Ледяные скульптуры храма Иконы Казанской Божией Матери в Иркутске

Изумление и какой-то детский восторг. Это первое, что испытываешь каждый раз, попадая в зимнюю сказку храма Иконы Казанской Божией Матери в Иркутске. Да, увидев вечерние фото этих переливающихся всеми цветами радуги деревьев, хрустальных лебедей изо льда, сам храм в какой-то нереальной подсветке, побывав здесь, ты потом приводишь всех родственников, друзей и знакомых, рассылаешь фотографии кому только можно. И вот, дождавшись зимы, ты снова здесь. И снова это счастье повторяющейся сказки. И снова тебя, уже основательно обалдевшего и промёрзшего, ноги сами заносят в храм. А там ты опять застываешь: сначала от величественной красоты внутреннего убранства, потом — от необъяснимой мощи магнетизма и одновременно покоя, исходящих… от стен? от икон? Льющихся с неба сквозь потолок?

Это место в Иркутске притягивает и людей воцерковлённых, и тех, кто ещё не нашёл свой путь к Богу. Храм Иконы Казанской Божьей Матери настраивает на особый лад, причём сразу, как только входишь в ворота. Рядом — суетливая транспортная магистраль областного центра, а в уютном дворике своя атмосфера, своя жизнь. Летом зеленеют деревья, плещутся рыбы в прудике, красуется пара лебедей. Зимой посетителей храма тоже встречают лебеди, но воплощённые в ледяной скульптуре.

Объяснить необъяснимую притягательность этого, казалось бы, обычного уголка Иркутска, находящегося даже в не самом презентабельном его районе, эту особую атмосферу, о которой говорят все, побывавшие здесь хоть раз, мы попросили старосту храма — Александра Алферова. Он не художник и не скульптор. Но многие композиции сделал своими руками. С Божьей помощью.

«Если что-то удалось, благодарю Бога»

В своё время Александр добился успеха в совершенно другой сфере — занимался самбо, стал мастером спорта международного класса. Верующим себя назвать не мог, в церковь не ходил. Но однажды всё изменилось. Говорит — ему открылся Господь и подал знак.

— Во сне мне явилась Богородица, а потом, уже наяву, я почувствовал, что такое Божья благодать. Побежал в церковь. Стал посещать службы, читать Библию и поучения старцев. Сначала посещал богослужения два раза в месяц, затем — каждое воскресенье. Батюшка меня приметил, мы разговорились. Он предложил мне стать старостой. В то время у меня был свой бизнес. Но я согласился не раздумывая. Никаких сомнений у меня не было. Для меня это ведь не работа, а служение Богу. И я нашёл свою церковь.

— Долго искали?

— Я, знаете, ходил в разные храмы. А когда пришёл сюда — сразу понял: это моё родное место. Чувствуется, что люди в служение вкладывают душу, любовь, труды, а Господь посылает благодать. Приходя к нам, практически каждый чувствует особое умиротворение.

Эта благодать ощущалась сразу. Даже когда храм ещё был в строительных лесах. Помню, в мои первые визиты внешне здесь было неприглядно, шёл ремонт. Никаких икон, росписей, камней ещё не было, один маленький деревянный иконостас. Художник лишь наполовину разрисовал стены…

У нас, кстати, работает уникальный храмовый художник. Люди, приезжающие из других городов, спрашивают, глядя на роспись: наверное, известных московских живописцев привлекали? Нет, отвечаем мы, это наш наш иркутский мастер Николай Натяганов.

Так вот общими стараниями мы долго восстанавливали церковь, работали с девяти утра до девяти вечера. Иконостасы устанавливали, кресты меняли, полы перестилали. 12 лет шли ремонтные работы. Храм, территория вокруг преобразились. Раньше тут росло всего два деревца. Мы привозили саженцы из питомников. Какие-то не приживались, мы опять привозили. Сегодня здесь растут прекрасные сосны, ели, ивы.

— Как староста вы помогаете настоятелю храма по всем хозяйственным вопросам, готовите праздники, отвечаете за ремонтные работы. А когда вы впервые взяли в руки стамеску и стали работать со льдом? У кого учились?

— Вообще, история ледового городка рядом с храмом началась 12 лет назад. Наш настоятель решил сделать на Рождество вертеп изо льда. Мы нашли местных мастеров. На следующий год они сделали уже больше ледяных фигур. А через два года мы нашли очень умелого резчика по льду. В прошлом он военный, но мастерства и вдохновения ему не занимать. Каждый раз мы добавляем к традиционным новые композиции и фигуры.

Я вначале просто наблюдал как это делается, но потом решил попробовать сам. Меня этот процесс заворожил. Например, часовня — это моё творение, я придумал идею и воплотил её.

— Помните свою первую работу изо льда?

— Восемь лет назад на 21-м километре Байкальского тракта мы делали на Крещение купель. Кресты, ангелов вырезали. Я впервые попробовал собрать из ледяных пластин часовню. Помолился — и всё получилось. И вот вместе с мастером Александром Найдиным и послушником мы теперь создаём такие фигуры.

Сейчас ледовый городок — моя любимая обязанность, самая трудная и физически, и морально, зато самая благодатная. Бывает, и на 30-градусном морозе приходится лёд обрабатывать. Полчаса работаешь — полчаса греешься, чай горячий пьёшь. А в этом году, к счастью, относительно тепло было. Но физически, конечно, сильно устаёшь. Зато испытываешь благодать от проделанной работы. На душе такая радость, такое счастье — не передать словами.

Сорок дней со льдом и стамеской

— Как рождаются, приходят образы? Для начала прорабатывается какой-то эскиз?

— Чаще рисуем прямо на льду. Но схему часовни я сделал в тетради. Придумал, как будут выставляться блоки. Сначала ставил стенки, потом сверху укреплял, чтобы строение было безопасно, не обрушилось. Получилось красиво. Мне самому очень понравилось. Теперь и кресты делаю, киоты. В этом году впервые попробовал вырезать архангела Михаила.

Откуда идеи? Ставишь льдину, молишься — и у тебя в голове начинают появляться разные образы, воображение рисует скульптуры. И ты их воплощаешь. Я и мастеру говорю, что и как нужно сделать. К примеру, ангел должен не просто сидеть, а держать Библию в руках.

— А лёд откуда?

— Нам его привозят из деревни Урик. Там работает специальная бригада, добывающая лёд — глыбами по 600 кило. Мы сначала делаем платформу под них, а потом краном поднимаем куски и устанавливаем. А дальше начинаем работать пилой, стамеской и ручным фрезером — это маленький аппарат с крутящимся механизмом. Мелкие, тонкие элементы, такие как глаза, губы, пальцы, им вырезаем. А, например, шары делаются так: вырезается кубик, сбиваются углы и вручную обрабатываются стамеской.

— Сколько времени занимает работа над одной фигурой?

— Ангела я делал два дня, часовню — две недели. Причём посвящал этой работе целый день — с девяти утра и до семи вечера. А на весь городок мы втроем — мастер, я и помощник — потратили сорок дней.

Я вырезаю столбы, которые окружают храм. Но вырезаю грубо, не доводя до изящества. А шлифует их помощник, доводит до совершенства. Без него я бы в два раза дольше работал. Я учу молодого послушника этому ремеслу, и через несколько лет, думаю, он сам сможет создавать композиции.

— В других храмах, в других городах вы встречали подобные ледовые городки?

— Знаю, что где-то делают одну-две фигурки, но чтобы целый комплекс — не слышал.

— Прихожане, иркутяне, гости Иркутска, конечно, в восторге…

— Приятно радовать людей. У себя на странице в Тик-Токе выставляю фотографии фигур. Ледяная часовня собрала 50 тысяч просмотров и 6 тысяч комментариев. Были только позитивные отзывы, восторги и сожаления, что эта красота весной растает.

— Вы не испытываете сожаления, когда ваши труды исчезают?

— Нет. Если хоть неделю радовались твоим трудам, значит, это стоило того. Приходя к нам, на территорию храма, люди говорят: здесь чувствуются Божья благодать, Божья сила. И я счастлив.

— А кто финансирует ваше ледовое творение?

— Да, затраты большие. Чтобы только закупить лёд на такое количество фигур, надо 70–80 тысяч. Обращаемая к прихожанам, к коммерческим организациям, просим помочь. И поддерживают. Кто даст тысячу, кто две, кто десять. Так, с миру по нитке, и набирается нужная сумма. И начинается работа.

«Стремлюсь делать что-то доброе и не жалеть о том, что не получилось»

— Бывает так, что какая-то фигура не получается, вы злитесь и готовы всё бросить?

— Не бывает. Мы перед работой обязательно молимся. Бог нам помогает. Вообще, со всем в жизни у меня так. И этим я делюсь с прихожанами.

Очень люблю общаться с людьми, просто разговаривать, отмечать вместе церковные праздники, для детей что-то устраивать. А летом я желающих в походы вожу.

Мы поднимались на Шумак, обходили Ольхон крестным ходом, на Малом море были. Группа собирается — человек 15–20. Много интересного и даже чудесного случается в этих походах. И на горных тропах и подъёмах часто тоже чувствуешь Божью помощь. Когда впервые ходили на Шумак, нам сказали, что самое сложное там — преодолеть перевал. Идём, смотрим — вот он, непростой. Настроились, двинулись, поднялись — и все вздохнули с облегчением. Отдышались, смотрим — а впереди гора в три раза выше. С нами женщины шли пожилые, и когда они прошли первый перевал — даже плакали. А мой друг, чемпион мира по борьбе, когда в середине подъёма всем стало тяжело и многие еле двигались, остановился и запел духовную песню. Под неё мы словно на крыльях взлетели на гору, будто второе дыхание открылось. Так вот в трудных, непредвиденных обстоятельствах я всем говорю: «Давайте помолимся, и Господь всё устроит».

— Семья разделяет ваши убеждения?

— Жена была с детства крещёная, но на службы не ходила. Когда я пошёл за Богом, она это не приняла, даже развестись хотела. Но потом её Господь вразумил, сейчас она ходит со мной на службы, исповедуется, причащается. Глядя на меня, упорного в своей вере, супруга тоже изменилась.

— Что вам дает вера?

— Оберегает от плохих деяний. Истинно верующий никогда не совершит даже мелких скверных поступков, не говоря уже о серьёзных прегрешениях. Никогда не предаст, не обманет, не изменит жене. Самое сложное — это духовная борьба. Верующие убеждены: вокруг каждого из нас летают злые духи и через наши мысли пытаются отвести от Господа.

Когда я уверовал, девяносто процентов моих друзей были далеки от Бога. Они думали, что крыша у меня поехала. Но они смотрели на мою жизнь — и спустя 12 лет большинство из них тоже обратилось в веру. Некоторые ходят на службы.

Но навязывать веру никому нельзя. Человек должен сам почувствовать в этом необходимость.

В повседневной жизни я стремлюсь делать что-то доброе и полезное для окружающих — родных, друзей, прихожан. Стараюсь не жалеть о том, что не получилось, — значит, не было на то воли Господней. А если что-то хорошее удалось — благодарю Бога, что допустил совершить благое дело.

Фото Светланы Волковой и из личного архива героя публикации