Закон развернули против кредиторов

В 2016 году в Ростове-на-Дону обанкротился Капиталбанк. Агентство по страхованию вкладов (АСВ) через суд добилось привлечения к субсидиарной ответственности на 1,7 миллиарда рублей двух бывших руководителей учреждения, в отношении которых не было доказано получения какой-либо выгоды по сделкам банка. При этом госструктура почему-то отказывается привлекать к «субсидиарке» других контролировавших должника лиц (КДЛ), а также акционеров банка — граждан «недружественных» стран, продолжающих предпринимательскую деятельность на территории России и «засветившихся» в похожем банкротстве банка «Церих».

Добро пожаловать на «Титаник».

Елене Сачко предложили возглавить ростовский Акционерный коммерческий банк (АКБ) «Капиталбанк» в конце 2015 года. На тот момент для стороннего наблюдателя, не погруженного во внутреннюю кухню, банк выглядел вполне респектабельно, активно развивался, как раз открывал филиал в Москве. Временно исполняющей обязанности председателя правления Елена Сачко стала 25 декабря 2015 года, а уже восьмого февраля 2016-го она подала заявление о добровольном банкротстве финучреждения. Должность председателя правления Сачко занять так и не успела: когда финансовое положение банка стало резко ухудшаться, акционеры «передумали» и совет директоров попросил передать управление банком советнику председателя правления, председателю кредитного комитета — господину Гацукову. На время решения формальных вопросов Сачко выдала ему соответствующую доверенность. Совет директоров при этом отмечал, что Гацуков — профессионал и опытный управленец. Отметим, что выдача доверенности, конечно же, не предполагает совершения любых действий без учета положенных корпоративных процедур и одобрений. Однако последовавшие затем сделки были как раз такими. Судя по имеющимся в распоряжении редакции документам, Гацуков вывел из банка ресурсы и списал долги на общую сумму свыше семисот миллионов рублей. Во всяком случае, эти факты отражены в заявлении АСВ о возбуждении в отношении Гацукова уголовного дела. В нем также говорится о том, что этот же гражданин принимал участие в деятельности как минимум шести (!) других обанкротившихся банков, где выполнял схожую функцию.

Как заявляла в судах конкурсный управляющий от АСВ И. А. Ткачева, фактическое банкротство АКБ «Капиталбанк» наступило гораздо раньше: уже в конце 2014 года банк не смог бы выполнить своих обязательств перед кредиторами. На тот момент председателем правления АКБ был господин Шевченко, однако заявление о добровольном банкротстве им подано не было. Вместо этого в банке дважды меняют руководителя.

Первый из них, господин Осипов, по ходатайству АСВ также привлечен к субсидиарной ответственности. Более того, он стал обвиняемым по уголовному делу, поскольку, по версии АСВ и следствия, подписал документы на выдачу «технических кредитов» в отношении пяти компаний на сотни миллионов рублей.

В действиях Елены Сачко криминала не нашли, однако два из пяти вышеупомянутых кредитов вменяются в вину и ей в рамках дела о привлечении к субсидиарной ответственности!

То есть следствие изучило обстоятельства и роль каждого действующего лица, вины Сачко не установило. Однако для АСВ и суда эти доводы оказались неубедительными, и они возложили финансовую ответственность не только на Осипова, но и на Сачко.

Избирательное зрение.

Сачко и Осипов оказались единственными, кому в этом деле вменили субсидиарную ответственность. Можно сказать, «невменяемую» ответственность, поскольку ее размер — 1,7 миллиарда рублей — исключает любую возможность реального возмещения. К тому же в отношении Осипова уже и так поданы гражданские иски о возмещении вреда и те же суммы частично дублируются уже в рамках процесса банкротства.

Непонятна и избирательность, которую АСВ проявляет в отношении других руководителей АКБ «Капиталбанк», а также аффилированных лиц. Например, почему в отношении Осипова есть и уголовное преследование, и «субсидиарка», а в отношении Гацукова — только уголовное дело? Если АСВ утверждает, что человек, входя в управление банком, подписывал документы на огромные суммы, почему он должен понести за это только уголовную, но не финансовую ответственность?

Да и с уголовной не всё так просто: с момента возбуждения дела в отношении Гацукова и ряда иных лиц прошло уже шесть лет, а никакой информации о результатах следствия, о передаче дела в суд что-то не слышно. Что касается привлечения к ответственности субсидиарной, суды занимают весьма интересную позицию. В частности, отмечают, что действовал он по доверенности, выданной Сачко. И на этом основании ответственность за ущерб банку несет именно она. Извините, возможно, с точки зрения толкования юридических норм это и выглядит логично, но тогда нам придется признать, что, помимо простой и «женской» разновидностей логики, существует еще и третий ее вид: логика юридическая, к реальности не имеющая уже совсем никакого отношения.

Люди, проходившие процедуру банкротства, знают, что арбитражный управляющий, если он заинтересован в пополнении конкурсной массы, пытается притянуть к ответственности всех, до кого в состоянии дотянуться, оспорить любые сделки. Как правило, в процессах по делам о банкротствах банков бывает расширенный круг ответчиков: не только формальные руководители, но и члены совета директоров, и правление, и акционеры, и главные бухгалтеры. Почему же в данной ситуации конкурсный управляющий не стремится расширить круг лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности? Обосновать привлечение Гацукова, на наш взгляд, было бы элементарно, тем более есть уголовное дело.

А кроме того, есть же еще собственники банка, граждане «недружественных» государств, продолжающие вести бизнес на территории России. Конкурсный управляющий ссылается, в частности, на то, что их доли в капитале были невелики, а потому они к субсидиарной ответственности привлекаться не могут. Но ведь на то и судебное следствие, чтобы устанавливать не только формальную долю владения, но и фактическое участие в делах банка, возможность влиять на управление, отдавать распоряжения, которые не могут быть проигнорированы. Свидетели в рамках уголовного дела утверждают, что якобы как раз к таким участникам иностранцы и относятся. Эту информацию нетрудно проверить, изучив данные с серверов с корпоративной перепиской. Почему этого не происходит?

Более того, они якобы позиционировали себя как реальные владельцы банка, инициировали, одобряли и получали на свои фирмы «технические» кредиты. А поскольку основные бенефициары АКБ «Капиталбанк» скрыты за двумя офшорными компаниями, владельцы которых неизвестны, это должно было бы стать сигналом для реального расследования со стороны АСВ и правоохранительных органов. В распоряжении АСВ и суда имеется большое количество документов по подтверждению статуса других КДЛ, в том числе копии, переданные им Сачко и Осиповым. Однако АСВ, Центробанком России и Генпрокуратурой они игнорируются. Также Сачко утверждает, что в октябре 2021 года общалась с высокопоставленным чиновником департамента ликвидации кредитных организаций АСВ и тот обещал назначить внутреннюю проверку по этому вопросу. О том, была ли такая проверка и если да, то к каким выводам она привела, неизвестно. Суд отказался истребовать документы по результатам проверки.
Согласно апрельскому определению Арбитражного суда Орловской области есть основания предполагать, что не привлеченные в этом деле лица могут быть связаны и с банкротством банка «Церих». Проблемы в «Церихе», как указано в судебном акте, начались как раз после того, как в 2015 году там поменялись акционеры и организация начала тесно сотрудничать с Капиталбанком. Причем самый большой размер ответственности предъявлен заместителю председателя правления «Цериха», который проработал руководителем всего 25 дней! Знакомая ситуация? Есть и другие любопытные совпадения, которые следовало бы тщательно изучить компетентным органам, но конкурсный управляющий и суды почему-то не обращают на эти факты никакого внимания.

Избирательность прослеживается, на наш взгляд, во всей этой истории. Например, конкурсный управляющий, помимо Осипова и Сачко, пытался привлечь к субсидиарной ответственности предыдущего председателя правления — Шевченко, при котором якобы и было зафиксировано фактическое банкротство еще в 2014 году. Однако суд, проведя детальный анализ сделок, выяснил, что кредитовавшиеся компании на тот момент были платежеспособными, вели активную деятельность, а следовательно, кредиты им выдавались правомерно. В отношении Осипова и Сачко никто такого же рода исследования не проводил — суд смотрел только на результат по принципу «нет денег — виноват».

Сплошные вопросы.

С Сачко история вообще до крайности непрозрачная. В вину ей вменяют три эпизода, которые не могли стать причиной банкротства АКБ «Капиталбанк», поскольку к тому моменту учреждение уже было финансово несостоятельным. При этом по закону, чтобы привлечь к субсидиарной ответственности контролирующее должника лицо, необходимо доказать, что именно его действия стали причиной банкротства. Здесь этого и близко нет, и претензии к Сачко в принципе должны были бы рассматриваться в рамках обычного иска конкурсного управляющего о возмещении причиненного ущерба.

Из трех сделок две касаются выдачи ранее упомянутых «технических» кредитов. При этом по каждому имеется документация, подтверждающая, что организации на момент предоставления кредитов были кредитоспособны, вели реальную деятельность и регулярно занимали деньги еще в нескольких банках, имея крепкую кредитную историю. Прежде чем Сачко поставила итоговую подпись, специалисты банка и кредитный комитет проверили контрагентов и одобрили сделку. Исходя из внутренних документов банка, не поставить подпись Сачко не имела права — без наличия на то весомых аргументов. Выходит, по логике конкурсного управляющего и суда, чтобы получить такие аргументы по каждой сделке, председатель правления должен сам лично проводить полную проверку контрагента? Тогда зачем в банке все остальные специалисты? И как, вообще, при таком оригинальном распределении обязанностей сможет работать хоть одно кредитно-финансовое учреждение? А если говорить об ответственности общей, то почему к возмещению убытков привлекают только Сачко? А те, кто проверял, одобрял сделки, — кредитный комитет и службы, иным словом, ни при чем?

Ну и опять же напомним: в аналогичной ситуации с Шевченко суд его к ответственности не привлекает именно потому, что фирмы были проверены. А в отношении Сачко и Осипова те же доводы и аналогичные подтверждения не принимает.

Еще один интересный правовой нюанс: Верховный Суд России не раз говорил о том, что судам необходимо установить все элементы: вину, причинно-следственную связь и т. д. И это, как правило, выполняется при рассмотрении исков о возмещении убытков. Но в рамках субсидиарной ответственности иногда достаточно заявления конкурсного управляющего о привлечении просто «за должность»! Может, именно в этом объяснение странной, на наш взгляд, стратегии конкурсного управляющего?

Но как тогда объяснить другой факт: что специалистов, выдавших заключения по кредитам, не только не привлекли к возмещению убытков, но арбитражный суд даже отказался вызывать их для опроса в ходе судебного разбирательства!

По третьему вменяемому Сачко эпизоду речь идет о том, что банк купил векселя на сумму более трехсот миллионов рублей у офшорной компании Boston Assets, которая являлась основным бенефициаром банка. Сачко притянули к этой сделке на основании копии якобы имевшего место распоряжения выдать деньги в кассу банковскому сотруднику под отчет.

А где все остальные документы, необходимые для того, чтобы деньги физически покинули стены банка? Договор в первую очередь. Конкурсный управляющий утверждает, что они подписаны по выданной Сачко доверенности, но лицо (Гацуков), которое реально подписывало документы, почему-то к субсидиарной ответственности не привлекается. Как и акционеры банка, а по совместительству владельцы компании, выступившей в данной операции в качестве выгодоприобретателя. И наконец, эта же компания Boston Assets обозначена в реестре кредиторов банка на семьсот миллионов рублей! То есть триста миллионов уже ушли им из этой суммы по векселю, а они хотят получить с КДЛ по субсидиарке всё те же семьсот! При полной, выходит, поддержке АСВ?

Чудеса, да и только.

Неутешительные выводы.

Складывается ощущение, что за выводом активов из АКБ «Капиталбанк» стоит некая группа лиц, оставшихся в тени, получившая выгоды и избежавшая ответственности. Почему суды, конкурсный управляющий, правоохранительные органы не заинтересованы в том, чтобы определить этих лиц, привлечь их к уголовной и имущественной ответственности и возместить потери кредиторов, нам непонятно.

Напоследок хотелось бы напомнить, каким образом покрываются убытки кредиторов обанкротившегося банка. Физлицам в рамках страховой суммы деньги возмещаются из государственного бюджета, то есть из нашего с вами кармана. Остальным кредиторам получить свое можно только после того, как арбитражный управляющий вернет активы в конкурсную массу и распределит их между пострадавшими. Длиться это может годами, а размер компенсации составляет обычно порядка пяти процентов от реального ущерба.

Последнее ужесточение законодательства о банкротстве, упрощение процедуры привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности по смыслу своему должны были увеличить эту долю. По факту же всё зависит от того, кого конкурсный управляющий посчитает контролирующим лицом, а кого нет.

До недавнего времени сами КДЛ были лишены права обращаться с жалобами на бездействие конкурсного управляющего. Решения, принимаемые Государственной корпорацией «Агентство по страхованию вкладов», практически невозможно обжаловать ни в прокуратуре, ни в суде, ни в Центробанке России. Очевидна парадоксальная ситуация отсутствия какого-либо стороннего контроля за действиями или бездействием должностных лиц АСВ в процессе банкротства банков. Если простые конкурсные управляющие в работе оглядываются хотя бы на свои саморегулируемые организации, то здесь полная независимость от кого бы то ни было.

В прошлом году Верховный Суд России обосновал право КДЛ пусть не привлекать соответчиков, но хотя бы обжаловать действия конкурсных управляющих, в том числе и АСВ.

В ближайшее время вторая жалоба Сачко на бездействие сотрудников АСВ по привлечению иных лиц должна поступить на рассмотрение в Верховный Суд России (в июне в Краснодаре кассационная инстанция встала на сторону АСВ. — Прим. ред.). С учетом того, сколько норм и рекомендаций самого Верховного Суда России в этом деле было нарушено, будет очень любопытно посмотреть, примет ли уважаемое ведомство ее к рассмотрению. Или в банкротстве АКБ «Капиталбанк» будет поставлена очень удобная для заинтересованных лиц и абсолютно бесперспективная для многочисленных кредиторов жирная точка.

Цифры.

Согласно отчету самого агентства из конкурсной массы Капиталбанка в 595,8 миллиона рублей АСВ израсходовало на саму процедуру конкурсного производства 269,2 миллиона, то есть 45 процентов, в том числе потратило на услуги привлеченных юристов 65,8 миллиона рублей.

При этом в результате судебно-исковой работы в конкурсную массу было получено всего 138,2 миллиона из 595,8 миллиона рублей.

С учетом того, сколько норм и рекомендаций самого Верховного Суда России в этом деле было нарушено, будет очень любопытно посмотреть, примет ли уважаемое ведомство к рассмотрению жалобу на бездействие конкурсного управляющего. Или в банкротстве АКБ «Капиталбанк» будет поставлена очень удобная для заинтересованных лиц и абсолютно бесперспективная для многочисленных кредиторов жирная точка.