеки попадались экземпляры, на которых стояла роспись папы, вероятно, он их тоже покупал. Не только мама.

И только когда мы с сестрой разбирали семейный архив, оставшийся после родителей, мы в нём обнаружили студенческие письма нашего будущего папы к нашей будущей маме, исполненные не только задорного молодого и буйного мужского энтузиазма. Эти чувства были обличены в очень изящные словесные формы, которые обнаруживали в юноше не только физика и спортсмена, но и человека, увлечённого литературой, поэзий, искусством.

Мама с папой познакомились, будучи студентами Горьковского (ныне Нижегородского) государственного университета им. Н.И. Лобачевского.

Встретились они в 1952 году во время летних каникул. Спортсмены-старшекурсники организовали поход на шестивесельных шлюпках по Оке и Волге, в каждой шлюпке по пять гребцов и девушка-рулевой. Мама была в этой компании единственная первокурсница-филолог. Папа ей сразу понравился – весёлый, неординарно мыслящий, спортивный – чемпион РСФСР по плаванию! Они подружились. Вечерами у костра под ночным небом много пели, читали стихи, беседовали обо всём на свете. У них обнаружилось много общего, и в том числе любовь к литературе. Виктор прекрасно знал и любил прозу и поэзию, читал наизусть целые главы из поэмы Байрона «Паломничество Чайльд Гарольда», стихи венгерского поэта Шандора Петефи и, конечно, Пушкина, Лермонтова, Есенина… Он и сам писал стихи.

И только тогда мы с сестрой поняли, что любовь к книге, литературе, словесному творчеству была у наших родителей общей. Всегда.

 Несколько слов о моем отце

Так уж случилось, что только после ухода папы из жизни 1 сентября 1994 года масштаб его личности раскрывался для меня всё больше и больше. И это не только потому, что «большое видится на расстоянии». Для этого были свои причины. Многие аспекты его научной деятельности разворачивались под грифом «Секретно». Но некоторые мне, ещё ребёнку, были знакомы. Например, когда на Сухумской станции устанавливали практически первый подобного рода в нашей стране подводный дом «Садко». В Сухуми приехали ленинградские коллеги, которые принимали участие в создании и апробации подводного дома. Был разбит целый палаточный городок, где жили приехавшие подводники! Для меня, ребёнка, это было большое событие, так как мне было понятно, что всё это связано с отцом.

Я ведь с рождения был «директорским ребёнком». Папа стал руководить Сухумской научно-морской станцией в очень молодом возрасте. Он был, конечно, самым замечательным для меня человеком, с которым никто не мог сравниться! Стройный, сильный, мужественный… На нашем черноморском пляже он был необычной фигурой, так как ещё и прекрасно плавал самым красивым стилем баттерфляй.

Однажды мы отправились в долгий поход на ледники кавказских гор. Папа шёл, неся на себе два больших рюкзака – один сзади, а другой спереди. При этом мы поднимались по крутым кавказским горам! Не все знают, что такое горные реки. Они очень холодные (талые ледниковые воды) и очень быстрые. Отец с легкостью купался в их бурлящих водах. И я видел, что никто не может сделать ничего подобного. Мне, малому ребёнку, было понятно, что только мой папа может быть директором, руководить людьми. Теперь я понимаю, что и его сослуживцы очень хорошо это осознавали!

В старших группах детского сада нас на лето вывозили в лагерь на Красную поляну. Иногда ко мне приезжали родители. Однажды я забрался на довольно высокое дерево, глянул вниз – и обомлел: слезть вниз не могу. Конечно, помог папа, сказав при этом: «Иногда бывает легко подняться высоко, но всегда нужно помнить, что спускаться бывает тяжелее».