Продолжение романа Андрея Угланова «Пробуждение троянского мустанга»

№ () от 21 февраля 2022 [«Аргументы Недели », Андрей Угланов ]

«Аргументы недели» публикуют очередной отрывок из авантюрного романа Андрея УГЛАНОВА «Пробуждение троянского мустанга». Предыдущий отрывок можно прочитать в «АН» №6. Если хотите узнать, как развивались события дальше, – приобретайте книгу и смотрите сериал на YouTube-канале #ЗАУГЛОМ. А пока напомним, что в предыдущих главах спецслужбы двух стран – КГБ СССР и ЦРУ США в начале 70-х годов прошлого века начинают тайную операцию по перестройке своих политических систем. Юрий Андропов выбирает своим орудием Михаила Горбачёва. В США – это молодой перспективный политик Трамп. В КГБ придумали, как сделать их родственниками через сироту Андрея Разина, чей дед и дед американца были родными братьями – немцами, один из которых погиб в 1943 году в Крыму, а другой – эмигрировал в Америку. Но сирота и миллиардер об этом ничего не знают. Чтобы родство Трампа и Горбачёва состоялось, сменщик Андропова в КГБ Виктор Чебриков принимает идею участника операции – Олега Калугина поженить Андрея и дочь Горбачёва Ирину. Калугин находит в архивах спецслужбы ГДР Штази документальное подтверждение того, что Андрей Разин – внук погибшего в Крыму гитлеровского офицера Трумпа, родственника американца Трампа.

В предлагаемом отрывке действие происходит в Москве, в мастерской Зураба Церетели, которую днём раньше посетил Дональд Трамп. Напоминаем, что все события, имена и названия полностью вымышлены. Действие романа «Пробуждение троянского мустанга» происходит в других галактиках или в параллельной реальности.

– Здравствуй, Зураб! – Директор ФСБ раскинул объятия, притянул к себе Церетели и троекратно поцеловал в щёки. – Вот мимо ехал – дай, думаю, загляну. Как живёшь, не обижают?

– Здравствуйте, Сергей Вадимович! – У скульптора немного отлегло от сердца.

Он освободился от объятий и жестом предложил пройти в зал позавтракать, где на самом деле днём и ночью для гостей был накрыт стол. Как званых, так и случайных, как сейчас. Степашин к тому же был гостем не простым. Он знал его давно и виделся часто, пока тот не возглавил ФСБ.

– Нет, Зураб, я уже кашки пшённой поел, чайку попил… – В этой мастерской он был впервые и с любопытством разглядывал то, что висит на стенах и стоит на полу. – Ты скоро Петра Первого рядом с Кремлём ставишь. Есть вопросы. Ты с нами проект согласовывал?

Генерал не глядел на Церетели, знал – тот стоит рядом и ловит каждое его слово.

– Всё согласовывал. Даже президент Ельцин подписал разрешение. Что не так?

Скульптор при всей своей мягкости и обходительности мог в любой момент дать кому угодно понять, что не позволит себя обидеть. Тон генерала начинал его тихо бесить.

– Господь с тобой, Зураб Константинович! Всё так! И просто прекрасно!

Степашин повернулся наконец лицом к скульптору.

– Давай покажи мне Петра. Ну, которого вчера показывал американцу. – Степашин снял пальто и шарф. Помощник Церетели оказался тут как тут, подхватил пальто.

– Осторожно, Сергей Вадимович, ботинки не испачкайте. – Церетели сказал это со всем возможным сарказмом. Грязь на полу в доме он не любил больше других гадостей.

– Крыша течёт? – спросил Степашин и осторожно, обходя грязные потеки следов, двинулся за Церетели.

– До вас сюда в дом какие-то бандиты ворвались, грязные с волчьими глазами. Вот какая крыша течёт! – Скульптор не выдержал – грязи на полу было больше, чем он мог себе представить.

– С бандитами мы быстро разберёмся. В другой раз сразу звони – приедем и мордой в снег. Вот сволочи! – Он укоризненно покачал головой, но стало понятно – на тему источника грязи на полу больше говорить не надо.

Когда они вошли в зал с макетами Петра и Колумба, Церетели не ощутил потока энергии, что полчаса назад радовал его душу и погрузил в настоящую нирвану.

– Ты, Зураб, понимаешь, меня не просто интересуют твои дела с американцем. Много чего на него есть. Ещё с первого приезда в Москву десять лет назад. – Он многозначительно посмотрел на добрейшего Церетели.

– Чего же он такого натворил?

– Лучше не спрашивай, Зураб, будешь спокойнее спать. Лучше расскажи, о чём был разговор?

– Всё просто. Мой проект победил в конкурсе ООН на лучший монумент пятисотлетия открытия Америки. Мистер Трамп хочет купить монумент Христофора Колумба. Дай бог здоровья ему и его родителям! Пять лет не было желающих в Америке установить Колумба у себя.

– Понятно. О чём ещё говорили?

– Он спрашивал мое мнение, где лучше установить монумент.

– Конкретнее, пожалуйста, Зураб. Сейчас важно каждое твоё слово.

Степашин как будто специально нагонял страха на скульптора. Ещё мгновение, и он пожалеет о разговоре с американцем.

– Говорили про Нью-Йорк. Он карту города привёз. Всякие точки обсуждали.

Степашин расстегнул молнию на папке, что была при нём, и достал сложенные листы бумаги. Как и накануне, это оказалась карта города Нью-Йорка. Степашин сам развернул листы и положил карту на пол.

– Зураб Константинович, какие места указывал Трамп?

– Говорил, лучше всего в Центральном парке Манхэттена или на Таймс-сквер. – Церетели наклонился над картой и мстительно обвёл красным фломастером эти точки.

– Почему там?

– Много туристов, а Трамп задумал пускать на монумент людей за деньги, как на статую Свободы. Говорил, что по тридцать миллионов долларов будет зарабатывать на этом каждый год.

– На чём остановились?

– Я предложил рядом с аэропортом имени Кеннеди, чтобы все, кто прилетает в Америку, видели Колумба из иллюминаторов самолёта. – Ещё один жирный красный круг испачкал карту Нью-Йорка.

– А он?

– Сказал, что там нет туристов. Но у него приготовлено своё место! Вот оно.

Церетели ступил на карту, отыскал западную часть острова Манхэттен, спустился к его южной оконечности и упёрся в насыпной остров на Гудзоне, где располагались стадион и автостоянки. Церетели обвёл двумя кругами стадион и перечеркнул его крестом.

– Хорошее место. Если бы я что-то задумал, лучше нет.

– Вы о чём, генацвале? – Церетели недоуменно посмотрел на генерала ФСБ.

– Смотрите, с севера от стадиона три ветки огромного автомобильного тоннеля Линкольна из Манхэттена в штат Нью-Джерси. Миллионы машин, гигантские пробки под водой.

– При чём здесь мой Колумб? – Церетели начинал терять терпение.

– А южнее стадиона, то есть почти под ним, проходит другой автомобильный тоннель под рекой Гудзон – тоннель Холланда. Тоже из Манхэттена в Нью-Джерси.

Степашин стоял на карте.

– Позвольте ваш фломастер?

Генерал нарисовал огромную стрелу от стадиона в сторону тоннеля Линкольна. Перечеркнул его крестом где-то посреди Гудзона. Затем провёл короткую, такую же толстую стрелу от стадиона в сторону тоннеля Холланда. Перечеркнул крестом и его.

– Так, что у нас ещё такого стратегического вокруг стадиона? – Он присел на корточки и принялся всматриваться в квадратики кварталов, или, как их называют в Штатах, блоков Манхэттена.

– Сергей Вадимович, что это вы удумали? – Церетели с каждой секундой становилось всё неуютней.

– Сейчас поймёте.

Генерал поставил жирный крест на красном круге Таймс-сквер. Затем, будто бы в его голову пришла хорошая идея, нарисовал на самом красивом и дорогом районе Манхэттена – возле южной части Центрального парка – две концентрические окружности с перекрестием, словно в прицеле снайперской винтовки. В центр вонзил совсем жирную красную стрелу. Её оперение смотрело в сторону стадиона, где Трамп собирался установить статую Колумбу.

– Зураб Константинович, какой толщины бронза на ваших изделиях?

– Полтора сантиметра, а что?

– Сколько весит весь монумент Колумба?

– Три тысячи тонн вместе с пьедесталом.

– А если к внутренней поверхности листов бронзы интегрировать некое пластическое вещество и напылить на него металл, чтобы сделать пластическое вещество незаметным, толщина фрагментов вырастет всего до двух сантиметров? И если добавить вещество в основание, то в монументе его может оказаться не меньше тысячи тонн!

Церетели больше ничего не спрашивал. Он понял, что его втягивают в большую чёрную задницу, выхода из которой не будет. Генерал продолжал:

– Это я к чему? Америку из наших врагов никто не вычёркивал. Как гадили, так и продолжают. Можно ответить им нестандартно, даже с юмором! – Степашин поднялся с корточек и принялся шагать вокруг карты.

Лужа от ботинка молчаливого наглого посетителя оказалась под самым центром Манхэттена. Строго посреди острова набухло грязное пятно. Генерал не обращал на него внимания.

– Если начнут доставать нас совсем нагло, с вашей помощью может быть проведена превентивная акция устрашения. При подрыве тысячи тонн пластического вещества оба тоннеля будут разрушены и затоплены. В 1960 году в Казахстане мы подорвали аналогичный заряд. По силе взрыва и разрушениям он не уступал ядерной бомбе. То есть Манхэттена не будет. Сделает это американский миллиардер Дональд Трамп. То есть сделаем-то мы с вами, а виноват будет он! По-моему, блестяще!

Церетели молчал. Он лихорадочно думал, как предупредить Трампа отказаться от идеи установки памятника именно в Нью-Йорке? Тем временем Степашин наклонился и аккуратно сложил карту. Скульптору даже показалось, что он обращается с ней как с важнейшим документом – то есть генерал даже песчинки грязи сдул с середины Манхэттена, затем сложил, пригладил места сгиба и аккуратно вложил карту в папку.

– Но что же, Зураб Константинович, за такое дело вам и звезду Героя России дать не грех. Разумеется, закрытым указом президента.

дравствуй, Зураб! – Директор ФСБ раскинул объятия, притянул к себе Церетели и троекратно поцеловал в щёки. – Вот мимо ехал – дай, думаю, загляну. Как живёшь, не обижают?