Татьяна Семьян: «С наукой жить гораздо интереснее»

Она любит оставаться в тени и борется со своим пессимизмом. Она считает себя неплохим преподавателем и заражает научным интересом уже не одно поколение студентов. Она с осторожностью относится к популярности сына и не перестает просить у него прощение…

Профессор Татьяна Семьян в составе коллектива филологов кафедры русского языка и литературы ЮУрГУ выиграла грант Российского научного фонда на проведение фундаментальных исследований в области современной литературы Южного Урала. Проект направлен на популяризацию авторов и повышение культурного имиджа региона.

Татьяна Федоровна уже давно посвятила свою жизнь изучению литературного творчества и добилась на этом пути немалых результатов. Мы беседуем о филологических тенденциях, графоманах, воспитании, славе и философии жизни. Неожиданные откровения человека, повлиявшего на развитие научной мысли в Челябинске, заставляют о многом задуматься.

Из досье
Татьяна Федоровна Семьян – доктор филологических наук, профессор. Окончила Казахский государственный университет в г. Алма-Ате. Заведует кафедрой русского языка и литературы ЮУрГУ с 2020 года. В 2006 году защитила докторскую диссертацию «Визуальный облик прозаического текста как литературоведческая проблема». В 2016 году награждена Почетной грамотой министерства образования и науки Челябинской области, в 2020 году — Почетной грамотой Министерства науки и высшего образования РФ. Автор более 100 научных и учебно-методических публикаций. Есть сын и два внука.

«Всегда была готова»

– Ваша любовь к слову когда впервые проявилась?

– Знаете… у меня есть детская черно-белая фотография, где я на руках у мамы. Мне года четыре. Мама смотрит на меня, а я смотрю в камеру… с высунутым языком. На обратной стороне мама написала: «Будущий лингвист. Задатки есть». Хотя лингвист я в широком смысле слова. Больше литературовед. Чувствую и понимаю литературу, но, конечно, через язык. Мама мне всегда покупала книги. Я много читала и перечитывала. Я вообще люблю перечитывать, смаковать само построение текста. Для меня это даже важнее сюжета. Не все эти книжки дожили до сегодняшнего дня, но я их очень помню.

– Сочинения в школе на «отлично» писали?

– Да. Но я не думала, что стану филологом, больше история нравилась. У нас в семье вообще интересная ситуация сложилась. Мама хотела быть филологом, но в силу жизненных обстоятельств стала учителем химии и биологии. Я хотела поступать на истфак, но учитель истории так усиленно меня готовил к экзаменам, что просто отбил все желание. В итоге поступила на филологический факультет. А историком стал сын.

В старших классах интерес к литературе был для меня естественным. Я всегда была готова. Сочинение писать мне нравилось. Но я не для «пятерок» это делала, хотя и окончила школу с золотой медалью. Просто было интересно. В вузе преподаватель говорила, что у меня филологический талант. Мне и сейчас писать нравится.

– А когда определились ваши литературоведческие предпочтения? Периоды, авторы…

– Наверное, определилась окончательно со своими интересами, когда уже стала преподавать в вузе. Модернистская, авангардная литература… Но сейчас я от этого очень устала. Вернулась к русской классике. Очень люблю ее и понимаю. Я не воспринимаю переводную литературу. В подлиннике читать не могу, хотя знаю разговорный английский. А перевод… Понимаете, для меня литература – это в первую очередь феномен языка. А в переводе уже нет авторской самобытности слога. Получается, просто читаю сюжет. Я, конечно, знаю зарубежную литературу, но я ее не чувствую. В этом смысле я…

– …патриот?

– Ну я вообще патриот. Для меня русское искусство и литература первичны. Конечно, люблю Бунина, Чехова, Набокова, Алексея Толстого, Пастернака как поэта. Недавно перечитывала Салтыкова-Щедрина, поражалась, какой это глубокий автор. Безусловно, и глубина психологизма Льва Толстого потрясает.

«Студентов заражаю интересом»

– ЮУрГУ способствовал вашим научным достижениям?

– Я приехала в Челябинск в конце 1997 года из Алма-Аты. Уже была кандидатом наук и работала в двух вузах. А в 2002 году меня пригласили в ЮУрГУ, и здесь стала доктором наук. Защитила диссертацию на тему «Визуальный облик прозаического текста». До сих пор это очень актуальная и важная научная проблема, и у меня много уже защитившихся учеников, которые продолжают исследовать эту тему. Текст ведь имеет материальное воплощение. Это то, как мы его воспринимаем глазами. Форма текста нам сообщает род, иногда жанр. Но мы же двигались в сторону клипового мышления…

– …И кажется додвигались. Что сейчас происходит?

– Это большой сложный вопрос. Изменился формат чтения, читатель, вектор читательского интереса… Но литература всегда будет, ее всегда будут читать. Изменения стремительны. Читатель не успевает воспринимать то, что предлагает писатель. Если говорить о форме, то сейчас активно развивается жанр графического романа. Здесь текст и картинка в паритетных отношениях. Я его изучаю и статью научную написала, но мне такую литературу читать сложно. Я все-таки человек слова, а не картинки. А еще литература развивается в сторону нон-фикшн, документалистики, когда сюжет основан на реальных событиях. Огромное количество авторов сегодня создает фанфики. Продолжают сюжет какого-нибудь произведения. Очень модное направление, которое даже изучают.

– Но… это так странно – додумывать за классиков.

– Мне тоже это странно. Но одно дело – наша оценка этого явления, другое дело – факт его существования. Я за то, чтобы наука изучала все явления безоценочно. Это как паразитологи… Они ведь изучают всякие неприятные вещи. Уж извините за такое сравнение.

– Сравнение отличное! А каковы позитивные тенденции современной филологии? Что вас вдохновляет, заставляет с улыбкой заходить в аудиторию?

– Мне нравится сам процесс. Нравится наблюдать, как построен текст. Меня всегда поражало: все русские авторы пользуются примерно одним лексическим составом, синтаксисом. У всех примерно одинаковый набор приемов. У всех мотивы любви, жизни, смерти… Но эффект от составления этих элементов принципиально разный.

Мне интересно анализировать и рассуждать, как создано произведение. А где я могу об этом поговорить? Я ж не буду с этим вопросом на улице к людям обращаться. Вот и говорю об этом в аудитории и получаю удовольствие от общения со студентами на эти темы. Мне кажется, я их заражаю этим интересом, и они вдохновляются. Мне кажется… я неплохой преподаватель (смеется). А положительные тенденции… Понимаете, опять же наука для меня безоценочна. Во всяком случае, на этом этапе моей жизни. Это некий объективный абсолют, в котором нет ни плохого, ни хорошего. Есть только объекты для изучения.

Как стать великим

– Сегодня каждый в интернете мнит себя либо писателем, либо журналистом. Ваше отношение к графоманам?

– Наверное, будет проще сказать, что графоманов я не люблю. Мне не нравится позиционирование, когда все умеют делать все. Обесценивается профессионализм, ремесло. Прежде чем что-то делать, этому нужно научиться. Долго, упорно, мучительно учиться, получить много двоек, потом – пятерок, а потом уже браться за дело. Литературный опыт показывает: великим становится тот писатель, у которого сожжено много черновиков, кто работает над стилем. Это только молодые авторы думают: написал без черновика стихотворение – и весь мир у твоих ног. Выложил в группе «ВКонтакте» – и все 150 друзей восхищаются. «Какой молодец! Пиши еще!»

Вообще что значит «графоман»? Если вспомнить XIX век, то практически все образованные люди умели писать художественные тексты. В средневековой Японии придворный этикет предполагал умение создавать хокку, танка и хайку. Но сейчас количество пишущих увеличилось в разы. Можно ведь уже даже особо грамотным не быть – тебе электронный редактор в ворде подчеркнет ошибки.

– Как же распознать настоящего поэта?

– Критерии есть. Поэта должны признать «свои». Помните Пушкина? «И славен буду я, доколь в подлунном мире жив будет хоть один пиит». Пусть меня признает мой соратник, я войду в литературное сообщество, меня издадут журналы, а не просто сбегаю в соседнюю типографию и за свои деньги издам книжку… Хотя так тоже можно.

– Признание «своих» – тема скользкая. Бывает, творческая ревность правит бал…

– Да. Но настоящий поэт, он ждет годы, десятилетия и, может быть, даже при жизни не дождется… Таких примеров – весь учебник. Настоящий поэт (писатель) никогда не живет богато. Настоящей литературой больших денег не заработаешь.
Окончание в следующем номере.